папа быстрее пришел, уныло подумала она. И сейчас же услышала звук отворяемой двери.
− Котенок, ты почему не в школе? − Румяный с мороза отец быстро вошел в комнату и склонился над ней. − Что стряслось?
− Голова разболелась, и врачиха отпустила. А сейчас поспала, и вроде полегчало. Вы не голодные?
− Да, перекусить не мешало бы, а то у меня сегодня еще заседание кафедры, а у мамы ученики. Через час надо бежать.
− Тогда я обед разогрею, пока вы руки моете. Когда будет готово, позову.
− Давай дочка, поухаживай за нами, а то я что-то приустал. Подряд две лекции очень утомительно.
Настины родители работали в педагогическом институте: отец заведовал кафедрой физики, а мать преподавала английский. Настя обожала своих родителей, особенно отца. Он у них с мамой был кумиром. Настин отец и вправду был хорош собой: высокий сероглазый блондин, красивый, умный и слегка ироничный. Человеком он был добрым и покладистым, легко прощал студентам все их неуды и прогулы, за что они его дружно любили, − особенно, студентки, которые в этом девичьем вузе составляли большинство.
Настина мама представляла собой полную противоположность отцу − как внешне, так и внутренне. Это была невысокая стройная армяночка, темноглазая и черноволосая, с ершистым и задиристым характером. Она могла поднять шум из-за пустяка, гоняла Настю за невымытую посуду и пыталась воспитывать кота. Но когда мать чересчур уж расходилась, отец сажал ее себе на колени и принимался поглаживать по спинке, приговаривая: − Все, все, Галчонок, успокойся. − И целовал за ушком. Тогда она моментально выпускала пар, переходя к бурным объятиям и поцелуям, во время которых Настя все пыталась подлезть им под руки, чтобы получить свою порцию нежности.
Внешне Настя не походила ни на одного из родителей, хотя отдельные их черты в ней угадывались. От отца она унаследовала славянский тип лица с круглым подбородком и прямым коротким носом, от матери − большие глаза, затененные густыми ресницами. Правда, их цвет был не темно-карим, как у мамы, и не серо-голубым, как у отца, — к голубоватому отцовскому добавилось немного маминого шоколадного, впрочем, недостаточного, чтобы его надежно затемнить, − из-за чего Настины глаза приобрели необычный сиреневый оттенок. Волосы у нее были по-матерински густыми, но если у той они падали на плечи красивыми черными волнами, то у Насти требовали постоянного расчесывания и приглаживания, в противном случае норовили встать дыбом. И цвет их был не черным, как у мамы, и не светлым, как у папы, а темно-русым с отдельными золотистыми прядями. Серо-буро-малиновый, как говоривал отец.
Характер Насти являл собой пример единства и борьбы противоположностей. В ней сложным образом сочетались мягкость и доброта отца с упрямым и взрывным характером матери. Она могла долго и упорно добиваться своего, даже скандалить, если ей противоречили, − а добившись, вдруг резко меняла мнение, легко соглашаясь с противной стороной. Приступы непонятной ей самой хандры внезапно сменялись взрывами веселья, − и тогда она принималась беспричинно смеяться и кружить по комнате, обняв кого-нибудь из родителей или в их отсутствие спинку стула. Особенно это стало заметно к пятнадцати годам. Отец в ответ на подобные вывихи успокаивал мать: мол, чего ты хочешь, возраст у нее такой. Перерастет. Перемелется, − мука будет.
Помимо любви к пятеркам Настя увлекалась приготовлением всяких вкусностей, из-за чего родитель в шутку убеждал дочь, что ей надо идти в пищевой институт или, в крайнем случае, в кулинарный техникум, − такой талант пропадает! С чем мать категорически не соглашалась, принимая его слова всерьез. − Отличнице и в кулинарный − это позор! − с пафосом восклицала она. − Только через мой труп!
Настя слушала эти разговоры, посмеиваясь. С будущей профессией она еще не определилась. То ей хотелось на мехмат в университет, то в Политехнический, а то и о медицинском подумывала. Но в одном она была уверена: пойдет, куда захочет сама, и никто на свете ей не помешает. Захочет в кулинарный, пойдет в кулинарный, захочет в мед, пойдет в мед. Впереди еще два года школы − успеет определиться.
Накануне вечером Настя сварила любимый овощной суп с грибами и нажарила тоненьких-тоненьких блинчиков. Мясной фарш у нее уже был, осталось только завернуть его в блины и обжарить. Все это она проворно проделала, пока родители раздевались, мыли руки и обменивались нежностями.
− Готово! − подала она голос. − Наливать?
− Наливай! − скомандовал отец. − Мы с сокровищем вдвоем кушать Настин суп идем.
Держа супругу на руках, он зашел на кухню и ловко оседлал табуретку, умудрившись посадить мать себе на колени.
− Любовь! − одобрительно заметила Настя. − Не урони сокровище в суп.
− Никогда! − заверил отец, пододвигая к себе тарелку.
− Правда, Олег, пусти меня, − запротестовала мать, заметив, что тот собирается кормить ее с ложечки. − Опять насажаешь пятен себе и мне на брюки. Так почему ты не в школе? − обратилась она к дочери. − Что с твоей головой?
− Я сегодня на министерской контрольной поплыла, − хмуро ответила Настя.
− Как поплыла? У тебя же три дня назад кончилось.
− Да при чем здесь это? − рассердилась дочь. − Я полугодовую завалила! Из пяти задач решила только одну. Пара обеспечена, в лучшем случае трояк.
− Телевизор надо меньше смотреть по вечерам. Вечно он у тебя включен, вот голова и не отдыхает.
− Да при чем здесь телевизор? Дали задачи, которых мы в глаза не видели! Даже Лизавета возмутилась. Какие-то виды энергии − в Перышкине об этом ни слова.
− Тащи учебник, − распорядился отец. − Как можно давать такую контрольную? О чем они там думают − в министерстве?
Быстро перелистав книгу, он набрал номер приемной министерства образования.
− Владислав Савельевич на месте? Соедините меня с ним, пожалуйста.
− Кто спрашивает? − вежливо поинтересовалась секретарша.
− Скажите, Снегирев из педвуза.
− Привет, дружище! − услышал отец голос замминистра. − Какие проблемы?
− Влад, сегодня у моей Настасьи ваши проводили контрольную по физике. Дали задачи по материалу, о котором они и не слыхали. Из пяти задач она только с одной справилась. А ведь ты ее знаешь, − она голову не поднимает от учебников.
− Ну и сколько ей поставить?
− Да при чем здесь оценка? Я вообще не понимаю: как такое может быть? Что, ваши не знают школьной программы? Представляешь самочувствие ребят: никто в классе ничего не решил. Моя чуть не заболела от расстройства.
− Олег, ну что ты меня грузишь по пустякам? Ну, может, мои и напортачили.