Читать интересную книгу Осколки мориона - Павел Владимирович Рязанцев

капсула раскрылась.

Все, кто ещё сидел, встали.

Валерия застыла с открытым ртом: из капсулы вышла маленькая девочка. Её медово-жёлтые волосы спадали на платьице, своими узорами из жемчуга произведшее неизгладимое впечатление и на школьниц, и на Викторию Антоновну: последняя неодобрительно покачала головой, потупив взор.

Закрытые доселе веки затрепетали, и через секунду на едва не пятящуюся Валерию смотрели ясные голубые глаза.

– Мамуля!

У Валерии задрожали колени, и она едва не упала, когда ребёнок выпрыгнул из капсулы, а маленькие ручки обхватили будущую маму крепко-крепко. Валерия так часто дышала, будто стоило малышке чуть-чуть ослабить хватку – и девушка рухнет на пол без чувств.

– Мамочка, ты приди на мой день рождения! – визжало ещё не родившееся дитя. Белая как чистый свет блузка мокла от горячих слёз; такие же капали на локоны малышки со щёк Валерии. Её прерывистое дыхание не на шутку встревожило подруг, но учёный остановил школьниц: «Это её история, только её история!»

– Мне не нужны дорогие подарки, мамочка! Ты только приди! Только приди хоть раз!!!

– Я… Я…

– МАМОЧКА! СКАЖИ, ЧТО ПРИДЁШЬ! ПООБЕЩАЙ МНЕ!!!

– А-а-а… Да-а… Я приду-у! Приду…

Электронный писк кнопок, и девочка исчезла, словно изображение с угасающего монитора. Степан Анатольевич расплылся в улыбке. Герман Соломонович протёр глаза. Виталий Евгеньевич выронил телефон.

Оглядев удивлённые лица школьников, учительницы и чиновников, учёный расхохотался.

Валерия стояла, шатаясь и не имея сил сдвинуться с места или даже поднять голову. Лишь когда хохот Степана Анатольевича начал угасать, и в классе вновь воцарилась тишина, девушка поднесла к лицу дрожавшие руки. Сидевшие на первой парте по бокам, включая Рому и Славу, видели эти широко раскрытые глаза и подёргавшиеся губы.

– Я приду… – прошептала Валерия.

– Да помогите же ей, в конце-то концов! – очнулась Виктория Антоновна. Две девушки вскочили с мест и, аккуратно поддерживая Валерию под руки, увели её к последней парте. Через несколько секунд туда же совместными усилиями, передавая с парты на парту, доставили и портфель.

Одна из одноклассниц осталась с классным первопроходцем. Вскоре Валерия затихла.

– Так, ладно, – комиссар успел прийти в себя и подобрать телефон. – Ну, парни, есть кто смелый?

Парни и девушки по очереди подходили к агрегату, и Степан Анатольевич повторял процедуру с присоской и антеннами. Каждый раз, когда кто-либо из мальчиков, будь то красавец-спортсмен Серёжа, живчик Никита или хулиган Коля, подключался к хрономодулятору, мобильные телефоны военного комиссара и чиновника жужжали и вибрировали. Дети многих парней предстали бедно одетыми, да и выглядели не очень счастливыми. Но для военного комиссара это было неважно, и он удовлетворённо мычал.

Не все горели желанием испытать те же эмоции, что и Валерия: она всё ещё приходила в себя за последней партой. А может, слишком стеснялись демонстрировать свои чувства окружающим. Так, в конце очереди стояли Даша – та самая обладательница лица «матери-героини», Рома, Слава и Олеся. Казалось, время играло на их стороне: учёный действовал быстро, но заставить машину работать быстрее, видимо, выше его сил. А ведь звонок с урока уже прозвенел…

– Дамы могут быть свободны, – объявил комиссар, – но все мужчины должны отстоять своё!

Несколько девушек перед Дашей воспользовались возможностью и с молчаливого согласия Виктории Антоновны шустро покинули класс. Парни, что уже взглянули в глаза своим будущим чадам, засуетились.

– А мы можем идти? – поднял руку один из них. – Те, кто уже прошёл?

– Я думаю, у Виталия Евгеньевича ещё есть, что вам сказать! – Учительница словно вспомнила о своей строгости, и школьники с досадой повесили портфели обратно на крючки.

Пришла очередь Даши. Минутные приготовления заторопившегося учёного – и в капсуле материализовался ребёнок. Второй. Третий…

– Прекрасно! Просто прекрасно! – изо всех сил улыбался чиновник. – Уверен, в будущем будут очень хорошие программы поддержки многодетных семей. – и добавил шёпотом: – И матерей-одиночек тоже.

Даша заплакала. Серёжа, Никита и Коля молча отвели взгляд: из капсулы к однокласснице вышли дети, только что виденные каждым из них. Их дети.

***

Рома вышел вперёд как на эшафот. Слава заметил, как друг вжал голову в плечи под взглядом Виктории Антоновны; со стороны примерный ученик напоминал нашкодившего отличника, которого впервые в жизни вызвали к директору. В глазах учёного, что до сих пор не особо рассматривал своих «подопытных кроликов», промелькнуло участие.

– Бывает, парень, бывает, – шепнул он, привычно прицепляя присоску ко лбу подростка, а затем вернулся к панели.

Привычное мигание светодиодов, приевшееся гудение старого холодильника. В воздухе снова повисло напряжение, словно двадцатый по счёту эксперимент был первым.

Всё случается впервые. Всё случается в последний раз.

Учительница улыбалась во все зубы. Рома мелко дрожал. Перед школьником стояли мальчик и девочка ростом ему по плечо.

Олеся выглядывала из-за спин одноклассников, сжимая во вспотевших ладонях телефон. Её лицо напоминало калейдоскоп – так резко и часто сменялись эмоции, пока взгляд прыгал с экрана смартфона на детей и обратно.

– Вот какие красавцы! – весело запричитала Виктория Антоновна, обращаясь к Роме. – Видишь? Мы всё делаем правильно! Я всё делаю правильно!

«А ведь молодец! – радовался Слава за друга. – Симпатичную себе отхватил, не ожидал!»

Дети Славы стояли как вкопанные и глядели в пол. Виктория Антоновна сделала нетерпеливый жест, как бы подталкивая ученика к действиям. Учёный же, заметив безмолвную команду, активно жестикулировал учительнице: «Не надо! Ничего не надо делать!». Немногочисленные голоса с парт стихли, заинтригованные заминкой; кое у кого на лице прорезалась улыбка: всегда приятно, когда кто-то перечит строгой училке, а та не может наказать смельчака.

– Нельзя вмешиваться! – прошипел Семён Анатольевич, оглядываясь на чиновников. Военный комиссар не спускал глаз со Славы, последнего парня в классе, не прошедшего тестирование; Герман Соломонович отчаянно зевал. – Всё должно произойти само собой…

– Да-а бро-осьте вы!

(«Яйцеголовый зануда!»)

– промямлил чиновник, не прекращая зевать. – Эта просто-о-а-а… Ах, что это? Модели, да? Что может случиться?

– Это энергия, принявшая осязаемую форму по информации из ноосферы! Вы видели, они могут взаимодействовать с…

Дети Ромы резко подняли головы, демонстрируя свои осунувшиеся лица. Чиновник прекратил зевать, ученики за партами невольно поёжились, Олеся вскрикнула. Ещё не родившиеся мальчик с девочкой казались измученными и запуганными; лиловые круги и белёсый налёт на веках окаймляли красные глаза, выражавшие лишь тупость и безмолвие души.

Виктория Антоновна раскрыла рот от ужаса. Не такими она представляла своих внуков!

– Ну ты и… – прошептал военный комиссар и тут же осёкся. Дети вздрогнули и словно только сейчас увидели Рому. Рты проекций скривились как от вкуса чего-то кислого и мерзкого. Девочка всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Рома поднял дрожащие руки, как если бы пытался