Настроение у Максима совсем упало. В голове забегали нудные мысли, и засосало где-то в животе. Он взял валик и начал грунтовать гуашью очередной планшет с натянутой на нем бумагой.
Максим работал далеко за полночь, соседи уже давно похрапывали в своих комнатах, а у Котенка еще и трещал невыключенный телевизор. Максим тихонько слушал на своем ВЕФе «Голос Америки», иногда слышимость была неплохая, а иногда глушилка совсем забивала своим воем голоса с той стороны «железного занавеса». Максим уже порядком подустал, надо бы пойти спать – подумал он, – но ему хотелось сделать еще побольше, и он все откладывал момент отдыха.
Кто-то сделал несколько шагов по коридору, и затем послышалось журчанье льющейся воды. Макс в сердцах выругался и в тот же момент услышал громкий голос Аньки: «Ебаный ты попугай, Котенок! Опять на мою дверь нассал!..»
Из коридора послышались голоса и других проснувшихся обитателей коммуналки.
– Н… н-н… нажрался, сука, своего пыва, а теперь ссыт нам под дверь, тебе, м-м-м… мудаку что, до горшка не дойти?! – разорялся заспанным голосом Санька.
Котенок скрылся от них в туалете и не подавал никаких признаков жизни. Максим даже и не думал выходить, такие перлы Котенок устраивал уже не в первый раз, и надеяться на какие-либо изменения в его характере не приходилось.
– Ну и хер с ними, – подумал Максим, – может, мне повезет, и когда-нибудь я все же уеду от всего этого.
Утром Максим позвонил Сене и сказал, что готов поехать с ним в Зеленогорск.
IV
В тамбуре электрички было холодно, Максим с Витей вышли покурить, а Сеня, не имеющий такой дурной привычки, просто поддерживал своим присутствием компанию. Какие-то парни в том же тамбуре соображали на троих. У них был только один стакан, и они пили из него все по очереди. Максим разглядывал предупреждающую надпись на дверях вагона, некоторые буквы или их части были старательно стерты, и она гласила: «Не писоться, двери рыгают ароматически!». Ему не раз уже попадались такие надписи, и он в очередной раз изумился настойчивости и терпению их создателей.
– Сейчас, как приедем, надо в магазин, ребята, – сказал Сеня, – а то закроется.
– Сразу и зайдем, ясное дело! – одобрил идею Витя.
Он был долговязым, немного сутулым парнем. Максим с Сеней давно с ним дружили. Витя был музыкантом, духовиком, и играл на тубе. Максим познакомился с ним, еще когда они учились в школе, Максим в художественной, а Витя в школе при консерватории. Они часто ходили друг к другу на школьные вечера, бывали в одних компаниях. Затем Витя окончил консерваторию, а теперь играл в оркестре Малого Оперного театра.
У винного магазина толпилась очередь, к счастью она двигалась довольно быстро, и через полчаса друзья, отоварившись двумя бутылками водки, уже вышли обратно на улицу и, положив свои лыжи на плечи, пошли к дому отдыха. Сене с Витей выделили маленький домик, или, вернее, половину его, где была только одна комната. Максим сразу в домик не пошел, а погулял вокруг, пока ребята вели переговоры с сестрой-хозяйкой, которая пригрозила им, чтоб не баловали и содержали комнату в чистоте.
Следующие два дня прошли как дни здоровья, с утра, часиков в 11 ходили вдоль залива на лыжах, а после обеда устраивали сабантуй, переходящий в ужин. Погода стояла прекрасная; солнце отбрасывало голубоватые тени на искрящемся снегу и своим, уже веющим весной теплом, приятно компенсировало прохладный, зимний ветерок. Снег еще вовсю лежал, только кое-где, на совершенно открытых солнцу местах видно было подтаиванье. Лыжи легко скользили по хорошо накатанной лыжне, и так было приятно вдыхать свежий морской воздух и катить, катить все дальше и дальше. После обеда Сеня обычно опять укладывался в постель поспать, отчего он отсыпался, было непонятно, на работу ему вставать спозаранку было не нужно, он вообще в данный момент нигде не работал и жил с родителями.
Максим спал с Витей валетом, ночью длинные Витины ноги часто упирались Максиму куда-то в бок и мешали заснуть, Максим в отместку тоже пихал Витю ногой, чтобы тот не брыкался.
На третий день ребята опять собрались на утренний лыжный моцион и, как только вышли на улицу, столкнулись лицом к лицу с сестрой-хозяйкой, женщиной пожилой и вечно чем-то недовольной.
– Ага! – воскликнула она. – Вот они, голубчики!..
– Простите? – сказал Сеня (по ее тону было понятно, что она на них за что-то сердится).
– Вы что здесь устраиваете? Девочек вам не хватает, так вы теперь с парнями спите? – гневно воскликнула сестра-хозяйка.
– Вот он, – и она указала на Максима, – у него нет путевки, и он здесь не может больше ночевать, а если я его еще раз здесь ночью увижу, сообщу в администрацию, и тогда вам будет… уж не сомневайтесь.
И с этими словами она удалилась по своим важным хозяйственным делам.
– Ну, что будем делать? – спросил Витя.
– Да, ситуация! – сказал Сеня. – Какие будут предложения?
– А может, наплюем на нее, что она нам сделает? – спросил Витя.
– Очень даже может сделать нам большую бяку, – заметил Максим, – Если она поднимет шум, они могут действительно нам дело пришить, и попробуй потом докажи, что ты не гомик, посадят нас всех за гомосексуализм.
– А у меня есть идея! – воскликнул Сеня. – Помните, мы вчера девчонок встретили, Машку и Вику, они сказали, что в нашем же доме отдыха сейчас, только в домике побольше и комната у них царская, – давайте попробуем Максима к ним подселить!..
– Мне эта идея точно нравится! – обрадовался Максим. – Только как это ты себе представляешь, я приду к ним и скажу – девочки, я буду с вами сегодня спать?
– Во-первых; не с вами, а у вас, – сказал Сеня, – хотя, конечно, я уверен, что ты именно это имел в виду, а во-вторых; мы поступим хитрее – мы купим вина и нагрянем к ним в гости, а когда дело будет близиться к ночи, мы с Витькой распрощаемся и уйдем, а ты посидишь еще немного, а потом скажешь, что тебе, вообще-то, негде спать, они тут сжалятся, конечно, и оставят тебя у них.
– А если нет? А что, если не оставят? – засомневался Максим.
– Да оставят, старик, не волнуйся, – сказал Сеня, – у них же женское сердце, ну не дадут же они чуваку умереть на морозе.
К вечеру, найдя нужный им дом и комнату, друзья постучались в дверь к девушкам. Те, казалось, были рады неожиданному визиту и сразу стали расставлять на столе закуску. Мило побеседовав и посидев необходимое для приличия время, Сеня с Витей встали и сообщили, что им срочно надо уходить, поскольку их вреднющая сестра-хозяйка запрет в 11 часов дверь и они не попадут в свою комнату. Максим сидел тихо и тем самым как бы показывал, что ему торопиться некуда и он пока поддержит компанию. Когда Сеня и Витя ушли, Максим впал в состояние, сходное с тем, которое описывалось у Ильфа и Петрова как «Остапа понесло». Максим без умолку рассказывал девушкам самые невероятные истории и анекдоты, словом «вешал им лапшу на уши». Больше всего он боялся остановиться и возбудить неизбежный вопрос – а не пора ли тебе домой? Вначале девушки слушали его с большим вниманием, Максим был хорошим рассказчиком, но чем дальше за полночь двигалось время, тем больше они зевали и внимание их все более рассеивалось. Максим тянул резину сколько мог, но, в какой-то момент, когда девушки уже совсем устали от его словоблудия, Вика, прервав его на полуслове, вдруг сказала – Максим, мы уже хотим спать, тебе не пора домой?..
– А… а… а… – протянул Максим, – тут, вообще-то, такое дело… мне спать негде, – и тут он рассказал о разговоре с сестрой-хозяйкой. Вика с Машей ему посочувствовали, но оставлять его у себя отказались наотрез. Сколько Максим ни старался их уговорить, сколько ни упрашивал позволить ему спать на коврике у дверей, девушки никак не соглашались оставить его на ночь и поставить свою девичью репутацию под удар. Максим про себя решил, что девчонки, видимо, тоже боятся своей сестры-хозяйки, иным образом он никак не мог объяснить их упрямства. Он вежливо попрощался и гордо вышел в морозную ночь. Надо было быстро соображать, что теперь делать, пойти к Сене с Витей он боялся, сестра-хозяйка наверняка придет поутру проверить, если он там, и застукает его в постели с другим парнем. Иные варианты пока не всплывали в его мозгу, и Максим поплелся куда глаза глядят, просто чтобы согреться. Так он брел под хруст снега под ногами и набрел на какой-то деревянный домик, вероятно тоже относящийся к тому же дому отдыха. На удачу, дверь в дом была не заперта, и Максим вошел в большую прихожую, в которой ничего не было, кроме половика у входной двери. Недолго думая, Максим растянулся на этом коврике и почти сразу заснул.
Конец ознакомительного фрагмента.