Читать интересную книгу Невеста капитана Тича - Джереми Прайс

Обе женщины, старая и молодая, молча сидели рука об руку, тесно прижавшись друг к другу, пока карета, неуклюже переваливаясь и трясясь на разбитой грунтовой дороге, везла их к Лейтским причалам. Анна, видя вокруг себя знакомую с детства черную кожу обивки одного из лучших ландо своего отца, чувствовала, как горячие слезы неудержимо текут по ее щекам.

— О, как счастлива была я сегодня утром, милая Мэдж! — неожиданно сказала она. — Мисс Хукер похвалила меня, и… и я была счастлива! Это были последние минуты моего детства, последние хорошие минуты в моей жизни!

— Подъезжаем к Лейтсу, — строго сказала Мэдж. — Приведите в порядок свой нос, заправьте волосы под капюшон и сядьте прямо. Просто счастье, что муж моей сестры был моряком! Из-за этого и мне кое-что известно об этих доках. Тут легче отыскать белую ворону, чем порядочного человека. И если нашему хозяину и Лори нужен корабль, готовый преступить любой закон ради наживы, то могу вам обещать, что здесь мы его обязательно найдем!

Она решительным жестом поправила меховую муфту, висевшую на длинной шелковой ленте у нее на груди:

— Держитесь поближе ко мне, дитя мое! Молю господа, чтобы нам удалось успешно закончить наши дела и убраться отсюда еще до наступления темноты!

Капитан Даниэль Баджер с «Ямайской Девы» оперся обоими локтями на изрезанный ножами стол таверны и вежливо улыбнулся щербатой улыбкой двум дамам в низко надвинутых на лоб капюшонах.

— Две сотни соверенов, мэм? Послушать вас, так можно подумать, будто эта сумма сама по себе может пресечь всякие возражения. А по-моему, это очень незначительная плата за нарушение распоряжений моего фрахтовщика и за то, что я пропущу целых три прилива ради двух джентльменов, которым срочно понадобилось отправиться в морское путешествие на моем корабле!

Он повел в сторону черным чубуком своей прокопченной трубки:

— Что вы на это скажете, мистер Мэрки?

Мистер Мэрки, грузный массивный джентльмен, одетый в грубую матросскую куртку, не сказал ничего. Он сидел на засаленной деревянной скамье, наклонившись вперед, и не отрывал взгляда от капюшона, скрывавшего лицо молодой леди. В его огромном, как лошадиное колено, кулаке была зажата кожаная баклага с пивом, о которой он, казалось, совсем забыл. Он весь был поглощен созерцанием юного и чистого существа, сидевшего рядом с ним. Лицо этой девушки, несомненно, не могло иметь ничего общего с рябыми и конопатыми физиономиями портовых «дам»: оно должно было быть нежным, чистым и свежим, как морской ветерок. Кроме сентиментальной любви к своей матери, с которой он расстался давным-давно, мистеру Мэрки едва ли было знакомо что-либо из области нежных эмоций. Зато у него был довольно богатый, хотя и несколько беспорядочный опыт в оценке вещей и явлений. А что именно скрывал капюшон Анны, он легко мог себе представить.

— Видите, уважаемые леди, — сказал капитан Баджер, не дождавшись ответа от своего компаньона. — Мой первый помощник, мистер Мэрки, согласен со мной. Так что не добавить ли нам еще пятьдесят, чтобы закончить дело по справедливости?

Мэдж негодующе фыркнула, сердито сжимая в пальцах свою многострадальную муфту:

— Ни пенни больше, капитан! Сомневаюсь, чтобы вся ваша посудина стоила столько, сколько я вам предлагаю!

— О, если вам нужна посудина, мэм, то я, к моему сожалению, ничего подходящего не могу вам предложить. «Ямайская Дева»— не посудина, а бригантина2, причем самая лучшая из парусников ее класса!

Эта сомнительная шутка каким-то образом дошла до мистера Мэрки. Он захохотал и, придвинувшись на скамье поближе к Анне, пригласил и ее оценить тонкий юмор своего патрона, толкнув девушку в бок огромным локтем:

— А для вас, леди, все едино — что лохань, что бригантина, да? Ха-ха!

Анна в некотором замешательстве вежливо попыталась улыбнуться. В глазах и горле у нее щипало от спертого воздуха таверны. Дыхание мистера Мэрки действовало на нее, словно угольный чад из жаровни. Мэдж сидела прямо и настороженно, не спуская глаз с Баджера:

— Двести соверенов вполне достаточно, капитан, и это мое последнее слово! Если вы отказываетесь, мне придется поискать в другом месте!

— Ладно, пусть будет двести, мэм, ибо только бессердечный человек может допустить, чтобы вы бродили по Лейтским тавернам в такой поздний час! Остановимся на двухстах и выпьем за вас и вашу милую дочь!

Маленькие, покрасневшие от морского ветра глаза капитана Баджера хитро блеснули:

— Или это не ваша дочь, мэм? Я вижу на молодой леди плащ из очень дорогого, тонкого сукна…

Мэдж пропустила оскорбление мимо ушей.

— Значит, мы договорились, — холодно произнесла она. — Вы снимаетесь с якоря во время третьего прилива я держите курс на северо-восток к выходу из залива Фертоф Форт3, где в миле от Галлейна ожидаете двух джентльменов. Мы наймем лодку, чтобы переправить их к вам на борт…

— Снимаетесь с якоря — вы сказали? О, да мы сделаем из вас настоящего моряка, мэм, — ей-богу, сделаем! Не так ли, мистер Мэрки?

Но первый помощник опять погрузился в созерцательные раздумья, придавив своей толстой ляжкой ногу Анны, которая сидела очень смирно, не желая добавлять Мэдж собственных хлопот.

Она и в самом деле вынуждена была сидеть смирно, ибо туша мистера Мэрки почти вплотную прижала ее к стене таверны. Рассчитанная на двух человек, скамья не была предусмотрена для размеров мистера Мэрки. Он был настолько громоздок, что оставалось лишь удивляться, зачем он избрал себе профессию моряка, при которой жизнь человека протекает в низких и тесных помещениях, где приходится экономить каждый лишний фут свободного пространства. Его рука по толщине не уступала талии Анны, а в рукаве его пропитанной морской солью куртки свободно поместилась бы она вся целиком. Унаследовав от кельтских предков длинные стройные ноги, Анна сидя казалась неожиданно маленькой. Иначе дело обстояло с мистером Мэрки, чья верхняя половина была сработана с еще большей щедростью, чем монументальные нижние конечности, доблестно носившие на себе тяжесть его тела. В обращении с Анной он изо всех сил старался показать себя с лучшей стороны: внимательным, мужественным я — в той степени, как он это понимал — веселым и остроумным. Однако преуспел он лишь в том, что совершенно подавил ее своей массой, жарким дыханием, запахом моря я пота, блестящими черными волосами на руках и груди, видневшейся из-под ворота распахнутой куртки, и бугристыми желваками мышц на толстой жилистой шее. Анна не понимала причины его намеренной близости, и эта близость не только стесняла, но и тревожила ее, заставляя пульс учащенно биться где-то возле самого горла.