Читать интересную книгу Сны над Танаисом (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич

- Теперь же речь пойдет о самом важном, - пресбевт впервые за время разговора обменялся многозначительным взглядом со своим сыном, и Никагор доверительно кивнул отцу. - Набег должен быть завтра, на заходе солнца. Сегодня ты отправишься в Белую Цитадель и к утру успеешь доставить начальнику ее гарнизона диадоху Феспиду мой приказ приготовиться к обороне и наскоро, но основательно заделать брешь в стене. Необходимо отбить первую атаку Годосава и захватить несколько трупов варваров. Ты, я надеюсь, понимаешь, для какой это надобности.

В то же время к побережью у Белой Цитадели как бы невзначай подойдет торговый корабль. На нем увидят опасность, и судно, отплыв поодаль, заякорится. Этот маневр должен смутить Годосава.

Как ты догадываешься, Гестас, твоя роль не ограничится ролью гонца. Ты многое узнал и с учетом этого тайного знания должен не только оценить обстановку в Цитадели, но и попытаться выявить, кто из гарнизона и бенефициариев может служить изменникам. Заметь, сколь быстро будет приведен гарнизон в боевую готовность и какие разговоры возникнут вокруг спешного восстановления стены. Ты должен обеспечить захват трупов и запомнить время появления корабля. Послезавтра, к полудню, к воротам Белой Цитадели подойдет наша кавалерия. А до этого часа гарнизону придется показать настоящую отвагу и - продержаться... Я вижу в твоих глазах недоверие. Не бойся, Гестас, выскажи, какое сомнение тяготит твою душу.

- Я пытаюсь понять, великий пресбевт, что удерживает тебя послать кавалерию к воротам Белой Цитадели завтра же на рассвете и не подвергать смертельной опасности ее эллинский гарнизон. Полторы сотни всадников вполне достаточно для спасения Цитадели.

Изменники заслуживают самой лютой кары. Неужели еще завтра поутру они станут нежиться в своих постелях, предвкушая гнусную поживу, а не будут преданы самой немилосердной казни? Я - эллин, и моя душа взывает к богам о мщении. - Гестас замолчал и облился холодным потом, осознав, на какие дерзкие вопросы решился.

Пресбевт пристально, с изумлением, посмотрел на Гестаса и вновь тяжело улыбнулся: казалось, ему больно улыбаться.

- У тебя, сын Мириппа, острый ум и прямая душа, - сказал он. - Теперь я уверен, что мой сын не ошибся в выборе. Я постараюсь развеять твое недоверие, но вряд ли смогу успокоить твою душу. Изменники сильны, некоторые из них занимают высокие должности и имеют большие связи в Пантикапее и Риме. Пока мы не можем позволить себе скорой и справедливой расправы над ними... Я еще не поймал их за руку. Голословное осуждение и казнь не приведут к воцарению справедливости; напротив, вызовут движение самых темных сил - и Танаис постигнет участь Белой Цитадели, только в роли варвара Годосава выступит тот... за чье благополучие и процветание мы молимся... денно и нощно... Подумай о возможности такой метаморфозы, Гестас.

Что касается кавалерии, то посылка ее к Белой Цитадели до набега обернется для нас опаснейшим просчетом. В лагере изменников есть наш человек. Он занимает среди них высокое положение и хорошо осведомлен об их планах и замыслах... Даже три десятка всадников, посланных в Цитадель, не ускользнут от злого глаза. А тогда нашему соглядатаю не сносить головы до полуночи. Каких жертв его потеря будет стоить нам в дальнейшем, можно лишь догадываться.

Как видишь, Гестас, жизнь стала очень не проста. Времена простодушных героев давно миновали. Ныне, вызывая врага на открытое единоборство, нужно сильно опасаться рассаженных по кустам стрелков, в любой миг готовых всадить тебе между лопаток зазубренный наконечник.

Болела душа Гестаса; хотелось ему, словно в пустом, сумрачном склепе, оглянуться по сторонам и скорее найти выход.

- Среди изменников есть эллины? - неожиданно для самого себя спросил он.

- Есть варвары с эллинской кровью, есть эллины со смешанной кровью, но есть и те, кто кичится чистотой эллинской крови, - уклончиво ответил пресбевт.

- Значит, эллины будут убивать эллинов руками варваров.

Во взгляде пресбевта мелькнул неподдельный испуг, словно узнал он эту страшную истину только что, со слов Гестаса. Живая половина лица Равенны, вдруг побледнев, застыла, по другой, мертвой половине, прокатилось сотрясение, как от удара.

- Да, эллины будут убивать эллинов руками варваров, - медленно проговорил пресбевт, прижав пальцами левую щеку. - Ты очень хорошо понял меня, Гестас... Вокруг нас - враги, и никому нельзя доверять. Для меня радость - доверять тебе. Ты - достойный воин, и в Белой Цитадели служит твой брат, который нам предан. Голос родной крови сократит твой путь и умножит твою отвагу и осторожность. Поэтому мы выбрали тебя, и я вижу, что выбор верен. Как и полагается, в Белую Цитадель будет послан второй гонец, однако его роль будет ограничена лишь ролью письмоводителя. Теперь, Гестас, тебе необходимо внимательно изучить пергамент и увидеть собственными глазами, как я напишу на нем приказ.

Никагор вышел всего на мгновение и вернулся с узким листом пергамента и кожаным ремнем. Пергамент был обыкновенным, с едва заметным надрывом на одном из краев и с ворсинками, прочеркивавшими по чистой поверхности тонкий рисунок метелки. Гестас запомнил эти отметины. Пояс состоял из двух широких полос кожи, сцепленных по краям тесьмой.

- Пергамент прячется внутрь, - показал Никагор. - Тесьму будешь расплетать и заплетать сам.

Угловатыми, порывистыми движениями пресбевт начертал на пергаменте приказ и поставил в углу свою печать. Гестас вложил приказ внутрь пояса и тщательно затянул тесьму.

- Путь далек и опасен, Гестас. Будь внимателен и осторожен. По дороге особо избегай бенефициариев. Под их видом могут сновать переодетые убийцы. - Пресбевт тяжело вздохнул, лицо его потускнело, и над правой бровью собрались складки - он все больше тревожился за судьбу своего гонца... - Помни: сейчас в твоих руках спокойствие и благополучие Города, и ты уже не оптион, а посланник правды и справедливости. Юпитер поможет тебе. Ты достоин командовать кентурией и вернешься уже в новом чине.

В соседней комнате для Гестаса были приготовлены просторная накидка, рубаха, скифские шаровары, сапоги и оружие - меч-акинак в ножнах на боспорской портупее и кинжал. По такому путаному одеянию и вооружению эллина можно было бы принять за опытного дорожного грабителя, и Гестас грустно усмехнулся, представив себе изумление Эринны, увидь она его на улице в этом наряде.

Тревожное предчувствие пепельной тенью должно в этот миг скользнуть по сердцу Эринны: не дождется она сегодня любимого, не погасит, быть может, до самого рассвета беспокойный оливковый огонек. И в тревожной дреме, в смутных грезах с трудом признает она любимого в варварском облачении на взмыленном, уставшем коне, а очнувшись от первых лучей солнца, станет в тоске гадать, не к беде ли привиделось такое...

К беде или к славе, а к чему наверно, не ведает еще душа Гестаса и лишь робко благоговеет перед дарованной ей богами ролью посланницы правды и справедливости, ролью, что вознесет ее над проскениумом и над зрительскими рядами великого театра судеб, вознесет над бедой и над славой, над опасностями и над самой смертью, не вознесет лишь над любовью, ибо сама любовь вознесена и над судьбою, и над смертью, и над богами.

- Надевай скифское поверх своего, - остановил Никагор Гестаса, начавшего было раздеваться. - Пояс - под рубаху.

Гестас за думами об Эринне и о своей участи едва расслышал его. Он вздрогнул, когда рука Никагора легла на его плечо тяжелым теплом.

Они встретились взглядами.

- Не тревожься, - улыбнувшись сказал Никагор. - Еще до наступления ночи твой отец узнает, что ты послан в береговой дозор. Узнает об этом и Эринна.

Гестас растерялся. Никагор словно читал его мысли.

- Благодарю тебя, - робко проговорил Гестас и вдруг почувствовал колкое дуновение прощальной тоски, будто приходилось сейчас расставаться навсегда со своим старым товарищем и настал миг последних обещаний и заветов.

- Отец сокрушается, что в пределах городской стены врагов у Танаиса не меньше, чем снаружи ее, - нахмурившись, сказал Никагор: казалось, он не совсем уверен, нужно ли говорить Гестасу еще и это. - Он часто представляет себя стоящим в затопленной лодке по подбородок в воде... Я говорю тебе это к тому, чтобы ты был особенно осторожен по возвращении. Сегодня и завтра ты - в дозоре Хабрия. Не забывай об этом ни в своем доме, ни в доме Эринны. И не бойся, что слух о твоем появлении в Цитадели донесется следом.