– Хорошо… – пробормотал Илья сквозь зубы, понимая, что никакого «хорошо» не получится. Ведь, чтобы раздобыть подобную бумагу, придется признаться в том, что все предыдущие результаты ночных измерений были фикцией, подтасовкой результатов… Реакцию профессора Сереброва на подобное признание можно было представлять только в страшном сне, держа для храбрости в руках топор. Испробовать же в реальности на собственной шкуре гнев Петра Алексеевича аспиранту хотелось меньше всего.
Он шел по цеху и от злости рвал свое заявление на пропуск на мелкие кусочки. Их вырывало из рук и относило в сторону ветерком… Стоп, ветерком. Илья остановился. Дуло откуда-то сверху. Он поднял глаза и улыбнулся. Под потолком виднелись несколько приоткрытых окон, к которым вели широкие, прочные стропила.
Гвоздарев быстрым шагом вышел на улицу и задрал голову. Великолепно! Сбоку к зданию четвертого цеха примыкала пристройка, с крыши которой вполне можно было проникнуть в окно. А снаружи на стене пристройки насчитывалось аж две пожарные лестницы. «Нет, ну а что, зря я альпинизмом занимался?» – пробормотал Илья себе под нос и потер руки.
На следующий день он предупредил жену о том, что останется в ночную смену, выслушал порцию сочувствия пополам с негодованием и отправился на ставший уже привычным завод с мотком веревки под мышкой, чувствуя себя бесстрашным борцом во славу научной истины.
Денис осторожно выглянул из туалета в коридор. Никого. Он облегченно вздохнул и, стараясь переступать бесшумно, направился к раздевалке. Ночная смена, судя по времени, должна была уже переодеться и отправиться в цех, и никто не помешает ему тщательно осмотреть подозрительные шкафчики, а точнее – обнюхать.
Нельзя сказать, что Денис не ушел после окончания смены домой исключительно из любопытства. Конечно, загадка «мертвецкого пятна» на полу и трупного запаха не давала ему покоя, но он вряд ли остался бы здесь на ночь, если бы не очередная ссора с женой.
Слесарь и швея-мотористка – образцово-показательная трудовая семья, не поспоришь, но как трудно порой заглядывать в абсолютно пустой холодильник, когда хочется чего-нибудь вкусненького, и не срываться друг на друге по этому поводу. Как грустно вкалывать по выходным на даче, когда вместо этого хочется просто полежать перед телевизором с газетой… – а ничего не поделаешь, без дачи совсем впроголодь получается. Оба уставшие. А где усталость – там злость, которой, конечно, требуется выход. Вот и ссорились, а как иначе?
Денис любил ее и не хотел терять. И обижать не хотел – тем более. Поэтому, чтобы не раздувать ссору и не наговорить лишнего, буркнул: «Я в две смены, вечером не жди», – и за дверь, только его и видели. А там, глядишь, соскучатся друг по другу, к утру обида забудется – и дальше тащить любовную лодку по сухопутному быту. В надежде, что когда-нибудь впереди все-таки блеснет вода.
Оконное стекло блеснуло в лунном свете, и стукнула закрывающаяся рама. Илья в который раз похвалил себя за то, что решил не ждать снаружи, спрятавшись за выступом здания, а при первой же возможности пробрался внутрь цеха и угнездился на стропилах. Окна на ночь, как оказалось, закрывались. Более того – запирались.
Прождав несколько минут и не услышав больше никаких подозрительных звуков, Гвоздарев достал из сумки приборы для замеров и стал проворно расставлять их на широких железных конструкциях, стремясь успеть до прихода третьей смены на рабочие места.
«Сейчас расставлю, – думал он, – потом, когда у них перерыв будет, сниму показания первый раз, ближе к утру – второй… Если получится, и в промежутках погляжу на ближайшие приборчики…»
Но тут взгляд его упал вниз. Вслед за взглядом на бетонный пол чуть не полетел газоанализатор – настолько увиденное поразило и испугало Илью. В сравнении с картиной, которая открылась его глазам, самые страшные фантазии про чудовище в шкуре профессора Сереброва показались доброй сказочкой про аленький цветочек.
В цех один за другим входили мертвецы. Они двигались, как изломанные куклы на ниточках в руках неопытного кукловода. Они раскачивались и спотыкались при каждом шаге. Подходили к станкам, мелко трясли головами, запускали машины. Начинали работать – на удивление быстро, не отвлекаясь по сторонам и расходуя энергию только на скупые механические движения.
Мертвецы не переговаривались между собой, не шутили и не уходили на перекур. Они не ухмылялись друг другу истлевшими губами, не почесывали в прогнившем затылке черными руками и не одергивали на себе грязные рабочие спецовки. Наверно, это были идеальные работники – ничего лишнего в ходе производственного процесса.
А еще они пахли. Черт побери, как они пахли!
Илья, сжавшись, забился в самый угол и дрожал. Ожили самые сокровенные страхи из раннего периода студенчества, когда однокурсники высмеивали «труса Гвоздарева». А его просто тошнило, стоило только ступить на порог морга. Он мог ассистировать на любой, самой кровавой операции, но от вида и «аромата» препаратов Илью выворачивало наизнанку…
Неожиданно трупный запах стал еще сильнее. Откуда-то сбоку и снизу послышался шорох. Илья медленно повернул голову и увидел, как на стропила – по железным скобкам, вделанным в стену цеха, – поднимаются двое зомби. Смотрят на Илью. Причавкивают гнилыми ртами. И сжимают в кулаках массивные деревянные молотки…
Гвоздарев истошно закричал.
Денис открыл чужой шкафчик, из которого пахло особенно плохо, только с третьего раза. До этого проволочка соскакивала, а тут – зацепилась за собачку. Новоиспеченный взломщик осторожно потянул дверцу на себя… и разочарованно вздохнул. В шкафчике было пусто. Очень грязно – на дне какие-то маслянистые разводы и черная пыль – но абсолютно пусто. Похоже, если что-то здесь и лежало, то это «что-то» уже отсюда вынули. Вдруг в спину ему ударил крик. Даже не крик – вопль нечеловеческого ужаса. И доносился он – дробясь в десятки эхо, отражаясь от стен – со стороны цеха. Денис уронил самодельную отмычку на пол, захлопнул дверь шкафчика, в три прыжка добрался до двери, пробежал короткий коридор, ведущий к рабочим площадям, заглянул в цех. И схватился за сердце, отшатнувшись назад и чуть не упав.
К выходу из цеха сломя голову бежал Илья. Каким образом он ухитрился буквально в доли секунд закрепить страховку на стропилах и сигануть вниз, аспирант не сказал бы и под страхом смерти. Тем более что смерть как раз бежала за ним по пятам – не очень быстро, но массово и неотвратимо. Самое ужасное было в молчании преследователей. Гулко стучали удары ботинок о бетонный пол, слышался шелест спецовок, раздавались хрипы и противный хруст – но ни крика «Стой!», ни даже обрывка сбившегося дыхания.
Илья чуть не налетел на Дениса, но обошлось, и через мгновение они убегали уже вдвоем. На поворотах в коридоре зомби были особенно неловкими, поэтому преследуемым удалось немного оторваться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});