Как только Гейлан прервал поцелуй, чтобы перейти к более захватывающей части, Трейя опустилась на колени. Её губы охватили его член, проталкивая его вперёд и назад.
Он погрузил свою руку в её волосы, каждый мускул его тела напрягся. Гейлан не беспокоился о том, что она может укусить его и попытаться кастрировать. В пылу страсти ей не пришло бы в голову навредить ему. Даже если бы она попыталась это сделать, его кровь снова воздействовала бы на неё, лишь усиливая её страстное желание любить его, а с его быстрой заживляемостью рана была не проблемой.
Она старательно сосала, захватывая его член на всю длину, вызывая непривычную дрожь в его руках. Укусив его, Трейя начала процесс их совокупления. К концу ночи она его закончит.
Она заработала более энергично. Продолжая сосать, она одной рукой сжимала его мошонку. Другой она расстегнула застёжки на своей одежде.
Сочетание её вида и запаха с энергичным минетом было выше его сил, и он кончил ей в рот с рёвом обладателя.
Трейя откинулась назад. Капли спермы блестели на её тёмно–красных губах, как несколько минут назад — капли его крови. Он приподнял её, стаскивая с неё одежду. Она медленно качала головой, произнося бессмысленные обрывки фраз. Не теряя времени, Гейлан спустил брюки и, переступив через них, оставил на полу.
Он подхватил Трейю на плечо и понёс в кровать, которую собирался разделить с ней, прихватив по пути несколько ярко окрашенных полосок ткани с её рабочего стола. На полпути она снова начала вырываться. Она безуспешно пыталась бить его кулаками, а её ногти оставили глубокие борозды у него на спине.
Гейлан остановился, чтобы отдышаться.
— Если будешь продолжать сопротивляться, у меня будет стоять всю ночь.
Трейя затихла. Сначала ему показалось, что она вырубилась, но затем её рот снова прижался к одной из его ранок. Гейлан застонал, когда она снова присосалась к нему. Теперь она вошла во вкус, и запах его крови притягивал её.
Сдерживаясь из последних сил, Гейлан опустил Трейю на матрас. При виде её раскиданных по подушкам волос, чёрных и блестящих, как вороново крыло, у Гейлана перехватило дыхание.
Её напряженное тело требовало от него действий. Его кровь не сможет удерживать её в возбуждении слишком долго. Трейю нужно было связать до того, как она придёт в себя и снова попытается напасть на него… и до того, как он потеряет силы после соития.
В голове у Трейи чуть–чуть прояснилось — достаточно, чтобы ощутить отвращение от мешаного вкуса у неё во рту. Что с ней сделала его кровь?
Она убедилась, что кровь не превратила её в оборотня. Обмен кровью — это для вампиров. В зомби также превращались после укуса.
Но, вопреки тому, о чём рассказывали люди в своих древних мифах, оборотни не превращали других в себе подобных. Они могли искалечить, растерзать. Убить. Но они не могли передать проклятия обращения через свои укусы.
— Собираешься перегрызть мне глотку, — пробормотала она. Это должно было бы взволновать её сильнее, но её мысли всё ещё путались. Гейлан овладел её чувствами с помощью какой–то неизвестной ей магии.
От его зловещего смеха волны напряжения пробежали по её телу. Это было всё, что она могла сделать, чтобы подавить в себе нарастающее желание.
Гейлан помедлил, привязывая её левую лодыжку, взгляд его золотистых глаз пробежался по её телу, начиная от широко разведённых ног.
— У тебя есть места, которые привлекают меня гораздо больше, чем твоё нежное горлышко.
Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы проникнуть в неё. Когда он это сделал, её тело бессознательно ответило ему, и она застонала.
Он погрузил в неё свой длинный палец, обнажив свои клыки в широкой улыбке. Трейя задыхалась, стараясь приподнять бёдра настолько, насколько позволяли её путы.
— Вот так, хорошо, — пропел он. — Пригласи меня войти.
Трейя отрицательно замотала головой. По всем правилам старой магии, врага нельзя было приглашать войти, не важно, вампир он или нет.
Может, именно в этом моя ошибка? Когда она впервые увидела Гейлана, стоящего у неё на крыльце, её ввели в заблуждение его изысканные манеры и одежда. Принято было считать, что низшие твари не способны скрывать, что они есть на самом деле. Почему с Гейланом было не так?
Она была очарована его статностью, его рыжевато–каштановыми волосами и глазами золотистого цвета, его настойчивостью и стремлением доставить ей удовольствие. Кроме того, её бдительность была убаюкана его способностью проходить сквозь её защиту.
— Нет. Я не стану приглашать тебя войти. — Это была черта, которую она не перейдёт.
Он прищурился, волосы на его груди и руках предупреждающе ощетинились. Он начал медленно двигать туда–сюда пальцем внутри неё.
— Ты меня уже пригласила, — напомнил он ей, возбуждённое состояние предавшего её тела не вызывало никаких сомнений. — Но всё ещё пытаешься сопротивляться, — он добавил второй палец, заставив её задохнуться.
Его слова эхом отдались в её мозгу.
— А если бы я не сопротивлялась, ты потерял бы интерес?
Гейлан добавил третий палец, дразня её увеличением объёма, так как они оба знали, чего она действительно хочет.
— Так ты приглашаешь меня?
Трейя молча проклинала положение, в которое он её поставил. Если она не пригласит его войти, она бросит ему вызов, ради которого волк и живёт, так как в охоте смысл его существования. Но сделать это, значит — уступить ему.
Она тряхнула головой.
— Никогда, — выдавила она.
— Значит, ты всегда будешь моим стимулом, — заключил он.
Её сердце зашлось при этих словах. Всегда? Независимо от того, собирался он убить её или только трахнуть, она думала, что бросает ему вызов только на эту ночь.
Вервольфы были бродягами. Они постоянно двигались дальше, убивая, захватывая всё новые территории для охоты… в поисках свежего мяса, чтобы насытить свою кровожадность.
Исключением была подруга оборотня. Бродячий зверь очерчивал границы вокруг дома своей подруги, старался завлечь её своей особой магией, защищал её и менял место обитания, следуя за ней. И плодил сыновей–оборотней и человеческих дочерей.
Так вот в чём тут дело? Он связал меня особым заклинанием?
Но как ему удалось?
Единственной магией, с помощью которой с ними могли бороться люди, была магия, приобретённая ими у ведьм. Такими заклинаниями могли пользоваться и неопытные. Те, кто покупал их, могли поскупиться в цене, некоторые вообще не могли позволить себе приобрести обереги.