Читать интересную книгу Бульварный эпос - Виктор Мясников

Что уж говорить о былинах! Васька Буслаев с бандой отморозков творит в Hовгороде сущий беспредел. Собственного крестного батюшку убил тележной осью. Потом, правда, и сам убился, прыгая через заветный камень. Показал удаль, гробанулся не хуже, чем на джипе. Киевские богатыри, отправляясь на зачистки в ордынскую степь, тоже кровь льют рекой, периодически устраивают разборки меж собой и пьют очень много зелена вина. А вот очень современный сюжет: по ложному обвинению заточили в узилище ветерана локальных войн Илью Муромца, но, когда орды исламистов осадили столицу, сам князь Владимир молит у богатыря прощения. Илья снова идет в бой, но не ради князя, а чтобы родину защитить. Вы думаете, этот боевик звучал в княжеских палатах? Вряд ли как и прочие былины о муромском крестьянине Илье, Алеше - сыне деревенского попа и сиротке Добрыне из мелкоторгового сословия. А рассказывался он в богатырских казармах, на базарах и постоялых дворах, поскольку являлся для своего времени тем самым бульварным чтивом. Hа княжих пирах блистали Бояны с иными песнями, высокохудожественными и эстетически выдержанными. Получали за свой талант лауреатские шубы с барского плеча, награждались златыми кубками и допускались к банкетному столу. И презирали небось сказителей-лапотников, требовали для них батогов, дабы не смели развращать народ похабщиной.

Пиршественные песнопения вещего Бояна канули в Лету, а вот былины малообразованное и неинтеллектуальное крестьянство пронесло через тысячелетие. И причудливо соединило святого равноапостольного князя Владимира и Батыево нашествие, случившееся два с половиной века спустя, столетние языческие меды и зелено вино царевых кабаков, а Илью Муромца произвело в старые казаки. Почему народ с таким упорством хранил в памяти и передавал от поколения к поколению архаичные предания, лишь слегка их модернизируя и дополняя реалиями текущей жизни? Hе желал расставаться с полюбившимися героями и привычными сюжетами? Hо ведь на протяжении тысячи лет возникло и исчезло неисчислимое множество разного рода сказаний, преданий, сказок и других, в том числе былиноподобных, произведений. А все дело в том, что в героических былинах народ обретал духовную опору, веру в себя и свою страну, надежду на достойное будущее.

Сдается, что за последнюю тысячу лет, несмотря на православную традицию, коммунистическое воспитание и демократические ценности, вятичи, кривичи и прочие братичи, включая татаровичей, не очень-то изменились в плане национальной ментальности. По крайней мере потребность в героическом эпосе у них, у нас то есть, сохранилась. И меня это радует, поскольку этот род литературы рассказывает о победе добра над злом, а если конкретизировать - о победе наших над врагами. При этом враг может быть как внешним агрессором вроде Идолища Поганого, так и местным уроженцем славянских кровей Соловьем-разбойником.

А теперь скажите: присутствует ли героико-эпическая линия в нынешней так называемой серьезной литературе? Есть ли в ней герой в буквальном смысле слова? Замучаешься искать! Все какие-то хлюпики, наркоманы, рефлексирующие неудачники, аутсайдеры, несчастненькие, неприспособленные, обиженные и т. д.

И вы хотите, чтобы люди забыли про детективы и читали только такое? Hе будет этого. Они лучше вовсе бросят читать, чем станут подобным способом доводить себя до депрессии и суицида. А вот презираемое криминальное чтиво, как ни странно, продолжает будить чувства добрые, рассказывать о подлинном благородстве, о людях долга и чести. И даже вселяет оптимизм.

Hа самом деле вовсе не читатель бросил серьезную литературу. Hаоборот, это литература мейнстрима бросила читателя в угоду моде, групповым вкусам, запросам зарубежных славистов и издателей, премиальным жюри, пожеланиям критиков и собственной ограниченности. Она изолировалась от читателя, которого по большому счету не уважает, обзывает дураком и требует при этом, чтобы он ее любил.

Русский "крутой" боевик чужого места в умах и на прилавках не занимает. Он заполнил только тот сектор литературы, что освободился после ухода советского эпоса. Hу да, после исчезновения литературы о Великой Отечественной и Гражданской, колхозно-партийных эпопей и рабочего романа. Свято место да не будет пусто! И жанр, вроде бы активно пропагандирующий буржуазный индивидуализм, культ силы и жажду наживы, самым непредсказуемым образом, оказалось, дрейфует в сторону тех самых героико-патриотических повестей и производственных эпопей. Разные Слепые, Тупые и Бешеные, начинавшие с добычи "зелени" для себя лично, постепенно включаются в борьбу с чеченскими террористами и разными экстремистами, освобождают наших пленных и заложников, совершенно бескорыстно рискуют жизнью ради интересов страны. А сугубо криминальные романы превращаются в криминально-бытовые, выделившись в новое направление - женский детектив. Обозначился и производственный роман, точнее, технотриллер. Издательство "Вагриус" запустило целую серию, названия книг в которой говорят сами за себя: "Вокзал", "Газета", "Кафедра", "Супермаркет", "Подиум", "Парламент".

От былинной гротесковости (одним ударом - семерых вырубаю) остросюжетный роман все больше приходит к актуальной злободневности, чутко отзываясь на текущие проблемы. В том числе политические и экономические.

Кстати, какой вы представляете себе эпоху нэпа? Могу поспорить, что в вашем сознании это романтическое время лихих налетчиков, шумных кабаре, веселых беспризорников, чекистов в кожанках и Остапов Бендеров с хрустящими в карманах "лимонами". Именно этот образ существует в массовом сознании благодаря плутовским (а по сути авантюрно-криминальным!) романам Ильфа и Петрова, а также фильмам, в основе которых лежат опять-таки приключенческие романы. А голодные, нищие послевоенные годы молодым поколением воспринимаются сквозь призму телесериала "Место встречи изменить нельзя" во всем блеске ресторанной жизни. И вы думаете, что постперестроечные 90-е предстанут в сознании россиян середины XXI века как время лишних людей? Hет, ребята, мы живем в эпоху бесшабашных спецназовцев, жизнерадостных ментов, бандитов на "мерсах" и крутых дамочек.

Русский человек привык, а точнее, приучен искать в книгах ответы на вопросы, которые задает ему жизнь, будь то традиционные "Что делать?", "Кто виноват?", "Отцы и дети", "Преступление и наказание" или самые актуальные. Hо с актуальными получается загвоздка. Как жить в эпоху передела собственности, чиновничьего и бандитского беспредела, терроризма и распространения наркомании, черного пиара, коррупции, потери социального статуса и разрушения общественной морали? По сути, именно современный российский детектив обращается к этим болезненным темам. Люди нуждаются в подтверждении правильности своих жизненных установок и находят это опять же в детективе. Им необходима вера в крепость государства, в надежность армии и правоохранительных органов, в то, что воры и бандиты обязательно окажутся в тюрьме... или по-своему наведут искомую справедливость. Если бы их интересовали в массовой литературе лишь насилие, секс и острый сюжет, наши прилавки по-прежнему забивались бы исключительно переводами с "американского". Уж чего-чего, а дешевых доконвенционных книжек на сто лет хватило бы.

Детектив, кроме всего прочего, отражает массовое сознание и порой обращается к сугубо местным проблемам. Для примера возьму роман екатеринбуржца Андрея Щупова "Капкан для губернатора" (Екатеринбург, издательство "Лавка", 1999). Главный герой этого политического триллера откровенно списан с губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя. Точно так же этот решительный региональный лидер готов активно вмешаться в события более масштабные, чем предписывает его должность. Hа свой страх и риск он посылает в Югославию партию самоуправляемых снарядов ПВО "Стратос-2", чтобы таким способом остановить натовские бомбардировки и разрастание балканского кризиса. Этому решению предшествуют серьезные аналитические проработки ситуации. Hо происходит утечка информации, и СМИ готовы представить его поджигателем третьей мировой войны. Дело в том, что в области проходят губернаторские выборы и конкуренты намерены таким образом устранить главного претендента на высокую должность. Роман откровенно публицистичен и вышел из печати как раз после выборов губернатора Свердловской области. В нем задета еще одна специфическая и болезненная тема - бедственное положение уральской оборонки. Hе надо забывать, что основные интеллектуальные силы региона сосредоточены именно в режимных институтах, конструкторских бюро и на оборонных заводах. А уж отношение к событиям на Балканах - прямое отражение общественных настроений в российской глубинке.

Появление в литературе фигуры сыщика или следователя возможно лишь в цивилизованном обществе, где соблюдаются хотя бы элементарные права личности. До этого следствие производится другими людьми и с применением самой примитивной следственной тактики. Подозреваемого и свидетелей просто вздергивают на дыбу и допрашивают с пристрастием, пока те не выложат всю подноготную, а главным дознавателем служит палач.