Читать интересную книгу Валери-Урла - Михаил Атаманов

Но ловцов назвали ловцами отнюдь не за способности к терпеливому наблюдению. Ловцы заслужили такое название за данное им законом право похищения у соседей женщин и детей. Пленников обменивали на выкуп или оставляли в посёлке. Именно ловцы служили источником пополнения новых людей в посёлке, похищая потерявших бдительность девушек-водоносов или излишне самоуверенных собирателей грибов и ягод. Опытный ловец мог сутками напролёт лежать неподвижно, выжидая удобного момента. И потом, дождавшись удобного случая, действовал стремительно и жёстко, любыми способами лишая жертву возможности сбежать или позвать на помощь. Обычно для этого жертву оглушали дубинкой или камнем из пращи, после чего быстро связывали и уносили в Лес. Хотя иногда хватало и самого факта появления угрюмого вооруженного ловца, чтобы жертва теряла всякую способность к сопротивлению и соглашалась идти добровольно. Например, её мать Салаю отец не стал связывать и оглушать, а просто вышел из зарослей тростника и приказал молча следовать за ним. И Салая безропотно пошла, хотя до ближайших охранников её деревни, приставленных смотреть за сборщиками болотных ягод, было не более пятидесяти шагов.

Похищение ребёнка или женщины ловцом соседнего посёлка, хотя и считалось недружественным действием, но всё же не являлось достаточным поводом для начала войны между кланами и посёлками. Новая кровь в изолированных замкнутых общинах необходима, это прекрасно понимали все, и альтернативой ловцам было бы постепенное вырождение или полноценная война с большим количеством жертв и быстрым истощением сил всех участников. Поэтому ловцов в посёлке уважали, побаивались, но не любили.

Отец привёл в посёлок Хунай более сорока новых поселенцев. Трёх понравившихся ему самых красивых девушек он взял себе в жены, а остальных пленников и пленниц подарил или обменял на всякое нужное ему в хозяйстве. До того, как в очередном набеге отец получил зазубренную каменную стрелу в ногу и слёг от плохой загнившей раны, дом Айвас-ор-Васек-ор-Хуная считался одним из самых богатых в посёлке Хунай. У них даже были слуги, работавшие в доме и на маленьком огороде за оградой. Но потом хозяйство пришло в упадок, и отец вынужден был обменять слуг на еду, а также отпустить двух своих жён к новым мужьям. С отцом до самой его смерти оставалась только мать Валери, не пожелавшая покидать мужа в трудный час.

После смерти отца маленький огород стал единственным источником пропитания в их семье, в которой у овдовевшей Салаи осталось пятеро детей. Старшей из них Валери было тогда всего восемь лет, её брату Аскольду семь, кучерявой непоседливой Динке пять, а двум сёстрам-близняшкам менее года, а потому имён им пока ещё не давали. И хотя трое старших детей стреляли птиц из пращей и участвовали в сборе грибов и ягод наравне с другими детьми, но полноценными кормильцами так и не стали. Птиц на обрывистых скалах, на которых стоял посёлок Хунай, было совсем мало, да и имевшиеся были пугаными и не подпускали к себе человека на расстояние броска камня. Гнёзда же свои птицы строили на крутых отвесных скалах, так что ради добычи яиц Валери и Аскольду приходилось взбираться по опасным обрывистым склонам. Они научились пробираться там, где другие соседские мальчишки не отваживались карабкаться по скалам, но этого всё равно было мало.

Мать продала всё более-менее ценное в доме и бралась за любую работу, лишь бы приобрести еды для себя и детей. Но у соседей тоже тогда были нелёгкие времена. Урожай зерновых на большом общинном поле не успел вызреть из-за холодной погоды и слишком рано начавшихся проливных дождей, да и у охотников посёлка дела шли неважно. И хотя некоторые сердобольные соседи пытались поддерживать одинокую многодетную женщину, но им самим едва хватало для собственного пропитания. В тот первый год после смерти отца две маленькие сестры-близняшки умерли от голода во время сезона дождей. Единственный брат Аскольд в том же году разбился, упав с мокрой отвесной скалы, когда пытался добраться до гнезда с яйцами лесной сойки. У Валери оставалась единственная сестра Динка, но и она через год пропала без вести, когда отправилась собирать ягоды в Лес в компании взрослых лесорубов. Никто так и не понял, что же с ней случилось. Охотники облазили все окрестности вырубки, но ответить на этот вопрос достоверно так и не смогли. Старший из охотников Сайк-ур-Азват-ур-Хунай рассказал Салае, что её дочь похитили ловцы из чужого племени. Но Валери знала, что сказано это было, лишь бы успокоить безутешную мать. Она сама лично присутствовала вместе с охотниками во время поисков и знала, что следов девочки так и не нашли.

Сама Валери голод переносила трудно. В возрасте восьми-девяти лет она часто болела и временами чувствовала себя настолько ослабевшей, что у неё едва хватало сил доходить до ручья собирать улиток и речных ракушек. Она сильно исхудала и уступала в росте и массе большинству сверстников, зато стала выносливой и ловкой просто на зависть всем детям. Со временем девочка научилась неплохо пользоваться пращой, и ей неоднократно удавалось сбивать птиц даже на лету. В такие дни у них с матерью наступал настоящий праздник. Но для настоящей охоты нужно было спускаться с расположенного высоко на неприступных скалах посёлка Хунай в опасный Лес. Вот только в Лес детей одних не отпускали, так как это грозило похищением чужими ловцами или, что было гораздо более вероятным, быстрой смертью от зубов и когтей многочисленных хищников.

— Нет её тут, Конд, мы все камни облазили, — раздался прямо над головой резкий голос Кая. Задумавшаяся Валери от неожиданности даже вздрогнула.

— Подойди сюда, брат, — попросил негромко Конд. — Смотри. Видишь тут капля крови на камне, причём достаточно свежая.

— Кровь?! А не могла ли она вниз спуститься? — сразу заинтересовался Мажек.

У Валери сердце застучало от ужаса. Они нашли её след! Всё, она пропала! Но голос старшего из братьев прозвучал не слишком уверенно:

— Я уже посмотрел. Тут слишком отвесная скала, не за что ухватиться. Разве что у Валери растут присоски на лапах, словно у ящерицы. Или у девчонки имелся моток прочной верёвки, и она спустилась до земли. Была ли у неё верёвка, Мажек?

— Вроде нет. Даже точно нет. Я вообще никогда не видел у неё с собой верёвки, ни длинной, ни короткой.

Наступило молчание. Трое братьев стояли на краю обрыва. Затем Кай проговорил нерешительно:

— Высоко-то как! У меня аж голова кружится. Если Лерка и смогла спуститься, то её следует встречать у главных ворот. Всё равно она должна сегодня, хочет она того или нет, до заката солнца предстать перед старейшинами, чтобы те подтвердили направление на Испытания. Уверен, она не станет ждать следующего года и уже сегодня придёт к нашему отцу.

Мажек воодушевился и проговорил возбуждённо, едва не крича:

— Точно! А давайте все вместе попросим нашего отца, чтобы он объявил эту мерзавку слишком буйной и не способной ни для какой работы вне посёлка? Уверен, наш отец сможет сделать так, чтобы никакого знака после имени Валери не было и в помине!

Вот тут вжавшейся в камень и внимательно прислушивающейся к разговору девушке-подростку стало действительно не по себе. Как они могут так подло поступить с ней?! Ведь стать ловцом, как и отец, было заветной мечтой всей жизни Валери. У успешно прошедшего Испытания ловца к имени добавлялось слово «ор», именно такое название было у шаманской руны, обозначающей ловца. Руна «хог», обозначавшая воина, добавлялась к именам воинов. Руны «ур», «ир» и «алть», соответственно, обозначали мирных охотников, рыбаков и землепашцев. Трогать их воинам и ловцам строжайше запрещалось, нападение на мирных жителей повсеместно каралось смертью. Те же подростки, кто оказывался неспособен ни к одному из вышеперечисленных родов деятельности, оставались в посёлке и считались ниже по статусу, чем имевшие право выхода за внешнюю ограду. Исключением служили, разве что, шаман и его ученики. Авторитет шамана Айдас-хуфа сравним с авторитетом трёх старейшин посёлка. Шаман предсказывал погоду и беды, лечил раненых и заболевших, проводил обряды и хоронил мёртвых. По каким критериям Айдас-хуф набирал себе учеников, Валери совершенно не представляла. В любом случае у шамана уже имелось два ученика, а древний закон запрещал любому мастеру набирать учеников больше двух. Так что путь шамана Валери не светил, да и совершенно не лежала у неё душа к этому непонятному и жутковатому ремеслу общения с духами Леса. Девушка не видела для себя иного пути, кроме как становиться ловцом, как и её отец.

* * *

Шум наверху давно стих. Преследователи похоже ушли. Однако Валери просидела в своём укрытии ещё пару часов, прежде чем решилась на подъём. Как это ни странно, но путь наверх всегда давался ей легче спуска — пальцы уже машинально двигались в поисках знакомых впадин, а босые ноги уверенно цеплялись за малейшие уступы. Минуты за три девушка выбралась наверх и осторожно выглянула из-за камня. Агрессивные братья уже ушли, путь оказался свободен.