мы гуляли рано утром по опустевшей сельской ярмарке?
Вернувшись в кабинет, Оскар объявил:
— Сожалею, но боюсь, мы ничем не можем помочь. Госпожа Плаер останется с вами, возможно, она поможет вам найти потерянный артефакт, а мне, увы, нужно закончить пару срочных заказов. Могу я попросить доставить меня домой?
Господин Плаер справедливо полагал, что за пару часов соберет заготовки всевозможных соединений цепи и нужные инструменты.
Меж тем Флоренс развела бурную деятельность. Полицейских и помощников она отправила обыскивать коридор и холл, мэру поручила его собственный кабинет, а сама вознамерилась помочь обеим “Дочерям Снега”, Мэгги и Дотти, избавиться от костюмов. Кто бы из них ни украл артефакт, не заставлять же бедняжек таскать на себе тяжелое платье и усеянную бусинами корону.
Для начала Флоренс зашла к Мэгги, которую устроили в каморке младших секретарей. Крючки на спине расстегивались туго, к тому же, спина эта мелко тряслась. Девушка всхлипывала, уверяла в своей невиновности и переживала, что ее теперь уволят. Флоренс, как могла, отвлекала ее разговорами. Обсудили тяжесть многослойной юбки, будто не могли сшить костюм полегче, издалека все равно не видно. Мэгги посетовала, что танцевать было чрезвычайно неудобно. Корона то и дело норовила свалиться с головы, хоть ее и прикрепили шпильками. И зачем столько всего понавешали! Но главное, главное, почему у Дочери Снегов не сапоги, а туфли? Госпожа Плаер смеялась, что не представляет, как Дочь Снегов ходит в туфлях по снегу. Мэгги подтвердила, что очень плохо ходит, стоило ей пробежать несколько шагов, как снег тут же забился под пятку.
Флоренс забрала костюм, извиняясь, заперла кабинет, и перешла в приемную мэра, где ждала вторая. Дотти молча подставила прямую спину, но тут же расплакалась так, что пришлось утирать лицо вчерашней газетой, на которой остались серебристые разводы. Вздохнув, госпожа Плаер вернулась к проверенному методу: платье тяжелое, корона неудобная, и кто только ее сделал, бусины болтаются, и несколько уже потерялось, и, конечно, непонятно, зачем Дочери Снегов туфли. Как в них по снегу бегать? Дотти перестала всхлипывать и сообщила, что утром нарочно попросила очистить балкон. Она, мол, конечно, Дочь Снегов, однако в сугробе сидеть не собирается.
Госпожа Плаер забрала оба костюма. Кажется, у Дотти платье чуть шире, Флоренс ее наряд будет впору.
Сгрузив ношу в кресло мэра, Флоренс попросила его остановить бесплодные поиски и позвать сюда полицейских, помощников и обеих девушек.
Когда все собрались, госпожа Плаер смутилась. Одно дело — писать речь для сыщика Ойля. За вечер-другой можно расставить все слова по местам, чтобы складно объяснить читателям журнала, как проходило расследование. Другое — когда этим приходится заниматься на самом деле.
— Кхм… Кхм… С утра шел снег… — она замолчала, пытаясь понять, как вести разговор дальше. — Я давно удивлялась, почему Дочь Снегов всегда рисуют в туфельках? Наверное, некий художник, никогда не выходивший из студии зимой, однажды изобразил ее таким образом, и дальше начали срисовывать… Мэгги, бегать по снегу в туфлях неудобно, не так ли?
— Очень неудобно, очень! Я потом в мобиле пригоршню снега вытряхнула! — с готовностью подхватила та.
— А тебе, Дотти? — повернулась она ко второй девушке.
Та зло фыркнула:
— Я же сказала вам, балкон очистили! А у вашего дома дворники уже лопатами прошлись. Не жалеете вы их, да? В самый снегопад выгнали? — Внезапно ее лицо просветлело, и она расплылась в улыбке. — Так ведь… вы нарочно, да? Она! — ее палец устремился в направлении Мэгги, — она не знала, что у вас уже почищено было!
— Именно так, — кивнула Флоренс, — Мэгги жаловалась на снег, который забивается в туфли, хотя вокруг мэрии стоят артефакты для таяния, а у нашего дома уже проехал снегогреб. Это недавнее изобретение господина Плаера. Мэгги попросту негде было ходить в туфлях по снегу. Она об этом не знала, когда притворялась, что это она к нам ездила, а значит, пробежала по снегу к нашим дверям.
Из вороха костюмов она вытащила корону Мэгги:
— Сначала я подумала, что Дотти потеряла несколько бусин, но потом поняла, что нет, напротив, это в короне Мэгги прибавилось деталей — то, что осталось от артефакта. Увы, собрать его воедино не представляется возможным. Мэгги, вам заплатили конкуренты?
Но Мэгги, рядом с которой уже стояли полицейские, лишь яростно сверкнула глазами и ничего не ответила.
На мэра было жалко смотреть. Он угрюмо сверлил взглядом стол:
— Значит, все пропало. Мы… целый месяц… Столько желающих поучаствовать было… Столько пожертвований… и все зря?
Флоренс решила не мучить беднягу.
— Вовсе нет. Нужны два длинных отрезка веревки, очень длинных, широкая доска, два грузика… Хорошо, если кто-нибудь умеет управляться с арбалетом. Умеют? О, прекрасно. Пошлите в театр за костюмами сказочных охотников и, пожалуй, четверых зверей.
* * *
Незадолго до полуночи два охотника вышли к Длинночной сосне и запустили вверх грузы с веревками. Те послушно перепрыгнули через толстую ветвь и упали вниз к приманным артефактам. Одну веревку подхватил помощник мэра в образе белки и сам мэр в костюме зайца — его лицо раскрасили так, чтобы никто-никто его не смог узнать. За другую тянули “медведь” и “лиса”. Медленно-медленно на Длинночную сосну взлетали Зимний Старец с мешком подарков и Дочь Снегов. За пять минут до полуночи они скрылись в заснеженной хвое.
— Бом-м-м! — провозгласили часы на башне мэрии.
— Ш — ш-ш, — в небо взвился первый сноп огня.
Из кроны Длинночной сосны упало нечто вроде цирковой трапеции, на которой спокойно, будто вовсе не выполняли рискованный трюк, сидели Зимний Старец и Дочь Снегов.
Флоренс одной рукой вцепилась в веревку, другую оплела вокруг локтя мужа.
— М-мне уже кажется, что это была не лучшая моя идея.
— Дорогая, открой глаза. Мы с тобой на самых высоких качелях, если не в целом королевстве, то уж в этом графстве определенно.
— Те, на ярмарке, м-мне понравились б-больше.
Флоренс приоткрыла один глаз, глянула на Оскара, которому невероятно шел седой парик и накладная борода, на качающуюся под ногами площадь, на вопящих под грохот фейерверка лунтольцев, и зажмурилась вновь.
Сказка III. Практическая работа
Никогда раньше Эва не завидовала мужчинам так сильно. Нет, не тем приверженцам традиций, что и в городах носят сапоги чуть ли не до колена, будто не в кэбах ездят, а верхом, и не по брусчатке ходят, а по жиже сельских дорог. Эва позавидовала щёголям с их модными ботинками. Дамы зимой носили сапожки на три пуговицы выше щиколотки — просто так не снимешь, а щёголи — ботинки с гамашами.