Читать интересную книгу Прощение славянки - Фридрих Незнанский

– Наверняка у этого типа эксперты обнаружат буллезную эмфизему легких, – как-то указала она пальцем на раздавленного тяжелым джипом бедолагу в каком-то очередном бандитском сериале.

– Ой, – восхитилась Нинка, – какие ты интересные слова знаешь, мамочка!

– Подумаешь, мы это тоже учили в свое время, – ревниво заметил Саша, а польщенная вниманием дочери Ирина радостно расплылась в улыбке:

– Я еще и не такое знаю! Вчера в этом сериале одного сгоревшего бандюка показывали. Следователи еще решали – при жизни он сгорел или его сначала укокошили, а потом уже дом спалили, чтобы следы замести. По сюжету только следствие шло, а я сразу догадалась – раз труп находится «в позе боксера», значит, это свидетельствует о прижизненном действии пламени.

– Ну дает женщина! А еще какие признаки прижизненного действия пламени ты знаешь? – решил проверить ее неожиданные познания домашний старший следователь.

– А ты? – ехидно переспросила Ира, надеясь, что Турецкий давно учился и что-то мог и забыть. Тут-то она и блеснет.

– Я первый спросил, – не унимался Турецкий, как раз опасаясь того же – вдруг он забыл какой-то из признаков, на потеху своим женщинам.

– Легко – копоть в трахее и бронхах, высокая концентрация СО в крови и полоска неповрежденной кожи в углах глаз.

– Умница. Ставлю пятерку, – с уважением отметил талант жены Турецкий, удивляясь про себя: чем только не забита голова у его красавицы жены. К тому же добровольно запоминать подобную мерзость для трусихи Ирки – настоящий подвиг. Он еще не догадывался, что не зря жена время от времени поражает его нововыученными словечками, у нее далеко идущие планы, которые к его работе имеют самое прямое отношение. Ирка все больше утверждалась в мысли сменить профессию и шла по новому пути семимильными шагами, наверстывая зря прожитые годы.

Сегодня две подружки с разных концов города поспешали в облюбованную ими «Шоколадницу», потому что и сластенами они были изрядными. Выбор пирожных в кафе был невообразимо широк, и обе дамочки дали себе слово со временем перепробовать все. Гордина привезла порцию психологических тестов, и, увлеченно жуя пирожные и отхлебывая капуччино мелкими глотками, они примеряли тесты к общим знакомым. Но почему-то главным пациентом неизменно оказывался Турецкий, и дам это ничуть не смущало. К концу третьей серии тестов обе были твердо уверены в целом ряде психических патологий, которыми страдает их любимый «пациент». Дамы, впрочем, не сильно горевали, решив окружить его любовью и демонстрировать полное понимание не всегда адекватных его поступков. К одному из них относилось его радостное оживление перед поездкой в командировку.

– Вот скажи мне, Лена, чего он так радуется? Прямо как слабоумный, которому показали конфетку. Ведь каждая командировка сопряжена с огромным риском. Его абы зачем не посылают, всегда расследовать сложное дело, там труп на трупе лежит и трупом погоняет. А ему все хихоньки да хахоньки. А в Назрани? Я вообще не чаяла его живым увидеть. И под обстрелы попадал, и саперы перед ним шли сами на волосок от смерти…

– Низкий порог ощущения опасности… – глубокомысленно изрекла Елена, положив мощную ляжку на другую и покачивая изящной туфелькой. Ее полные, обтянутые рукавами розовой кофточки руки возлежали на столе, и она отдыхала, отставив пустую тарелочку с чашкой подальше, чтобы не мешали почивать пышным грудям, вольготно расположившимся между локтями. Ира взглянула на туфельки и в который раз удивилась маленькому размеру ног при таком крупном телосложении. «И как она ходит, как не падает на таких маленьких ножках?!» – мелькнула совсем глупая мысль, которой Ирина тут же устыдилась. Прав Шурик, когда удивляется вслух, чем забита ее голова. «Это у меня от широты интересов», – утешила себя она.

– Слушай, Ирина, я без очков далеко не вижу, а надевать, чтобы пялиться на людей, неудобно. Там в углу, за твоей спиной, мужик сидит с какой-то чеченкой, так на Александра Борисовича похож. Я уже полчаса наблюдаю, но не уверена. А ну посмотри.

Ира оглянулась и чуть не свалилась со стула. Вот паразит, даже не дожидаясь командировки, принимает чеченок прямо, можно сказать, на рабочем месте. Генпрокуратура же за углом. И ладно, если бы действительно на рабочем месте, можно было бы объяснить их встречу служебной необходимостью. А они мало того что кофе попивают, у них еще и фужеры с какой-то горячительной жидкостью стоят. Может, глинтвейн, может, грог – Ирина в меню видела, но не заказала – при прохождении психологических тестов голова должна быть ясной. Алкоголь в этом случае не для нее – пьянеет с первой рюмки. Она подавила в себе острое желание позвать Сашку и растерянно повернулась к Елене.

– Сашка… – едва выдохнула она. – И чеченская баба. Вот с кем связался, сволочь. Мало ему своих!

Ее лицо покрылось красными пятнами, в голове зашумело, лютая злоба распирала ее, и очень хотелось затеять скандал. Если бы не симпатичные мужики за соседними столиками, поглядывающие на нее с интересом, чуть ли не подмигивая, непременно подкралась бы к Сашке – и по балде его сзади. Тарелкой. А бабе с наглыми голубыми навыкате глазами морду ее кукольную раскорябать… Ирка непроизвольно сжала пальцы в кулаки, ее колотило и колбасило, гнев рвался наружу.

– Спокойно, спокойно, Ирина. Мы не дома. Дома можно дать себе волю, эмоции надо выплескивать, в себе ничего нельзя держать. А сейчас встали, официантке улыбнулись – и мелкой рысью на улицу, на свежий воздух. Только не оглядываться. Там ничего интересного не происходит.

Уже на выходе Ирина не удержалась и оглянулась. Шуркина рука лежала на руке этой выдры с глазами, как будто она страдала базедовой болезнью. Ирина всхлипнула. Сволочь, сволочь, скотина, потаскун!

– Мы еще не дома. Спокойно, – одернула ее Елена. – И вообще, не вижу причин для такой бурной реакции. Он ее что, трахает всенародно? Или целуется взасос? Ну положил ей на ладонь руку. Может, утешает. Это жест примирения, успокоения. Вот если бы он ее гладил, тогда другое дело, тогда это говорило бы об их интимных отношениях.

– Может, это его какая-нибудь бывшая приехала, а он ее утешает. Дескать, ничего, скоро я к тебе опять приеду, натрахаемся вволю, а Ирка дура будет в Москве торчать и, как всегда, ничего не узнает! – По красивому Ириному лицу катились злые слезы, но громко рыдать было неудобно – вокруг шлялся народ, и так уже поглядывали на нее с любопытством. Фигу вам, не дождетесь! Ира взяла себя в руки.

– Значит, так. – Елена продолжала свой сеанс психотерапии. – Вечер прошел замечательно. Мы очень приятно поговорили. Кофе и пирожные были восхитительны. Немножко неувязочка получилась, неожиданно нами был замечен Александр Борисович, проводящий беседу с лицом кавказской национальности. К сожалению, женского пола и привлекательной наружности. Но! – Елена подняла палец. – Что-то я не видела выражения счастья на лице этой бабы. И даже следов нежности на нем не было. Баба чем-то сильно опечалена, видать, кто-то ее резко бортанул. Хорошо бы выяснить, что за проблемы у бабы. У Александра Борисовича тоже на лице ни особой радости, ни тем более угрызений совести. Это если бы он был причиной ее великой печали. И скандал с ним лучше не затевать. Обидится и затаится. А нам нужна правда, и только правда.

– Знаешь, Лен, почему к нему так бабы липнут? – Ира шмыгнула носом, но постаралась сдержать слезы. – Он очень симпатичный. И вообще среди следователей – самый сексуальный.

– Я с тобой согласна. Александр Борисович, несомненно, обладает физической привлекательностью. Невооруженным глазом видно. А это палка о двух концах. Я ведь тебе как-то говорила, что роль физической привлекательности в установлении социальных контактов имеет огромное значение. Это способствует завышению оценки других человеческих качеств: доброты, ума, талантливости. Привлекательные люди кажутся более убедительными. Им легче получить желаемый результат.

– Это ты о чем?

– Не парься, дорогая. Это я о том, что бабы всегда к нему будут липнуть. Ну, во всяком случае, еще лет тридцать. Убедительный он у тебя.

Ирина подозрительно посмотрела на подругу: что, уже и она попала под чары ее мужа?

– Он тебя уже в чем-то убеждал?

– В том, что умница. А насчет его сексуальности ты не волнуйся. У меня не было случая убедиться в этом. Чужие мужья мне по барабану. Так что держи себя в руках и подготовься к серьезному разговору с мужем.

Проинструктировав подругу, Елена чмокнула ее в мокрую щеку и энергично замахала рукой, подзывая такси. Ирина медленно поплелась к метро, ощущая в своей жизни полный крах. В голове гвоздем засело только одно слово «сволочь». И было досадно, что никакие другие слова не хотели вытеснить это банальное уличное ругательство, которое свойственно некультурным ревнивым женам. А она ведь женщина культурная, интеллигентка в четвертом поколении… Но культурные ругательства на ум не приходили. Дома Ира умылась, привела себя в порядок. Подумав, решила не переодеваться в старенькую растянутую футболку и домашние штаны с пузырями на коленях, а выбрала для серьезного разговора с неверным мужем джинсы в обтяжку и маечку с декольте. Пусть, сволочь, оценит ее фигуру в самом выигрышном виде и поймет, чего он может лишиться в одночасье, если она его выгонит на фиг. Ирина посмотрела на себя в зеркало и опять чуть не разревелась. Она в тыщу раз лучше той лупоглазой, которой в обед сто лет, а дурак Сашка ее по руке гладил… Не гладил, ладно, но ведь касался ее руки…