— Кто? — не поняла я.
— Ты не знаешь, где находишься? И утверждаешь, что сюда тебя перенес этот карандаш?
Я покачала головой и вздохнула.
— Я даже никогда не видела таких людей… — Я смутилась. — Ну, с такими ушами.
— И ты совсем-совсем здесь не бывала? — уточнила она. — Даже проездом? Даже в детстве? А ты вчера, случаем, не пила?
— Я же тебе говорю, я еще минуту назад стояла в книжном магазине. Потом свалился этот карандаш, я за него схватилась и увидела надпись на полу. Та вспыхнула, я зажмурилась, а когда открыла глаза, то оказалась здесь.
Я осмотрела еще раз крыши домов, уже набившие оскомину.
— Так что это такое? Где я?
Девчонка смотрела на меня огромными-огромными глазами, и периодически открывала рот, как рыба, выброшенная на берег. И в чем-то я ее понимала, сама испытывала схожие ощущения. Зашибись, книжку купила!
— Я знаю, кто ты! — наконец изрекла моя новая знакомая. Хотя какая знакомая… имени-то я ее не знала. — Ты — странница!
Кто?
* * *
Девчонку звали Джилл, она сама мне сказала. Джилл Лесная Хейл — так она представилась. Я не стала спрашивать, почему именно лесная, хотя и очень хотелось. У меня вообще в голове вертелись одни вопросы, а вот ответов как-то не наблюдалась. И Джилл не походила на человека, готового их дать.
Она тащила меня через туман дорогой, ведомой ей одной. Девочка выглядела немного смешно в крупных очках, но двигалась так уверенно, что меня одолевали сомнения: уж не помогают ли эти очки видеть сквозь туман? Сама я то и дело спотыкалась. А еще меня преследовало нехорошее ощущение, будто в тумане кто-то есть. Я ничего не видела и не слышала, но… прямо спиной чувствовала чье-то присутствие. Бр-р-р, жутковатое место.
Наверное, Джилл заметила мой страх, потому что произнесла:
— Скоро туман рассеется. У нас много солнца, но вот с вечера до утра этот туман. Не бойся, уже никого нет, безопасно. Только…
Она остановилась, выпустив мою руку, и с опаской попросила:
— Только не говори моему брату, что встретила меня в тумане, ладно? Убьет!
Брату. То есть там еще брат, а у брата что? Хвост?
— Знаешь, я рада с тобой познакомиться, — начала я, — но нет здесь выхода в мой… мой мир?
Вот. Сказала, произнесла это вслух, и Джилл не начала смеяться. Какой же дурдом! Мне кажется, я схожу с ума. Я всегда считала фильмы и книги о других мирах лишь выдумками, да что там говорить — и сама придумывала, но теперь все было таким реальным, что ничего не оставалось, как поверить. И постараться не свихнуться.
— Я не очень в этом разбираюсь, надо спросить дядю Ноэля, он зайдет в обед, и поговорите. А пока… Ален, а может, мы посидим во дворе до того времени, как рассеется туман? Звук ключа разбудит Джеральда, и мне крепко влетит за то, что убежала.
— Ладно, давай посидим, — мне ничего не оставалось, как согласиться.
Совершенно неожиданно из тумана показался дом. Даже, я бы сказала, особняк. Двухэтажный, с небольшими круглыми окнами. Дом был выкрашен в светло-коричневую краску и почти весь увит не то виноградом, не то чем-то очень похожим на него. Джилл ловко проскользнула через проем в изгороди, и я последовала ее примеру.
— Сюда! — шепнула мне девочка.
Садик был маленький и заросший. Никаких рядов грядок, клумб. Несколько невысоких деревьев, много кустарника, хаотично протоптанные дорожки. Мы прокрались в самую его гущу и залезли в небольшой шалашик, разрисованный в яркие цвета. Внутри шалашика все было по-девичьи мило. Лежали подушки, на которых было не холодно сидеть, были прибиты несколько полочек, на которых стояли книжки и шкатулки. Валялись мягкие игрушки.
— Тебе холодно? — спросила Джилл. — Я могу нагреть воздух!
Я покачала головой. Нет, здесь совсем не холодно, хоть и не так жарко, как дома.
— Тогда вот. — Девчонка открыла какой-то тайник в стене, извлекла бумажный сверток, протянула его мне, а затем достала следом красивый стеклянный кувшин с прозрачной жидкостью.
Сверток в моих руках вдруг стал горячий.
— Прости, — улыбнулась Джилл, — забыла сказать, что погрею. Разворачивай, это пирог. Вчера вечером принесла тетушка Дарла. Вкусный, с мясом. Угощайся!
Дважды повторять не пришлось. Все эти волнения порядком меня измотали, да и дома я не так уж хорошо питалась, чтобы отказываться от пирога. Тем более его было много! Нежнейшее тесто таяло во рту, мясо легко жевалось и обладало приятным пряным вкусом. А еще не было ненавистного мне лука. Почти блаженство.
Вода в кувшине была чистой и вкусной, так что мы как следует утолили жажду после перекуса и просто стали ждать. Отдельные клубы тумана иногда проникали через неплотно сцепленные меж собой бревна, и Джилл разгоняла их руками.
— Осталось минут двадцать, и все успокоится. Потом посидим немного, а как часы пробьют, войдем. Джер подумает, я выходила выпустить Лоффи.
— Лоффи?
— Наш пес, на ночь мы его загоняем в дом, чтобы не убежал и не попался алионам.
— Кто такие эти алионы, и почему ты перепутала меня с ними? И что это за туман? — Вопросов было больше, но я пока остановилась на двух самых волнующих.
— Спроси дядю Ноэля, ладно? — последовал все тот же загадочный ответ. — Он об этом рассказывает лучше меня.
— Ладно, а почему твой брат убьет тебя за вылазку в туман? Он опасен?
— Конечно. Помимо прочего, ты ничего не видишь под ногами и запросто можешь упасть. Ну и некоторые наверняка пользуются туманом, как прикрытием темных делишек. А я всегда убегаю на ночь, когда Джер напивается.
Я присвистнула, но ничего не стала говорить. Разберутся сами, у меня собственных проблем полный рот. Таинственный дядя Ноэль обещает прояснить ситуацию, но как же мне вернуться-то? А если здесь время идет по-другому? Если в моем мире уже прошло лет сто? Я что-то подобное как-то раз читала, весьма неприятная перспектива.
— А про странниц мне тоже дядя Ноэль расскажет? — сделала я вялую и неубедительную попытку выведать хоть что-то.
— Ага, — невозмутимо отозвалась моя новая знакомая. — Я только запутаю. Сейчас познакомлю тебя с Джером, а там и дядя Ноэль придет. Не волнуйся, с голоду и холоду ты не умрешь! У нас целый дом пустует. Кстати, он называется Ореховый дом.
Она потеребила кисточки на ушах.
— Из-за меня. Когда я родилась, все вокруг говорили, что в доме живет настоящая белочка, и отец выкрасил дом в ореховый цвет. С тех пор его иначе не зовут.
Мне неловко было спрашивать, почему Джилл говорит об отце, если раньше из разговора с ней было ясно, что живет она с братом. Но спрашивать и не требовалось: девочка все рассказывала сама, словно бесконечно мне доверяла. Ну, нельзя же так! Да, я не причиню ей зла, но если бы хотела?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});