Родители переглянулись с пониманием.
***
Через несколько дней Донал извлек из своего багажа небольшой радиопередатчик и предупредил, что запоздает. Скайгольм по прямой линии отослал его депешу в Кемпер, откуда он заказал себе аэроплан — на такой-то день — и в Турнев — в министерство координации. Никто не оспаривал его решения. Все знали, что Донал — человек способный и благоразумный и что он успел сделать для Домена едва ли не больше, чем для Клана и собственной семьи. Затем Скайгольм передал другое сообщение — личным шифром — его жене. Она оставила Кемпер раньше его, чтобы посетить их поместье в Дордойни[8]
***
Так миновал месяц. Растаял снег, тепло и солнечный свет дохнули зеленью на землю, вокруг вспыхнули первые цветы, начали возвращаться к своим гнездовьям перелетные птицы… Пахарь и конь его приступили к работе, с запада налетали ласковые дожди, жаворонки праздновали в небе весну, а родившиеся зимой телята, ягнята и дети радовались и восторгались.
На ферме дел было по горло, но Маэль всегда мог найти спутника своему высокому гостю — для охоты и рыбной ловли — или просто проводника по окрестностям. Иногда в ближней деревне случались праздники; в обычные дни вечера проводили дома — у очага при свете лампы.
Каждое следующее поколение могло меньше думать об обороне, почва возвращала свое плодородие, торговцы заходили все дальше и дальше, землевладельцы перестраивали свои дома, делали их более просторными и уютными. Стены гостиной, от крепких балок потолка до толстого ковра на полу, были убраны гобеленами, их скрывали картины, книжные полки… изящные сундуки и стулья, старинные реликвии. Люди собирались вместе, попивали вино или пиво, а по особым случаям кофе, чай или шоколад, что недавно начали поступать из-за границы. Некоторые даже курили табак. В основном вели беседу или играли, но иногда кто-нибудь читал вслух или же все вместе затягивали песню под волынку, барабан или деревянную флейту.
Застенчивость перед Доналом Ферлеем вскоре исчезла. Природная гордость аэрогена заставляла оказывать ему большее почтение, чем требовал обычай. И все же он был по-своему дружелюбен и охотно слушал местные байки или сам рассказывал — о внешнем мире, о дальних краях Домена, сказочных для пейзан.
Даже сам Маэль едва мог представить себе просторы, которые видны были из Скайгольма и над которыми простирал свою власть небесный город.
Круг этот охватывал целиком Франсетерр, Фландру, Рин, Принийский хребет, горы Юры[9], большую часть Англеланна[10], уголок Эррии[11], уходил в океан за Гасконским заливом[12]. В кругу этом умещалось множество государств, каждое с собственной географией, промышленностью, правительством, историей, законами, обычаями, языком и диалектами, но аэрогены не желали властвовать над лоскутными государствами, занимавшими оба острова.
Удивляясь, мужчины бормотали ругательства, женщины охали, дети попискивали от восторга, слушая Донала, рассказывавшего о том, что видел своими глазами. И о самом Иледуциеле… но город в небе не знал сравнений, и люди в смутном беспокойстве опасались подолгу разговаривать о нем.
Постепенно все привыкли и даже стали симпатизировать человеку из Клана. Какими бы силами он ни владел, какими бы знаниями, не ведомыми здешним жителям, ни располагал, к людям Донал был обращен не святой — человеческой стороной, пожалуй, привлекательной, хотя, быть может, и слишком открытой. Но самое главное, он оказывал Маэлю и Джосси великую честь, способную принести удачу всей округе.
Каждый день он старался встретить Катан, и скоро они уже гуляли рука об руку среди высоких цветов, а потом… она начала проводить ночи в его комнате.
Так часто случалось в тех областях, где подобные встречи допускались.
Так было и в Бреже. Ни одна семья не взяла бы жену своему сыну, не удостоверившись перед тем, что она не бесплодна; нередко свадьбы откладывались до рождения ребенка — и притом здорового. Впрочем, союз со святым никогда не мог закончиться свадьбой: принадлежащие к Кланам вступали в брак только между собой, однако подобная связь могла длиться долгие годы. Но родственникам женщины тем не менее она давала положение в обществе, а зачастую и ценные связи среди аэрогенов. И если связь кончалась, то не было более желанной невесты для свободного мужчины, с радостью принимавшего в свой дом отпрыска ее прежнего партнера.
Своим благосостоянием Маэль во многом был обязан тому, что дедом его был Восмайер Пир Квелвинд — явившийся сюда, чтобы просто поглядеть на новоприобретенную землю, и более не покинувший эти края. Дочь его вышла замуж за наследника фермера, хотя он мог бы взять себе в жены девушку из более состоятельного семейства. Подобные связи до сих пор были редки в Бреже.
Но… непохоже было, чтобы Таленс Донал Ферлей решил просто развлечься, да и Катан явно не питала каких-нибудь иллюзий и не трепетала перед героем. Завидев их вместе, женщины вздыхали, хихикали, покачивали головами и принимались за сплетни.
И все же пришел вечер, когда он и она остановились под яблоней. Цветы ее светились на прохладной голубой синеве, источая аромат близкого лета. Обняв Катан, Донал загляделся на искрящиеся звездочки, трепетавшие в ее глазах, и проговорил:
— Увы, завтра я должен отправляться в дорогу.
Голова девушки склонилась.
— Знаю, — прошептала она. — Но почему именно завтра?
— Я назначил этот срок и должен его соблюдать, иначе я никогда не уеду отсюда.
Дрожащей ладонью она провела по его щеке.
— Но зачем же тебе уезжать?
Он погладил ее волосы.
— У меня есть обязанности. Немногие из нынешней молодежи понимают это.
Некоторые полагают, что Домен уже сделался всемогущим и их ожидают одни развлечения. Это неверно. Эспейнь, Италья, варвары за Рином, геанцы, маураи… всех не перечислить… убивают всякую уверенность в завтрашнем дне. Нет, я не могу оставаться праздным. Иначе честь моя рассыплется ржавчиной.
— Но почему я не могу последовать за тобой? — взмолилась она.
— Я уже объяснил все, девочка. Мой долг — еще и перед женой. Да и перед тобой. Тебе будет там одиноко, тревожно, ты будешь тосковать по своему дому. — И снова он помедлил, не сразу одолев эти слова:
— К тому же я не молод. И не могу портить твое будущее — жизнь, которую тебе еще предстоит прожить.
— Ты — любовь моя. Ты — жизнь моя.
Она прижалась к нему и зарыдала. Он обнял ее и поцеловал в ароматную гриву волос.
— Хорошо, я вернусь. Не раз — если сумею. И пока сумею.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});