тихим словом по-русски. Следующий час все население Норы, как назывался дом Уизли, шокированно наблюдало за уборкой в комнатах младших детей. Молли даже подумала, что дети заболели, но денег на Мунго все равно не было, поэтому она решила оставить разговоры на потом.
— Братик решил стать чистеньким, — издевательски протянул один из близнецов и неожиданно упал на пол. Движения Виктора он не заметил, просто почему-то стало тяжело дышать и подломились ноги. Второй близнец метнулся к первому, пытаясь его поднять.
— Развлекаешься, — констатировала Лена. — Только не до смерти.
— «Они же дети», — с явно выраженным сарказмом заметил Витя. — Потому будут падать и разбивать себе что-нибудь…
— Кстати, о детях, — девочка оценивающе посмотрела на старших братьев. — Надо маму спросить, есть ли у нас секатор. Очень эффективно лечит от ненужной агрессии, знаешь ли.
— Я-то знаю, — улыбнулся Витя, поворачиваясь к близнецам. — Ну что, братики, вы надо мной шутили всю мою жизнь, теперь моя очередь.
Фреду и Джорджу Уизли от улыбки шестого брата стало почему-то страшно. Они заторопились на кухню, стараясь держаться от странно изменившихся брата и сестры подальше. А Лена тяжело вздохнула, понимая, что они с Витькой ведут себя необычно, но жить в свинарнике уважающая себя девочка была категорически не согласна. Переглянувшись с братом, девочка двинулась на кухню, где близнецы привычно играли с едой.
— Мама, — произнесла Лена, обращаясь к Молли. — Братики или не хотят кушать, или хотят тебя обидеть.
— Почему ты так думаешь, Джинни? — удивилась миссис Уизли.
— Они играют едой, мама, — объяснила девочка. — Значит… Или они не ценят твой труд и хотят тебя обидеть, или не голодные.
— Очень здравая мысль, — заметил присутствовавший на обеде Артур Уизли. — Джордж, Фред, встали и отправились в свою комнату, я с вами потом поговорю.
— Но мы не поели! — возмутились братья, впрочем, без толку. Оценившая слова дочери Молли включила свою сирену, отчего пригнулись все находившиеся в кухне.
— Мстить будут, — тихо сказал Лене старший брат, вызвав ее улыбку. Она была такой доброй и предвкушающей, что Перси подавился кашей, с удивлением глядя на младшую сестричку.
* * *
Подойдя к стене, названной Ленкой «барьер», Стас посмотрел на лохматую, которая вела себя отнюдь не как двенадцатилетняя девчонка. Почувствовав его внимательный взгляд, Гермиона слабо улыбнулась, вдохнула-выдохнула и сделала шаг вперед, в стену. Отследив исчезновение девочки, которая понравилась тушке, но вызывала вопросы у мыслительного аппарата, товарищ капитан хмыкнул и последовал за ней, оказавшись на вполне приличном вокзале, полном спешащих людей. Гермиона уже обнималась с, по-видимому, родителями, а ему надо было найти своего… хм… опекуна.
Характеристика Лены была, как всегда, исключительно точной. На Стаса в упор смотрело злобными, почти спрятанными за щеками, глазами, нечто килограмм под сто пятьдесят. Тело выдало рефлекторную реакцию страха, что вызвало улыбку Стаса. Видимо хомяк-переросток улыбки от мальчика не ожидал, потому вздрогнул, но проронил что-то вроде:
— Живо в машину, мальчишка.
— Да, дядя, — спокойно откликнулся Стас, прикидывая, куда надо бить, чтобы гарантировано проломить своими хилыми кулачками этот панцирь сала. Получалось, что мест всего два, и если он не хочет пока убивать, то вообще одно.
Автомобиль дяди был любовно вылизан, но новее это его не делало. В принципе, марка часов на руке и автомобиль сказали о социальном положении хомяка все и даже больше, чем ожидалось. Поэтому мальчик спокойно залез в утробу машины, пока толстый дядя паковал его вещи в багажник. Учитывая, что «палочку» на данном этапе Стас не воспринимал, то она осталась в кармане мантии, непостижимым образом не сломавшись. Автомобиль рванул с места, вызвав еще одну улыбку. Судя по первым наблюдениям, посмертным диагнозом будет инсульт. Привычно разобрав все телодвижения мужчины на составляющие, Стас понял, что «хомяк» его боится, и вот именно это было самым странным. Не может мужчина с таким самомнением бояться пацана, значит, тут скрыта какая-то загадка.
Во время пути товарищ капитан рассматривал окрестности, сравнивая с тем, что помнил сам о Лондоне. Профессионально рассматривая пути подхода-отхода, мальчик понимал, что находится в том времени, когда шахидов было мало и фраза «Алла, я в бар» не вызывала еще массовой паники. «Исправим», — подумал товарищ капитан, британцев переносивший очень тяжело. Не любил Станислав Красармович англичан.
Автомобиль остановился у ничем не примечательного дома с участком, усаженным цветами, после чего «хомяк» приказал выметаться, а Стас почувствовал раздражение. Давно уже никто с ним не разговаривал таким тоном, перестраиваться на «я слабый ребенок» было сложно и, честно говоря, лень. Насколько офицер понял Заю, он может из опекунов барбекю сделать — магам это не так важно, а спрятать следы от местной полиции не так сложно. Почему-то вариант с барбекю казался все более и более привлекательным, что заставило офицера задуматься о своих реакциях. Это было не очень хорошо и требовало осмысления. «Одно дело — гормоны, совсем другое — такие реакции, надо Заю спросить», — подумал товарищ капитан, усилием воли сдерживая «души прекрасные порывы».
Часть 3
Миссис Уизли удивлялась переменам, произошедшим в младших детях. Джинни стала более собранной и аккуратной, чего бывшая мисс Прюэтт не могла добиться одиннадцать лет, но изменился и Рональд, что совсем уж было странно. Однако Дамблдор ничего на эту тему не говорил, поэтому Молли попыталась поговорить со своей дочерью.
— Доченька, — произнесла она. — Что с вами случилось в школе?
— Мой ответ зависит от того, мамочка, — спокойным тоном, с кривой ухмылкой поинтересовалась Лена, решив, что если «мама» фанатичка, то уж ее пассивизировать девочка точно успеет. — Что тебе дороже: дети или «всеобщее благо»?
— Сложный вопрос, Джинни, — неожиданно серьезно отозвалась Молли. — Мы очень сильно зависим от Альбуса, но мне дороже дети.
— Финансово зависим? — поинтересовалась товарищ старший лейтенант. — Или клятв надавали?
— А ты повзрослела, — женщина посмотрела на дочку совсем другими глазами, что было заметно по изменившемуся взгляду. — Отец твой клятв надавал, а я… Я всегда могу обойти, так что случилось?
— Мы с Роном и Гарри побывали…. Как бы это помягче-то, — задумалась Лена. — В общем нас всех почти убили, поэтому я кое-что увидела и узнала, а мальчики просто повзрослели.
— Ты хочешь сказать, что… — Молли прикрыла рот рукой, с неверием во взгляде глядя на Джинни. — Никакие клятвы не стоят ваших жизней, дочь. Никакие. Может, я и плохая мать, но дети для меня важнее.
— Тогда, мамочка, нам нужно подумать, — сообщила Леночка. — Как защититься от зелий, потому что, исходя из того, что я знаю, зелья контроля сознания существуют?
— Существуют, — кивнула женщина. — Мы варим некоторые на заказ.
— Вот как, — задумчиво почесала бровь девочка. — Еще надо защитить от чтения мыслей и спасти Гарри. Только сейчас, боюсь, спасать придется Дурслей, если верить тому, что я знаю…
— Хорошо, доченька, — медленно произнесла женщина. — Мне нужно подумать, давай попозже поговорим?
Девочка унеслась наверх, а женщина погрузилась в раздумья. Детей она любила гораздо сильнее «общего блага»… Пока она думала, что их жизнь ничуть не противоречит клятвам, но вот двое ее детей, «почти умершие» — это Молли очень не понравилось. Она поняла, почему дети изменились — грань меняет, но вот что с этим делать… И с мужем не посоветуешься. Вздохнув, Молли шагнула в камин.
Витя с интересом наблюдал за тем, как братья-близнецы, решившие его напугать, ползают по полу. Подходить сзади и громко кричать на ухо не стоило, рефлексы у Вити были специфические, и сдержать их он просто не успел. Поэтому сейчас Фред и Джордж ползали по полу, пытаясь научиться нормально дышать.
— Опять ты без меня развлекаешься, — укоризненно произнесла Лена, поднявшись снизу. — Ну вот как тебе не стыдно, а?
— Да как-то так, — развел руками товарищ лейтенант. — Случайно вышло, на самом деле. Они ко мне сзади подошли.
— А! Два дебила — это сила, — хихикнула девочка, прекрасно осведомленная, почему к Витеньке сзади лучше не подходить. — Братики, в голову не только едят, — назидательным тоном произнесла Лена. — Там есть мозг… Впрочем, кому я это говорю.
Уведя Витю к себе в комнату, Лена рассказала последние известия.