Читать интересную книгу Неприкрытая жестокость - Колин Маккалоу

— Пока не поймаем ублюдка, не узнаем, — ответил Кармайн.

— Да он смеется нам в лицо, — возмутился Ник. — Типа говорит: поймайте меня, если сможете. С трудом верится, что он уже проделывал такое раньше и никто не заявил в полицию.

— Думаю, Мэгги Драммонд досталось больше всех, Ник, — добавил Кармайн. — И это еще одна причина, почему мы должны найти предыдущих жертв. Пока не увидим, как он прогрессировал, ничего о нем не узнаем. Делия, когда у тебя будет свободное время, поговори с доктором Лиз Мейерс из клиники Чабба. Уверен, в ближайшее время работы у нее прибавится.

— Голый насильник! — воскликнула Делия. — Это редкость! Обычно нападающие остаются в одежде, чтобы жертва их не поранила. Человек без одежды так уязвим, а этот парень, похоже, ничего не боится. Он был обут?

— Мисс Драммонд сказала, что нет.

— Его уверенность в себе поражает, — отметила Делия.

— Он прекрасно позаботился о том, чтобы его не поцарапали, — продолжил Кармайн. — Носки на ногах жертвы, обрезанные и собранные ногти. Мисс Драммонд описала его тело: вообще без изъянов, даже веснушек нет. Высокий и отличного телосложения. По ее словам, как у Марлона Брандо.

— И никаких волос, даже вокруг гениталий? — спросил Ник.

— Именно так она и сказала.

— Значит, волосы были выщипаны, — уверенно сделала вывод Делия. — Кожа там слишком нежная для депиляторов, а бритвой сложно добиться хорошего результата.

— Кто в Холломене занимается депиляцией? — спросил Кармайн. — Обязательно пошли бы разговоры. Но я никогда не слышал, чтобы Нетти Марчиано упоминала о посещении зала таким смельчаком.

— Нью-Йорк, — предположила Делия. — Тайное сообщество гомосексуалистов. Они сейчас начинают заявлять о своих наклонностях, но далеко не все. Если Додо делал депиляцию в течение нескольких лет подряд, то теперь отрастает совсем немного. Тогда все, что ему нужно, — это время от времени выщипывать отдельные волоски. Да и вряд ли кто-то из их мира согласится сотрудничать с полицией.

Лицо Кармайна исказила гримаса отвращения, он даже сплюнул.

— Этот парень не гомосексуалист. Но и не натурал. Он единственный в своем роде. — Капитан кивнул, разрешая всем разойтись. — В первой половине дня каждый работает по утвержденному плану. Только… Ник, не пытайся пока встретиться с кем-либо из «джентльменского патруля». Встречаемся за обедом в «Мальволио», договорились?

Его время этим утром было занято двумя лейтенантами. Эйб Голдберг всеми силами старался передать дело об ограблении в придорожном кафе «Тиннеквей» Бостонскому департаменту полиции и продолжал заниматься серией вооруженных ограблений на заправочных станциях, во время которых были убиты два человека. С этими убийствами все было не до конца ясно. Эйб и два его сержанта — Лиам Коннор и Тони Черутти — работали единой слаженной командой; Кармайн, будучи добросовестным капитаном, немного волновался за них, поскольку они находились непосредственно в его подчинении и временами были слишком безрассудны.

С лейтенантом Кори Маршаллом дело обстояло по-другому. Он и Эйб раньше были сержантами в подразделении Кармайна и пошли на повышение только девять месяцев назад. Эйб легко справлялся с новыми обязанностями, для Кори же они стали непосильной ношей. Морти Джонс достался Кори в наследство от предыдущего лейтенанта, который с самого начала ущемлял его. Базз Дженовезе присоединился, когда умер его сорокалетний напарник; и хотя Базз был отличным парнем, они с Кори не сошлись во взглядах. Нельзя сказать, что Кори ценил Морти больше, просто Морти работал так, словно мог все сделать сам, без посторонней помощи.

— До меня дошли слухи, — сказал Кармайн Кори в кабинете последнего, — что Морти в депрессии и запил.

— Хотел бы я знать, кто стал твоим доносчиком в подразделении, — ответил Кори с непроницаемым лицом. — Мне бы доставило неимоверное удовольствие сказать парню, как он не прав. Мы оба знаем, что Ава Джонс — потаскушка, которая путается со всеми полицейскими Холломена, но она ведет себя так уже в течение пятнадцати лет. Для Морти в этом нет ничего нового.

— Что-то там происходит, Кор, — не согласился Кармайн.

— Вранье! — фыркнул Кори. — Я говорил с Лари Пизано еще до его ухода на пенсию, и он сказал, что у Морти периодически случаются срывы из-за Авы. Сейчас происходит как раз это. Придет время — и он выплывет. Если Морти решает выпить в свое свободное время, это его личное дело. Он не пьет на работе.

— Ты уверен? — продолжал настаивать Кармайн.

— Ради Бога, что ты хочешь от меня услышать? Я уверен!

— Каждый четверг ты, я и Эйб встречаемся утром, чтобы обсудить текущие дела, Кор. Предполагается, что мы за это время анализируем и обсуждаем накопившиеся проблемы. Ты приходишь каждый четверг. С какой целью, Кор? Ради чего? Если я вижу, что Морти спивается, ты тоже должен это видеть. Если нет, то ты плохо выполняешь свою работу.

Сверкнув своими черными глазами, Кори уставился на поверхность стола. Теперь он не поднимал головы и не говорил ни слова.

Кармайн было замолчал, но тут же продолжил:

— Я пытаюсь серьезно поговорить с тобой с тех пор, как ты вернулся из отпуска в конце июля, Кор. Но ты все время уклоняешься от разговора. Почему?

— Давай ты просто скажешь все начистоту, Кармайн. — Кори фыркнул.

— Сказать что? — удивленно спросил Дельмонико.

— Скажи мне в лицо, что я — неровня Эйбу Голдбергу.

— Что?

— Ты меня слышал! Держу пари, что ты не третируешь Эйба так, как меня: мои отчеты малосодержательны, мои люди пьют, табели я сдаю слишком поздно. Я знаю, что ты думаешь об Эйбе и что — обо мне.

Кори весь ссутулился, чуть ли не вжав голову в плечи.

— Я ничего этого не слышал, Кори. — Голос Кармайна был совершенно ровным и спокойным. — Тем не менее надеюсь, что ты обратишь внимание на мои слова. Присматривай за Морти Джонсом — он болен. И наведи порядок в своей части подразделения. Твои отчеты действительно выглядят жалко, а Пейролл ждет табели. Хочешь, чтобы у меня состоялся разговор с комиссаром?

— Почему бы и нет? — с горечью ответил Маршалл. — Он — твой кузен. Один раз отстранит, потом второй… Разве я смогу отработать?

Кармайн поднялся и вышел из кабинета. В голове постоянно крутилось это обвинение: он ценит Эйба больше, чем Кори. Неправда, неправда! У каждого из них свои сильные и слабые стороны. Проблема была в ином: Эйб не перестал отлично исполнять свои обязанности, став лейтенантом, а Кори перестал. Он, Кармайн, никогда не ставил одного выше другого!

Конечно, это слова Морин — жены Маршалла. Она-то и была корнем всех его проблем; из-за нее он пил и с легкостью признавал это. Желчная, завистливая и амбициозная чернокожая женщина, к тому же весьма непреклонная. Она всегда вредила их рабочим отношениям. И если прежде, когда они были в одной команде, все было легко решить, то теперь Кори от него несколько отдалился и нелюбовь Морин к боссу мужа распустилась буйным цветом. И здесь Кармайн ничего не мог поделать.

* * *

По возвращении в офис ему пришлось столкнуться с другими женщинами и решать совершенно иные проблемы, женские.

Комиссар Джон Сильвестри всегда мечтал о стажерской программе как о возможности освежить подразделение молодой кровью. Существовали строгие критерии, по которым допускалось принятие облаченных в мундиры мужчин или женщин в ряды сотрудников сыскной полиции: им должно быть не менее тридцати лет, и они должны отлично сдать экзамены на сержанта. Сильвестри утверждал, что полиция упускает множество преимуществ, которые даруют молодые умы. Изводя Хартфорд своими идеями, он допускал, что детективом может стать как отучившийся два года полицейский, так и стажер, который помимо обязательных занятий еще приобретет полезный опыт работы. Сильвестри третировал Хартфорд в течение двадцати лет, но никто не ожидал увидеть результат его усилий. Случаются же иногда странные вещи…

В их маленьком скромном Холломене не было ни одного человека, который не знал бы о самом его влиятельном горожанине — Моусоне Макинтоше, президенте Университета Чабба. У ММ, как его обычно называли, был подающий большие надежды сын, Мансфилд, который никогда не допускал ошибок. Сейчас он работал в округе Вашингтон в юридической конторе, известной тем, что она выпускала в свет будущих политиков. ММ был убежден, что однажды и Мансфилд тоже станет президентом — только уже президентом США.

К несчастью, дочь ММ — Хелен — оказалась совсем иной. Она унаследовала высокий интеллект и привлекательную внешность, но была упрямой, неуправляемой и немного сумасшедшей. С отличием окончив Гарвард, Хелен оказалась в Академии департамента полиции Нью-Йорка; по окончании академии, где она была лучшей, ее тотчас отправили на пост регулирования движения в район Куинс. Хелен продержалась там два года, после чего ушла, заявив о половой дискриминации. Работа вне Коннектикута оказалась ошибкой — папино влияние сильно ослабевало за границами штата, ведь ньюйоркцев нельзя считать настоящими янки.