В своей книге «Добрые Инквизоторы» Джонатан Рош описывает как даже в США, с их первой поправкой конституции, многие колледжи и университеты учреждают «анти-тревожные» законы запрещающие (и устанавливающие наказание) за «речь или иное выражение» означающее «оскорбление или поношение личности или группы личностей на основании их половой, расовой, цветной, религиозной принадлежности, сексуальной ориентации, умственного развития или национального и этнического происхождения» (взято из Устава Стенфордовского Университета, и это более чем типично). Один такой случай в Университете Мичигана стал хорошо известен, т.к. он привёл федеральный суд к необходимости сразить подобный закон в одном из вопросов. В ходе учебного обсуждения студент заявил, что он считает гомосексуализм болезнью, могущей быть излечимой. Он был подвергнут дисциплинарному взысканию администрацией Университета за преступление учебной политики и преследование людей на основании их сексуальной ориентации.
В Канаде и Западной Европе правительства могут препятствовать и препятствуют речам на темы, которые они считают неприятными. В Дании женщина написала письмо в газету, где назвала национальное семейное законодательство «безбожным», а гомосексуализм «отвратительнейшим видом разврата». И она и редактор, разместивший письмо были подвергнуты судебному преследованию. В Великобритании Акт Расовых Взаимоотношений запрещает речи, наполненные расовой ненавистью «не только в тех случаях, когда они приводят к насилию, но, в общем, в целях того, чтобы члены расовых меньшинств были бы защищены от расовых оскорблений». В некоторых частях света вы можете быть арестованы, высланы или иным образом наказаны за высказывание противных мнений.
Независимо от религиозного окружения или политических передряг, в сущности, все американские интеллектуалы держатся того, что называется «однобокая наука». Например, для объяснения разной представленности меньшинств в науке бытуют лишь только политически корректные гипотезы, сосредотачивающиеся на культурных помехах.
На анализ способностей к прохождению тестов и поведенческой генетике наложено табу. Дешёвое морализаторство так неистово, что большинство людей уважительно относится к этим табу. Это интеллектуальное коварство лишь подстрекает к подлым атакам групп активистов на тех, кто занят законными научными исследованиями генетической основы, заложенной в личностные и групповые особенности.
Страшно, до каких высоких сфер распространилась незыблемость «уравниловки». Даже более ужасающая история чем со мной произошла с Кристофером Брандом, профессором психологии Эдинбургского Университета. 29 февраля 1996 года в Великобритании (британским филиалом издательства John Wiley & Sons, Ltd) была издана его книга, посвящённая интеллекту «G фактор». 14 апреля газеты разместили интервью с ним, начиная с утверждений о том, что Бранд думает, что чёрные люди имеют более низкий IQ чем белые и что это вероятно отчасти генетически обусловлено. 17 апреля компания Вайли в Нью-Йорке открестилась от «отталкивающих» взглядов Бранда и убрала книгу с книжных прилавков. Британская пресса подняла ураган оскорбительных заголовков, «опровергающих» Бранда. Протесты депутатов Парламента, студенческие бойкоты его лекций и звонки в Эдинбургский Университет с требованиями его отставки – эти следствия можно было легко предсказать. Выступления Бранда были замолчаны и его защита свободы слова привели его к увольнению (8 августа 1997 г.), что создало Университету только дурную славу. Но такова была воля Господня, аминь.
В 1995 году издательство Transaction Publishers выпустило мою монографию «Раса, Эволюция и Поведение». Почти тотчас книга была переведена на японский язык (1996), далее вышла в карманном варианте (1997) с послесловием, учитывающим новые открытия за два года с первого издания книги.
Книга удостоилась ведущего обзора на страницах «Книжного Обозрения Нью-Йорк Таймс» (16 октября 1994), где Малькольм Браун, научный обозреватель Таймс, обсудил её вместе книгами «Колокольная Дуга» Ричарда Гернштейна и Чарльза Мюррея и «Упадком Умственного Развития Америки» Сеймура Ицикова. Браун подытожил свой анализ моей книги утверждением, что «те правительства и общества, что продолжают заметать подобные темы под коврик, должны и впредь поступать также для всеобщей безопасности». Дюжины других журналов, включая Национальный Обзор, Природу и Нацию также уделили внимание моей книге.
Подобные публикации в ведущей академической печати подвигли новый виток истерии. Сенсационная заметка, кричащая «Профессор НЕНАВИСТИ» (11 сантиметровыми буквами), была размещена журналом Rolling Stones (20 октября 1994). Фотография моего лица, занимавшая целую следующую страницу, была отвратительно помрачена, искажена чертами вурдалака и размещена на фоне готической университетской башни. Другой крупный пропагандистский «шедевр» под заголовком «Бункер мировоззрения» появился на страницах Genteman’s Quarterly (ноябрь 1994), там я был расписан как отсталый евгенист и околонаучный расист. Моё фото было окрашено в коричневые тона в подражание старым фото гитлеровской эры.
Невероятно, но канадская таможня конфисковала и удерживала партию моей книги на протяжении 9 месяцев, пока там пытались решить осуждать ли мою книгу как «литературу ненависти» и не допустить её проникновения в Канаду. Факт, что даже академическое издание может стать предметом преследования, ошеломил моего издателя: «Я никогда не слышала ни о чём подобном» - заявила Мери Кёртис, председатель правления издательства Transaction Publishers. «Не возможно поверить, что это случилось в Канаде. Последний раз когда наша компания сталкивалась с трудностями провоза научной литературы была середина 1980-х, тогда несколько книг отправленных на Московскую Ярмарку не смогли попасть туда».
Мишель Клеру, представитель Канадской Таможни, сказал, что таможенная служба лишь следовала заведённым порядкам, препятствующим распространению возможной литературы ненависти. Запрет пропаганды ненависти введённый ведомственной полицией включает следующую фразу «материалы утверждающие, что какая-либо общественная группа расово хуже или слабее других групп общества наносят вред обществу в целом». И только после такого «расследования» длившегося 9 месяцев канадская таможня смягчилась.
Мои тревоги продолжились и на новом съезде Американской Ассоциации Содействия Науке. ААСН обычным порядком допустило на свою ежегодную встречу воинствующе разрушительный Международный Комитет Борьбы С Расизмом (МКБР) и Прогрессивную Трудовую Партию (ПТП), имеющие официальный статус «посетителя». В феврале 1996 года на съезде в Балтиморе МКБР и ПТП [c] плакатами Карла Маркса и эмблемами подчёркивающими значение их вмешательства в ход конференции «Преступность и гены», проходившей в сентябре 1995 года в Университете Мериленда.
На съезде ААСН МКБР избрало целью мои проспекты, посвящённые обзору литературы о размере мозга и познавательных способностях. Когда члены МКБР столкнулись со мной за день до презентации проспектов, они выкрикивали так много смертельных угроз в мой адрес, что руководство ААСН позвонило в полицию Балтимора, которая выделила вооружённого офицера на время презентации. Не взирая на охрану, МКБР продолжало издавать свои угрозы. Один из активистов схватил мои фотографии, заявляя, что они пойдут на плакаты «Разыскивается живым или мёртвым». «Ты не должен жить больше» - сказал другой. Это кажется неправдоподобным, но вместо лишения статуса присутствующих организаций угрожающих насилием, программный руководитель ежегодного съезда ААСН заявил в интервью, опубликованном в журнале The Scientist (4 марта 1996г.), что ААСН удлинит отборочный процесс, чтобы сделать его более сложным для презентаций вроде моих, и этим приблизит программу съезда к современности.
Как отмечал Чарльз Мюррей в послесловии к «Колокольной Дуге», общественные науки глубоко порочны в вопросе расы. Кроме того нуждаются в обсуждении генетические гипотезы распространения трёх расовых образцов с их многочисленными чертами, и от которых отмахиваются, попросту объясняя различия лишь социальными факторами, такими как дискриминация или нищета.
Президент Билл Клинтон в своём приветственном послании выпускному курсу 1997 года Университета Калифорнии (Сан-Диего) призвал к новому диалогу о расах для «углубления нашего понимания человеческой природы и человеческих различий». Но очевидно есть некоторые аспекты человеческой природы и человеческих различий, которые он предпочёл бы оставить неисследованными.
Я много постиг с того дня как в 1989 году я стоял перед съездом учёных, излагая содержание моих исследований, вследствие чего я сделал себя мишенью для обличений политической корректности и предметом запугивания правительства Канады. Не смотря на гнусную кампанию против научных исследований возможной генетической основы групповых различий, мои научные интересы остались неизменны. По сравнению с этим работа в других направлениях казалась мне поверхностной. Побуждаемый нападками и поддерживаемый коллегами, я находил более тщательные тесты в подтверждение генетических гипотез и продолжал публиковать мои исследования.