Рядом с ним в повозке нетерпеливо заерзал мальчишка.
— Ведь это ясень, да? — спросил он. — Я думал, мы ищем тис или маклюру.
— Сойдет, — повторил Лордан.
Мальчик выпрыгнул из повозки и занялся лошадьми, а Лордан обошел дерево, всматриваясь в ветви и вполголоса бормоча какие-то вычисления. Парнишка наблюдал за ним, склонив голову набок.
— По-моему, вы говорили, что это хлам. Вы говорили, что больше возни, чем пользы.
Лордан нахмурился.
— Наверно, я преувеличивал. Разведи костер, потом приходи помочь мне.
Он вынул из повозки топор и потрогал лезвие большим пальцем. Оно показалось тупым, и Лордан поточил его о камень, прежде чем сбросить куртку и расправить плечи для первого удара.
— Никак не получается разжечь костер, — пожаловался мальчик. — Все сырое.
Лордан вздохнул.
— Ладно, брось. Я потом сам разожгу, когда закончим с этим. Твой топор с тобой? Хорошо, иди на другую сторону и старайся рубить точно как я, удар за ударом, чтобы было ровно. И ради Бога, будь поосторожнее. Держи его крепко, не торопись.
Он взялся за топорище, левой рукой за конец ручки, правой — почти у обуха, потом внимательно посмотрел на то место, куда хотел ударить, и замахнулся. Удар отозвался дрожью в плечах, и Лордан почувствовал острую боль в спине, которая предупреждала, чтобы он не слишком усердствовал.
— Ну, что стоишь? — проворчал он. — Твоя очередь.
Мальчик размахнулся; обыкновенный парнишка с большим топором, который хочет показать, какой он сильный. Это был неистовый, со всего маха удар, и мальчик промахнулся, попав по стволу скорее рукояткой, а не лезвием топора. Само собой, топор соскочил с топорища и, просвистев в неприятной близости от локтя Лордана, упал в куст крапивы.
— Идиот, — снисходительно проговорил Лордан.
Он вспомнил, что сделал точно то же самое, когда был маленьким; моложе этого парнишки, разумеется, — в его возрасте он уже знал все, что нужно знать о том, как валить дерево, а не просто думал, будто знает.
— Пойди найди топор.
— Он упал в крапиву, — возразил мальчик.
— Знаю.
Он продолжал рубить, медленно, скупо взмахивая топором, заставляя его вес выполнять всю работу. Примерно после двадцати ударов Лордан перешел на противоположную сторону и выровнял надруб; затем начал снова, передвинувшись на четверть окружности, пока не дошел до сердцевины ствола с трех сторон. Он остановился и оперся о топорище.
— Еще не нашел?
— Нет.
— Господи, какой ты медлительный. Скоро стемнеет… Ладно, принеси веревки.
Вместе они обвязали верхние ветки веревками и закрепили их за то, что осталось от дверного проема.
— Отойди, — велел Лордан, — и не путайся под ногами.
После этого он закончил работу; вес дерева разорвал последние волокна сердцевины, ствол дернулся в сторону и, удерживаемый веревкой, соскользнул с пенька, упав более или менее туда, куда и хотел Лордан.
— Вот, — сказал он, — как надо правильно валить дерево. Если бы ты смотрел внимательно, то мог бы научиться кое-чему полезному.
— Вы велели мне искать топор, — ответил мальчик. — Подумаешь, великое дело — деревья рубить. Что тут такого? Руби, пока не упадет.
Лордан медленно выдохнул.
— Точно, — проговорил он. — Неси пилу. Пока еще светло, можно начать работу.
Мальчишка зевнул и притащил двуручную лучковую пилу. Они вдвоем отпилили комель, и ствол стал круглым и ровным, с ясно видными годовыми кольцами.
— На сегодня хватит, — подытожил Лордан. — Остальное сделаем завтра. А теперь найди топор, пока я буду разжигать костер.
— У меня все руки крапивой обожжены, — скорбным голосом пожаловался мальчишка.
— Возьми серп и скоси крапиву, — терпеливо объяснил Лордан. — И топор найдешь, и не обстрекаешься.
Парнишка усмехнулся.
— Могли бы раньше сказать.
Лордан поднял взгляд от охапки хвороста и улыбнулся.
— Я надеялся, что ты сам додумаешься, — ответил он. — Давай шевелись, а то так всю ночь провозимся.
Они появились через час после заката; пять длинных черных кораблей с опущенными мачтами почти бесшумно проскользнули между двумя скалами, возвышавшимися у входа в бухту. Требовалось незаурядное владение искусством судовождения, чтобы провести в сумерках пять боевых кораблей через узкий пролив, и этот маневр был выполнен уверенно и четко.
На берег высадились быстро и тихо, каждый человек знал, что ему делать. Потом офицеры разделили солдат на два отряда и повели вверх по берегу. Не было слышно ни звука — ни звона доспехов или оружия, ни скрипа ремней, ни разговоров, ни небрежной поступи. С того места, где он лежал, Горгас не мог их как следует рассмотреть, чтобы сосчитать, но оценил количество сотни в две, а может, и в две с половиной. Весьма значительные силы для простой конфискации, хотя теперь уже ни одна конфискация не могла быть простой.
— Их больше, чем мы предполагали, — прошептал мужчина рядом с Горгасом.
Голос его звучал испуганно, что было естественно.
— Мы сумеем с ними справиться, — тихо ответил Горгас. — Заткнись и не шевелись.
Храбрые слова, сказал он самому себе; перевес три к одному — не самый лучший расклад. Горгас поглядел на вершину холма в сторону усадьбы; в башне горел свет, как он и распорядился, а тропа с берега вела прямо к воротам. Скорее всего они пойдут по тропе, пока не окажутся ярдах в ста от частокола, а потом разделятся: одна группа двинется вперед, а вторая зайдет сзади. Сам он так бы и поступил. Особого разнообразия тут не требуется; работа сравнительно простая.
За валунами, валявшимися по сторонам тропы, разглядеть рейдеров было очень трудно, и Горгас различал их только потому, что знал, что ищет. Было бы гораздо проще напасть на них там, используя валуны как прикрытие, но тогда линия атаки оказалась бы слишком растянутой; он не сумеет втянуть в бой сразу всех, и арьергард может доставить ему серьезные неприятности, если не потеряет голову и не бросится бежать. Кроме того, если они ожидают засады, то это самое подходящее для нее место.
Командир первой группы миновал камень, который служил Горгасу пятидесятиярдовой меткой. Теперь он видел их гораздо отчетливее, различая руки, ноги и головы вместо темных движущихся пятен. Это напоминало охоту на оленя в лесу, когда он был мальчишкой. Вся штука в том, чтобы набраться терпения, выждать до самого последнего мгновения, прежде чем встать и выстрелить, с той только оговоркой, что чем дольше ты ждешь, тем больше у тебя шансов все испортить неосторожным движением или звуком. И вот что забавно: он всегда был самым нетерпеливым, всегда норовил покончить с делом побыстрее, одним выстрелом, как только зверь оказывался в пределах досягаемости. Впрочем, с тех пор Горгас многому научился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});