Не похоже, что этот Провозвестник всего лишь одержимый фанатик. Он является проводником сил зла, исполнителем их воли и непосредственным виновником угасания Древа Жизни – акации Осириса в Абидосе. Если бы не вмешательство фараона и не повседневные усилия постоянных жрецов, дерево уже могло бы засохнуть. Но как долго можно сдерживать процесс увядания средствами ритуальной защиты? И только полное выздоровление акации знаменует собою победу света. И как ни печально это осознавать, поиски спасительного золота так и не увенчались успехом!
Самая срочная задача ясна: арестовать Провозвестника, заставить его говорить и выведать, наконец, каким образом он стимулирует натиск силы тьмы.
Этой миссией Икер должен был искупить свою ошибку: разве он, будучи марионеткой в руках приспешников Провозвестника, не планировал убийство фараона, которого считал – без всяких на то оснований! – тираном?! Но теперь его глаза раскрылись. Сесострис не только не приговорил его к смерти, но, к всеобщему удивлению, сделал «единственным сыном» и наследником трона, что вызвало ненависть немалого числа придворных, жаждавших получить эту привилегию.
Но для вдумчивого и чуждого светской суеты одинокого юноши блеск нового статуса мерк в сиянии важности возвышенного смысла слов фараона о боге и божественной Маат. Простые слова «мой сын» в устах фараона Сесостриса обрели особенное духовное значение, с ними окончились бесприютные скитания Икера и его одиночество.
Поэтому нельзя покинуть путь справедливости, путь богини Маат, но как трудно ему следовать! Фараон требует от него, которому семнадцать лет отроду, непреклонной и цельной воли, способности проникать в суть вещей, их понимания, разума, полного справедливых мыслей, отваги, способной противостоять страху и опасности, а также постоянной жажды истины, пусть даже на краю гибели. Только такие качества приведут его к хотеп – полноте бытия и мира в душе. Икер чувствовал, насколько далек он еще от этого идеала! Ему невольно вспомнились слова его первого учителя, старого писца из Медамуда, которые удивительным образом совпали с тем, что сказал ему Сесострис: «Какими бы ни были испытания, я всегда буду рядом с тобой, чтобы помочь тебе исполнить то предназначение, которого ты еще не знаешь».
Икер вышел из сада и быстро зашагал по улицам столицы. Несмотря на все недавние перипетии и покушение на фараона, Мемфис остался веселым и беззаботным. Являясь экономическим центром страны, он с начала первой династии занимал место, уравновешивавшее земли долины Нила, Верхнего Египта, обширных водных и покрытых сочной растительностью территорий Дельты и Нижнего Египта.
Жрецы, исполняя свое предназначение, вели службу в многочисленных городских храмах, писцы занимались административными делами, ремесленники в изобилии поставляли предметы, необходимые жрецам и простым людям, торговцы вели споры на рынках, портовые рабочие разгружали прибывшие корабли… Это яркое разнородное многолюдье ничего не ведало о том, что величайшая опасность угрожает Древу Жизни, а с ним и всей египетской цивилизации.
Икеру подумалось: если Провозвестник победит, если священная акация умрет, Мемфис будет разрушен до основания. И та же участь постигнет весь мир. Добровольно вызвавшись остановить Провозвестника, юноша хотел загладить прошлую вину и освободить свое сердце, ясно сознающее, что эта задача сродни самоубийству. Никакого шанса на успех, несмотря на военную подготовку, полученную им в провинции Орикса. И все же фараон поддерживает его решимость, заботясь лишь о том, чтобы он взял с собой оружие, посланное невидимыми силами.
Если бы любимая женщина ответила на его страсть, он, возможно, и не рискнул бы взяться за осуществление этой опасной миссии… Но нет, это недостойно – перекладывать ответственность на Исиду! Икер должен отправиться в путь, даже если страх сковывает его душу.
А ведь он мечтал когда-то стать хорошим писцом, потом писателем… Ему нравилось переписывать книги мудрости, например максимы Птах-Хотепа, и открывать для себя знания предков. Но великие прошлого никогда не говорили о себе, они всегда стремились передать закон Маат, не обронив ни мельчайшей подробности и неустанно бичуя пороки и слабости человеческого существа. А как передать величие, глубину и красоту ритуальных текстов, доступ к которым он получил в должности временного жреца храма Анубиса? Впрочем, Исиде, которой позволено посещать библиотеку Дома Жизни, известны, конечно, и не такие сокровища!
Вот о каком будущем мечтал Икер, а не о миссии специального посланца фараона, приговоренного нырнуть в бурлящий котел злобных интриг, где можно свариться заживо!
Внезапно возникшее чувство опасности заставило Царского Сына оторваться от размышлений. Улица была необыкновенно тихой: ни играющих детей, ни хозяек, болтающих на пороге своих домов, ни водоносов, предлагающих свои услуги.
Он хотел, было вернуться, но тут же лицом к лицу столкнулся с грозного вида детиной, который, зажав к руке тяжелый камень, многозначительно произнес:
– Отличное схенти, приятель! Да и сандалии, скажи на милость… Какая редкость в нашем углу! А ну, снимай подобру-поздорову!
Икер оглянулся.
На другом конце улицы руки в боки стояли сообщники нападавшего.
– Выхода нет, парень. Деваться тебе некуда, так что веди себя благоразумно, и мы не причиним тебе зла. Схенти и сандалии, живо!
Атаковать нужно было срочно, пока мышеловка не захлопнулась и эти трое не набросились на него с кулаками, положив преждевременный конец его миссии.
Икер ринулся на грабителя, и тот, нелепо крякнув, выпустил из рук камень и рухнул на мостовую. Сообщники бросились ему на помощь. Первый, едва добежав до Икера, внезапно остановился, словно пораженный ударом молнии, и упал. Второй при виде этого в ужасе ретировался.
Тут только Икер смог разглядеть квадратный подбородок и знакомый взгляд под густыми бровями.
– Секари! Ты! Ты что, шел за мной от самого дворца?!
– Если бы я не беспокоился за твою жизнь, знаешь, что могло бы произойти… Да ты и сам видишь. Ладно, ты тоже мог бы уложить одного или двоих. Но, видишь ли, эти ребята мастера черных дел. Что за идея гулять разряженной павой по таким местам?
– Я размышлял и…
– Пойдем лучше, выпьем пива, это вернет тебе силу. Я знаю недалеко одну таверну – просто чудо! К тому же там мы не будем выделяться.
Секари, как специальный агент Сесостриса, имел указание охранять Икера при любых обстоятельствах. Он привык к испытаниям, вырос в них и закалился, а с Икером его связывала настоящая дружба. Секари происходил из простой семьи и сумел освоить сотню разных дел. Икер видел его и слугой, и рудокопом, и охотником, и садовником! Секари умел двигаться бесшумно и становиться невидимым. Несмотря на свою грузноватую внешность и замашки беззаботного повесы, он с легкостью адаптировался среди любых слоев населения. Икер подозревал, что Секари многое известно о Золотом Круге Абидоса – самом таинственном братстве Египта. Но его друг всегда уходил от вопросов, как будто дал слово хранить полное молчание.