Чума. А может быть, он уже здесь. Знаешь, кто это?
— Знаю, — выдохнул я, стараясь не показать, насколько сильно меня впечатлила эта новость. Как будто земля дрогнула и начала уходить из-под ног.
— Осознаешь степень надвигающихся проблем? — все с теми же непередаваемыми и неподражаемыми нотками, которые присущи исключительно старшим детям в семье, повторил Лозовский.
— Осознаю, — подтвердил я. И как бы я его ненавидел, сейчас или в принципе по жизни, Джэхан был прав. Замаячившие вдруг на горизонте проблемы имели все шансы приобрести космические масштабы.
— Что будем делать? — вдруг очень по-деловому, как будто мы не беседовали по телефону, а сидели в большом зале для переговоров и обсуждали условия заключения новой сделки, спросил брат. В принципе, ассоциация достаточно верная. И он, и я прекрасно понимали, что значит вести бизнес.
— Предлагаешь объединиться? — хмыкнул я, сообразив, куда он клонит.
— А ты думаешь, что справишься с Чумой самостоятельно? — вновь начал веселиться брат, только на этот раз его веселье носило не издевательски-насмешливый характер, а мрачный оттенок холодной нарастающей решимости. Той самой решимости, с которой отправляются на войну, даже заранее зная о своем проигрышном положении.
— По крайней мере, я могу попробовать, — теперь пришла моя очередь ехидно улыбаться в трубку. — Кроме того, мне сперва необходимо получить доказательства не только его прибытия в город, но и в принципе — его существования. Чума — это что-то вроде мифа! Страшилка для детей!
— Эта страшилка — вполне себе реальна, а по поводу мифов… мы с тобой тоже что-то вроде мифа. Люди уже не просто не верят в наше существование, они о нас даже не помнят.
— У них есть новые боги, — безразлично сообщил я. — Им их достаточно. А по поводу Чумы, если все так, как ты говоришь, то я смогу сам с этим разобраться. Мне не нужна твоя помощь.
И я прекратил звонок. Сунув телефон в карман брюк, махнул Бахиру.
Парень, который во время разговора тактично старался держаться в сторонке, создавая для меня иллюзию уединения, хотя мы оба прекрасно осознавали, что он слышал не только то, что говорил я, но и то, что сообщил мне брат, быстро подошел в ожидании нового указания.
— Поехали в офис, — кивнул я и направился к машине, припаркованной на другой стороне улицы.
Едва только Бахир сел за руль, а я занял место сзади, он чуть развернулся назад и спросил:
— В офис, который официальный или который…, - он не договорил свой вопрос, немного нерешительно замявшись.
— Едем в «Шанхай», — распорядился я.
«Шанхай» был моим творением, моим детищем. В отличие от всех остальных заведений, которые я просто скупал, как скупают произведения искусства, этот закрытый ночной клуб был создан лично мною от начала и до конца. План, концепция, меню — все было разработано, следуя моим указаниям. По итогу получилось именно то, что я хотел — визуально приятный интерьер, отменная кухня и исключительно избранная публика, готовая платить большие суммы за всё, что им способны предложить — от экзотических танцев в исполнении красивых танцоров до покерных турниров. Вся территория клуба была разбита на зоны, каждая из которых могла предложить особенные услуги для самых искушенных гостей. В целом, клуб приносил отличные деньги, но любил я его не за это, а за то, что именно там я мог хоть ненадолго расслабиться, отдохнуть и побыть самим собой. Охраной занимались Гришины волки, так что безопасность там была на самом высоком уровне. А все гости прежде, чем переступить порог «Шанхая» проверялись тщательнее, чем на таможенном досмотре. Скажем так, пограничникам и не снился такой уровень контроля.
Помимо места для отдыха ночью, «Шанхай» выполнял еще одну важную функцию в дневное время. Именно оттуда я вел все свои дела, там хранилась вся документации, там назначались встречи с людьми, с которыми в одной компании лучше не показываться и к которым без заряженного серебряными пулями ствола (или без стоящего за твоей спиной двухметрового волка-оборотня) соваться тоже не стоит.
В общем, «Шанхай» это не только мой островок шика и безопасности, это место, где я могу сочетать работу и отдых.
— Это правда? — спросил Бахир неожиданно. Он в принципе очень редко решался заговаривать со мной первым. Все-таки субординация для оборотней всегда была не просто словом.
— Ты про Чуму? — догадался я, да это было и не сложно.
— Ага, — как-то очень по-мальчишески отреагировал он, шмыгнув носом.
— Пока не знаю, — спокойно ответил я, но напряженность, исходящую от волка ощутил кожей. — Скорее всего, правда.
Я действительно поверил словам брата, потому что не видел смысла ему мне врать. Сейчас он, первенец, чья сила даже без помощи ягуаретт превосходила мою, был в более выигрышной позиции, и мы оба это понимали. В случае прямого столкновения он оказался бы сильнее, в этом не было сомнений. Так что, предлагать мировую ему откровенно не выгодно, если только…
Если только есть что-то, с чем он не в силах справиться самостоятельно.
— Я слышал об этом. О Чуме, — тихо промолвил Бахир, крепче вцепляясь обеими руками в руль, да так, что побелели костяшки.
— О Чуме все слышали, — коротко улыбнулся я.
— Знаете, меня обратили еще в детстве, — вдруг начал рассказывать парень, решив, что наступило время откровений. — Меня и маму. На нас напали, когда мы поздно вечером возвращались домой. Мне досталось меньше, оборотень меня практически не тронул, а вот маму… На ней живого места не осталось. После нападения она едва выжила и начала сходить с ума, потому что её мозг никак не мог справиться с тем, что произошло. С тем, что она увидела в ту ночь. Врачи не поверили её рассказам про огромного волка, передвигающегося на задних лапах, с налитыми кровью глазами и зубастой пастью, из которой доносилась человеческая речь. Ей поставили диагноз реактивная шизофрения и отправили в психиатрическую больницу. В первое же полнолуние она перекинулась, перебила половину пациентов и почти весь медперсонал. И сбежала. Больше её никто не видел. Мне тогда было двенадцать лет. Сразу же после побега мамы ко мне пришли двое молодых мужчин. Объяснили, что со мной случилось, кем я стал и как мне теперь следует себя вести. Я сразу им поверил, потому что они просто подтвердили то, о чем я и так уже догадался. Знаете, когда тебе двенадцать в историю про нападение оборотня поверить легче, чем когда тебе почти сорок. Оборотни предложили мне вступить в их стаю, обещали позаботиться обо мне. Я согласился. На следующие восемь лет стая заменила мне семью. Там меня