Сердце ухнуло вниз, так же стремительно метнулось обратно к горлу и затрепыхалось, отдавая в виски. Элге застыла, не в силах ни сделать шаг, ни окликнуть. Приклеилась взглядом к сгорбленной фигуре — мага? Ну да, а кого же ещё? Тот, лениво разогнувшись, так же лениво развернулся к ней.
— Дырку на мне прожигать не надо, рубаха почти новая, дорога мне как вещь.
Элге вздрогнула от звука его голоса, низкого, лающего, но не по-стариковски, а так…нечеловеческий такой звук, животный. «А глаза его как сама тьма»… Только не смотреть в глаза! И она смотрела куда угодно. На вполне человеческую одежду — тёмно-синюю простую рубаху с открытым воротом, добротные штаны, невысокие запачканные сапоги. Сапоги, надо же. Не босой. И без шкур. Стоявший поодаль мужчина был выше среднего роста, наверное, если бы не горбился, крепкого телосложения, ожерелья из костей не носил, а облик имел такой, что определить возраст представлялось весьма затруднительной задачей. Тёмные длинные космы с заметной проседью собраны в хвост явно без помощи гребня, пятернёй. Может, двумя. Белая прядь справа надо лбом. И лицо…Левая половина вполне человеческая, а правая — обезображенная, кожа неровная, как от плохо затянувшегося ожога, и вся половина лица от самой брови будто стекает вниз расплавленным воском, задевая и деформируя глаз, опуская уголок губ вниз в вечной угрюмой ухмылке. Не смотреть в глаза. Некстати вспомнились перешёптывания о его возрасте, но как может выглядеть даже двухсотлетний, а то и более, человек, девушка не представляла. Из-за седины в волосах ему не получалось дать меньше семидесяти, но левая сторона лица имела довольно гладкую кожу, без четко выраженных морщин, так что могло быть и едва за сорок, и меньше. Да и седина не только с возрастом приходит… А Элге считала, что в чаще живет глубокий старик. Впрочем, кто их разберёт, этих магов…
— Насмотрелась? — язвительно сощурился здоровым глазом этот самый маг. — В дом пойдём или здесь разговаривать будем? Или тебе не надо, ты так просто, поглазеть пришла?
Элге моргнула и пошевелилась.
— Здд… Здр…
— Да, да, я понял, — скривился мужчина. — Просителей не ем и не заколдовываю, если сильно не доведут.
И молча вошёл в дом, оставив тяжёлую дверь наполовину открытой.
Элге подышала, мысленно поругала себя всякими разными словами, которых воспитанной леди знать не положено, и на остатках недавней смелости двинулась к двери. Бойся, не бойся — половина дела сделана, время говорить и время узнать свой приговор. Зря, что ли, шла?
Единственная комната была просторной и довольно аскетичной. Стол возле окна слева от двери, под окном широкая лавка, очаг в дальнем углу, пара крепких стульев, массивный шкаф и кровать почти напротив входа, застеленная — о, а вот и шкуры. Пара сундуков рядом с кроватью, возле стены. Ещё одно окно, вырезанное в стене слева, в котором можно было разглядеть разбитый возле дома огородик: никаких занавесок не наблюдалось. Впрочем, на удивление уютно, не по-дикарски. И чисто. Маг стоял в дверном проёме в нескольких шагах от стола, скрестив на груди руки, и подпирал плечом косяк. Выжидательно молчал, хмурил не повреждённую бровь, густую и широкую.
— Я не знаю, с чего начать, — выговорила девушка.
Радуясь, что голос не отказал.
— С главного.
— Меня зовут Элге и…
— И это — главное? — нагло хмыкнул маг. — Милая, тебе ещё обратно выбираться, а у меня дел по горло, будь любезна, как-то покороче, ладно?
А она ведь всю дорогу репетировала речь. Доводы, аргументы. Вела мысленный диалог. И вот — пришла, а вместо головы пустая коробка.
— Ладно, — закивала она, и коса выбилась из-под сползшего с головы платка, ярким пятном выделилась на фоне строгого тёмного убранства комнаты.
Маг проследил за ней взглядом.
— Вы правы…ты…ты прав, имя не главное, ты ведь можешь сам всё узнать, если люди не врут.
— Врут, — припечатал нахал. — У страха глаза велики, но не разочаровывать же народ. — Я догадываюсь о цели твоего визита, но ты сама должна назвать её.
— Мне нужна твоя помощь. Очень нужна. Мой жених…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Жених ли? — иронично вскинул бровь мужчина.
Стариком, несмотря на серебряные нити в тёмной косматой шевелюре, никак не выходило называть.
— Человек, которого я люблю, вынужден жениться по…давнему заключённому договору. Свадьба через двенадцать дней. Я хочу…я пришла просить тебя сделать так, чтобы этой свадьбы не…чтобы вместо своей невесты он женился на мне.
…Сказано. В повисшей тишине маг сверлил нечитаемым взглядом дощатый пол возле мысков её обуви. Фыркнул, поднял глаза, в которые Элге так и не глядела.
— Хочешь выступить разлучницей? А ту невесту мы куда денем?
— Нет, не так! Это не я разлучница! Я жить без него не могу, и он меня любит тоже, он же ухаживал за мной, мы мечтали о свадьбе, а тут…
— А тут старый договор двух почтенных семейств и неожиданно появившаяся невеста, о которой твой ненаглядный забыл тебе сообщить? Ты всегда такая дурочка, или сейчас притворяешься?
Элге вскинула подбородок, готовя гневную отповедь: оскорблять имя Адорейн..! Но испугалась. Он знал о ней раньше, чем она ступила на полянку и очень точно жалил, как огромная мерзкая оса…Ох. Лишь бы мысли не читал.
— Ничего он не забыл, он не знал! Когда отцы обручили их, Мад был ребёнком! Конечно, он не знал!
— И так и вырос в полном неведении. Ну да. — Колдун снова фыркнул. Обидно, ехидно. — Ладно, я тебя услышал. Ты хочешь через двенадцать дней пойти к Алтарю сама, под ручку с этим Мадом. Верно? И теми плюшками, которые готово щедро отсыпать семейство невесты семье твоего недожениха, твоя семья не обладает, завлечь его, кроме как прекрасными очами и нежным голосом, нечем?
— Ну зачем ты так… — не выдержав, Элге закрыла пылающее лицо ладонями. — Мадвик любит меня, и не за деньги…
— Ещё и не за деньги. А просто так. Совсем красота. Нет, ты точно дурочка. Так что с внезапной — неизвестной невестой-то делать будем? Ты же девочка добрая, смерти её не желаешь, правильно? А у неё еще и родители, которые жаждут этого союза.
— Нет, конечно, не желаю! Но она же может…передумать? Уехать? Влюбиться в другого и сбежать с ним? Я не знаю! Я не знаю, как ты это делаешь, но ты ведь можешь всё устроить!
Мужчина молчал, разглядывая Элге, и на человеческой половине его лица читалась усталая разочарованность.
— Интересно, — после длинной паузы протянул-пролаял он. — Ты просишь меня вмешаться в судьбу большого количества людей, изменить её в свою пользу, против их воли. Что ты так глазками сверкаешь? Да, это так и называется — нарушение свободы выбора человека.
— Договорные браки в нашем обществе — вот что такое настоящее нарушение свободы выбора, — не согласилась Элге. — Никто из них не выбирал друг друга, ни Мадвик, ни та девушка. Их просто поставили перед фактом! Возможно, она тоже влюблена в кого-нибудь. Разве может нарушить моё желание…наше с Мадом желание быть вместе чью-то судьбу? Помоги мне, пожалуйста…
Последнюю фразу она выговорила тихо-тихо.
Маг сверлил её тяжёлым взглядом всё с тем же выражением лица и ни соглашаться, ни выставить вон не торопился.
— Извини, как тебя зовут? — спохватилась девушка.
На приветствие этот пугающий человек не ответил и вроде очевидно то, что на манеры ему глубоко плевать, если он вообще в курсе, что это такое, но… Она пришла разговаривать и договариваться, если получится. А как договариваться с неизвестным?
А мужчина на этот неожиданный вопрос неприязненно прищурил здоровый, не задетый увечьем глаз:
— А это важно? Зови как хочешь. Некоторые Зверем кличут, Болотным Колдуном, Проклятым.
— Но это же не имя, а кличка.
Маг неопределённо дёрнул плечом.
— Можешь не звать. Итак, ты хочешь изменить предначертанное для…минимум шести человек. А, нет, семи, включая тебя. Убивать никого не будем, просто немного подправим реальность…ну да это не твоя забота. Радует хотя бы то, что ты не кровожадная. Какую бы плату мне с тебя взять..?