Читать интересную книгу Жизнь, как взмах крыльев бабочки - Сергей Лазарев

Когда Будда впервые увидел старого и больного человека, это стало для него непреодолимым потрясением. Интуитивно почувствовав, что шансов выжить у него нет, он ушел в другую крайность — полный аскетизм. Но после того как он долго истязал себя всевозможными самоограничениями и уже чувствовал, что скоро умрет, он ощутил, что можно удерживать две противоположности. Отрешенность нужна для повышения энергии, а не для ее уничтожения, и, значит, нельзя убивать в себе желания. Так возникла идея срединного пути.

Первые века буддизм в Индии считался ересью, потому что входил в противоречие с общей религиозной тенденцией, где главной идеей была отрешенность от окружающего мира и духовное всегда господствовало над материальным. Материальный мир с его желаниями и человеческим счастьем считался в индуизме абсолютной иллюзией — майей, реальностью же — только вселенский дух. Будда признал реальностью желания и человеческое счастье, но подчеркнул, что они являются источником страданий и что истинным счастьем является преодоление привязанности к ним.

Полная отрешенность переходит в полное поклонение. Полная отрешенность и воздержание рано или поздно перейдут в свою противоположность и будут уравновешиваться ею. Богатым может стать тот, кто внутренне не зависит от денег, чувственным — тот, кто внутренне не зависит от желаний. Сексуальные наслаждения без опасных последствий может получать тот, кто в прошлой жизни был аскетом.

Раньше человек несколько жизней жил на Востоке, пренебрегая материальным и ориентируясь только на духовные ценности, а потом в противоположном режиме жил на Западе. Противоположности переходили одна в другую в течение большого промежутка времени. А сейчас Восток сам стал Западом, и двуполярность мира разрушилась. Поэтому, с одной стороны, Запад деградирует, а с другой стороны, в нем активизируются восточные тенденции.

Есть такое понятие, как инерция эмоций. Равнодействующая всех наших желаний должна приводить нас к Богу, ведь именно от Него мы берем главную энергию.

Когда душа ребенка за несколько лет до зачатия подходит к женщине, именно ее поведение и устремления в тот момент определяют характер и судьбу будущего ребенка. Если женщина занимается сексом с одним мужчиной, то срабатывает предохранительный механизм — духовное наслаждение может увеличиваться, а сексуальное тормозится.

Так вот, если у женщины постоянный партнер, то при повышении ее зависимости от желаний уменьшается энергия любви и тут же снижается и сексуальное влечение. Тогда можно попоститься, переждать, переключиться на дружеские отношения и чувства. А если у женщины сексуальные партнеры часто меняются, раскрыться душой она с ними не успевает и дает своему подсознанию мощный импульс поклонения сексуальным желаниям. И в ее детях первородный грех Евы разрушает единство с Божественным надолго. Ну, а раз мало высшей энергии, то говорить о нормальной семье, здоровье и счастливой жизни не приходится.

СТУПЕНИ

Однажды мой знакомый задал мне вопрос, почему среди врачей-стоматологов и реаниматоров самый высокий процент суицида. Я ответил так.

Рот — это символ желаний, жизнь также связана с желаниями. Чем больше хочешь помочь пациенту, тем больше грязи берешь на себя. А потом начинаются болезни, разводы, болеют дети.

Так получается, что сострадание любому больному может привести к болезни?

Да, и очень часто. Мне об этом люди сообщают.

И получается, что помогать и сострадать другому вредно?

Атеисту — вредно. Если ты верующий и сострадаешь другому человеку, то при этом никогда не забудешь, что болезнь послана Богом, и, по-человечески сострадая и помогая другому, ты внутренне останешься спокоен, положившись на Божественную волю. Сострадательный атеист — это человек не только больной, но рано или поздно умирающий.

Но ведь многие неверующие вполне порядочные люди, — возразил мой собеседник.

Ты видишь вещи и ситуацию на коротком отрезке, а я абстрагируюсь сильнее, выхожу на тонкие планы и вижу вещи в их динамике. Я могу утверждать, что порядочный, сочувствующий атеист — это человек больной. Или это человек равнодушный к страданиям других, то есть подавляющий любовь к ним и, значит, постепенно вырождающийся. Проще говоря, добрым, порядочным и одновременно здоровым атеист быть не может. У человека неверующего любовь это всегда привязанность и, значит, он обречен топтать себя или других.

Я вижу, что он все-таки мне не верит, и решаю зайти с другой стороны.

— Скажи, — говорю я, — ты слышал когда-нибудь, чтобы знаменитый полководец был трусом и негодяем?

Он улыбается и разводит руками:

Это невозможно, люди за ним не пойдут. Если он безвольный и непорядочный человек, он не может быть полководцем.

Прекрасно, — говорю я, — полностью согласен. А может ли великий полководец истреблять своих солдат, унижать их и наплевательски к ним относиться?

Он опять улыбается и разводит руками:

И это тоже невозможно. Если его не будут уважать солдаты, они за ним не пойдут, и сражения он не выиграет.

Правильно, — улыбаясь, говорю я. — Армия Александра Македонского была непобедима, потому что каждого из шестнадцати тысяч воинов он знал в лицо и по имени.

Но Александр-то был язычником, — замечает мой собеседник.

Он был язычником, искавшим Единого Бога, — серьезно отвечаю я. — Он находился в процессе развития. А вот если единобожник становится язычником или атеистом, тут можно наблюдать совершенно другую картину. Одно дело, если человек не дорос до понимания Единого Бога, а другое дело, когда он Его отрицает.

Так что ты там начал про полководца?

Хорошо, назови мне самого талантливого, самого значимого советского полководца.

Он на мгновение задумывается, глядя перед собой, а потом отвечает:

Жуков.

Его можно назвать талантливым?

Несомненно, — отвечает он.

Не буду касаться его военных операций, — говорю я, — просто объясни мне следующий факт. После войны в Советском Союзе была создана атомная бомба. Возле города Тоцка был испытательный полигон. Ученые предупреждали, что не только сам взрыв, но и его последствия могут быть опасны для человека. Была поставлена задача выяснить, какие последствия для здоровья солдат может иметь атомный взрыв.

— Причем, — поднимаю я палец, — заметь, это было не военное время, когда жизнь ценится гораздо меньше. Так вот, Жуков послал туда солдат, предполагая, что после того, как они пройдут по зараженной территории, они могут болеть и умирать. Как ты думаешь, сколько он послал человек?

Мой товарищ задумывается.

— Человек пятьдесят, наверное? — Потом, поймав мой взгляд, тут же поправляется: — Роту, сто человек.

— Больше, — говорю я. — Насколько я знаю, он послал туда сорок тысяч человек, четыре дивизии.

— Зачем было уничтожать столько людей? — ошарашенно спрашивает мой товарищ.

Я развожу руками — чтобы получить более точную картину происходящего, чтобы легче было работать статистикам.

— Так вот, — продолжаю я, — так вел себя лучший из полководцев. Остальные в уничтожении собственных солдат часто преуспевали гораздо больше, поэтому советский народ превратили в пушечное мясо и на каждого убитого — немецкого солдата приходилось четыре советских.

Одной из главных отличительных черт советского руководителя, будь то военный чин, хозяйственный или партийный руководитель, являлось бездушие, безжалостность. Это типичное поведение атеиста.

— Но ведь сама система заставляла их быть такими, — не удержался мой товарищ.

Правильно, это был атеизм, возведенный в систему, и безжалостное отношение к людям, их истребление социализм признавал нормой.

Хорошо, — говорит мой собеседник, — тогда скажи, почему коммунизм не воспринял веру в Бога и не впитал ее в себя, ведь тогда он был бы неуязвим?

А как ты думаешь, почему один из отцов коммунистической теории написал следующие строки: «Когда речь идет об интересах пролетариата, не может быть и речи ни о какой морали и нравственности»?

Приятель изумленно глядит на меня.

— Это объяснить невозможно.

— Ничего подобного, просто нужно знать, с какой стороны смотреть. Понятия морали и нравственности приходят к нам через религию. Именно она заставляет нас преодолевать эгоизм, поклонение желаниям и благополучию и ощущать себя едиными с другими людьми. И у язычника вполне могут быть такие же чувства, но для него это явление случайное, а для верующего закономерное.

Так вот, почему же Энгельс отрекался от нравственности? Потому что это был завуалированный отказ от религии. Тогда возникает вопрос, чем был обусловлен этот отказ, почему не нужна была религия? Потому что коммунизм, по сути, явился альтернативой религии. А если точнее, это была первая попытка соединить науку и религию.