Да. Больно, фрэлл меня подери!
Наверное, подобные чувства испытывает старый муж молодой жены, украдкой подглядев, как его возлюбленная наслаждается негой чужих объятий. Меня Нити принимают с покорностью жертвы, Маллета — с азартом и нетерпением. И если раньше я мог мечтать и надеяться на чудо, то теперь понимаю: иного, нежели страх в чужом взгляде, мне не дано.
Но мы с Мантией всегда подходим к решению проблем разными путями: я — лирическим, она — практическим.
«Одного не могу понять... Ты уверяешь меня и себя, что не хочешь причинять вред драконам, так почему же не принимаешь существование Расплетателя как подарок? Как награду за долгое ожидание? Почему, вместо того чтобы начать наслаждаться жизнью, ты надулся, как мышь на крупу? Мир намекнул, что Разрушитель может быть свободен. Разве это не замечательно?»
Эй, эй, подожди! Я не успеваю столь же быстро забежать вперёд и посмотреть на препятствие с другой стороны. Свобода?
«Самая что ни на есть. Полная и безграничная. Ты можешь идти куда захочешь, делать всё, что только заблагорассудится, и не думать ни о капризах богов, ни о причудах магии...».
Примириться с отставкой? Положим, я смогу это сделать. Но о чём же тогда мне думать? С того самого дня, как мне стало известно моё предназначение, мои мысли ни минуты не были...
«Свободными», — тоном, отрицающим возможность возражений, закончила мою фразу Мантия.
Наверное. Но и сейчас, после того, что ты сказала... Я не могу поверить. Не получается.
«Вспомни, ты же думал о пустоте, верно? Пустоте, отгораживающей чувства?»
Хочешь сказать...
«Именно. Просто ты впервые увидел свободу без груды масок, вот и не признал».
Вытоптанное поле, на котором не растёт ни единой травинки? Ты это называешь свободой?
«Будущее, девственное и прекрасное в своей непредсказуемости, вот что такое свобода. Владычица отпустила тебя».
Отпустила...
Прогнала. Дала пинка под зад, но постаралась сделать это за чужой счёт, а не лично. Неужели ей что-то мешало появиться самой и сказать, глядя мне в глаза: можешь быть свободен, парень, нашлась игрушка тебе на замену. Конечно, я бы обиженно потребовал объяснений или, напротив, начал выторговывать более выгодные условия моего «освобождения», но...
Точно! Именно поэтому Эна и не пришла. Разве верховная богиня мира обязана перед кем-то оправдываться или кому-то уступать? Только добрая воля и желание побаловаться могли заставить девчонку встретиться со мной. Девчонку... Как я мог забыть? Она же ко всему прочему ещё и ребёнок, а дети имеют обыкновение бросать и забывать навсегда даже самые любимые игрушки. Значит, нужно радоваться, что ещё легко отделался.
Почему же мне кажется, что я потерял больше, чем приобрёл?
«Потому что до этого момента ты не владел ничем, кроме навязанного извне долга. Зато теперь... Теперь двери твоей кладовой открыты для новых сокровищ!»
Предлагаешь ограбить кого-нибудь?
«Не надо понимать все слова так прямолинейно, — притворно смутилась Мантия. — Хотя, если учесть, насколько легковесен твой кошелёк, ограбление могло бы помочь нам быстрее всех прочих способов обзавестись деньгами».
Да, с монетами дело обстоит печально. Можно даже сказать, горестно и прискорбно. Но моих сбережений хватит на переправу через реку, и, надеюсь, все прошлые заботы согласятся остаться на покинутом берегу.
На пристани было пусто. Ни один желающий путешествовать не топтался по дощатому настилу в ожидании посадки, да и сам паром отсутствовал в пределах досягаемости, только седоусый мужчина степенно раскуривал длинную трубку, добавляя во влажную свежесть речного воздуха горьковатую нотку дыма.
— Подскажите, почтенный, когда паром отправится на тот берег?
На меня посмотрели с некоторым сомнением, словно решая, стоит ли снисходить до разговора, но ответили:
— Когда вернётся к этому.
— Не сомневаюсь, что иного способа не существует, и всё же точный час отплытия известен?
Работник, а может быть, и хозяин паромного хозяйства выпустил из трубки несколько пегих колечек, то ли нарочно выдерживая паузу, то ли от природы обладая таким завидным качеством, как обстоятельность.
Я ожидал услышать что угодно, но то, что долетело до моего слуха, разбило в пух и прах все тщательно выстроенные планы совершить последний побег от себя самого:
— Полдень третьего дня.
— Но... Ведь ещё даже не стемнело. Паром вполне успел бы вернуться и...
Вместо ответа седоусый правой рукой указал на реку примерно в миле выше переправы. Сначала я решил, что таким образом мне советуют отправиться на другой берег вплавь, раз уж тороплюсь, но при более внимательном рассмотрении стала заметна полоска тумана, медленно ползущего по поверхности воды вместе с течением, разве что немногим медленнее.
— Это всего лишь туман.
— Через час, не позже, он доберётся до Элл-Тэйна, и вы сами всё увидите. Но как бы то ни было, до полудня третьего дня ни одна лодка не спустится на воду, даже если гребцу пообещают целую сотню «орлов».
Меня так и подмывало спросить: «А две сотни помогут?» — но раз уж мой собеседник упомянул именно такую сумму, стало быть, для него она была достаточной, чтобы совершить любое безрассудство, кроме... Переправы через туман.
Вот ведь детские страхи! Неужели паромщик боится сбиться с курса? Здесь ведь не так уж и далеко.
«Ты часто переправлялся через реки?..»
Достаточно. Э-э-э... Если честно... Ну, раз или два точно было. Это имеет значение?
Мантия злорадно усмехнулась.
«А ты никогда не замечал, что речные суда ходят только между пристанями, расположенными на одном и том же берегу? А если и доставляют людей на другой берег, то пересаживая в лодки, нарочно с этой целью пришедшие за ними?»
Разве на одном и том же?
«И не иначе».
Но... В самом деле так? Не помню. Не обращал внимания.
«А зря».
Ладно, хватит надо мной издеваться! Я, если вспомнить, чаще бывал в землях, где и рек-то днём с огнём не найти, так что все тонкости водных переправ никак не могу знать.
«А все и не нужно. Довольно одной-единственной: река не любит пересечений».
Река или водяники, позволь уточнить?
Мантия игриво качнула крыльями.
«Признаёшь право любить и ненавидеть только за тем, кто кажется тебе живым существом?»
Ну-у-у... Такой ход вещей мне было бы проще всего понять.
«Простота кроется вовсе не во внешней видимости, а во внутреннем содержании. Напомни мне, из чего состоит Гобелен?»
Из плоти драконов.
«И сия плоть имеет способность не только пребывать в состоянии неодушевлённом, сиречь природном, но и уплотняться, обращаясь в руководимую духом материю. Заметь, руководимую, а не наделённую... Впрочем, не буду забивать тебе голову: довольно и тех знаний, что в ней уже имеются. Если говорить кратко, дракон может пребывать одновременно в двух проявлениях».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});