Читать интересную книгу Чёртовы куклы - Майкл Гелприн

– Зачем?

– На них тренировались боевики. Спарринг-бои с куклами проводили, эксперименты психологические на них ставили.

– И что в результате?

– А ничего. Смертники – они смертники и есть.

Димон

– Здравствуйте, Дмитрий, вы можете называть меня Координатором, – сказал сидящий за столом узколицый мужик в темных очках и стильном, скроенном по фигуре полуспортивном костюме. – Перед тем как перейти к делу, я хотел бы уточнить некоторые детали вашей биографии.

– Конечно, – выдохнул я, – пожалуйста, все что угодно.

Я попал в этот дом после долгого блуждания по городу вслед за одарившей меня днем жизни девицей.

– Следуйте за мной, – велела она. – Не приближайтесь и не теряйте из виду. Когда дойдем до цели, я закурю и двинусь дальше. Вы войдете в дверь, против которой я остановлюсь, пока буду прикуривать.

Я тащился за ней добрых два часа. Мы заходили в магазины и покидали их, пересекали многочисленные улицы и проходные дворы, так что под конец я совсем запутался. Ту часть мегаполиса, в которую мы в результате попали, я практически не знал. Вероятно, рабочая окраина, судя по убогому виду окружающих построек.

– Хорошо. – Мужик, назвавшийся Координатором, заглянул в бумаги. – Вам тридцать четыре года, ваш ресурс на момент рождения составлял пятьдесят пять лет. Вы окончили институт машиностроения в возрасте двадцати двух лет и на этот момент имели ресурс в восемнадцать. Так?

– Да, – подтвердил я, – именно так.

– Пойдем дальше. Четыре года вы проработали на автомобильном заводе в качестве мастера и поддерживали постоянный ресурс. Были уволены на втором году кризиса, после чего пять лет работали водителем такси. Уволены в тридцатилетнем возрасте с ресурсом одиннадцать лет. С тех пор безработный. Ваши родители погибли в авиакатастрофе, когда вам было девятнадцать. Вы не женаты и бездетны, в последние годы не имеете друзей и не встречаетесь с девушками. Все ли я изложил правильно?

– Да, – вновь подтвердил я, – все так. Извините, Координатор, для чего я вам понадобился?

– Доберемся и до этого. А впрочем, что вы думаете сами?

– Знаете, я ничего не думаю. Лишние сутки, конспирация, зачем все это?

– Я отвечу, но сначала скажите: вы хотите жить?

– А что, кто-нибудь на этот вопрос может ответить «нет»?

– Вы будете удивлены, но я знал таких людей. Однако это пока неважно. Давайте так: допустим, я предложу вам работу. Эта работа будет одноразовая, и, не скрою, сопряжена с риском. Проделать ее предстоит не завтра, время есть, и подготовиться вам помогут. В случае удачного завершения этой работы вы получите приз, – Координатор сделал паузу и посмотрел на меня в упор. – Ваш приз – триста лет ресурса. Есть ли такая работа, на которую вы не согласитесь?

Я был ошеломлен. Триста лет ресурса! О возможностях, связанных с этой цифрой, мне приходилось разве что мечтать. Я подумал, что он издевается надо мной или же что его предложение на самом деле – психологический трюк.

– Вы имеете в виду, есть ли работа, от которой я откажусь и предпочту умереть? – спросил я наконец.

– Да, вы верно поняли.

Меня передернуло. Я осознал, что собеседник говорит на полном серьезе. И от моего ответа зависит, буду ли я завтра жив.

– Видите ли, – сказал я твердо, – в моем положении не бросаются словами. Я не знаю, что вы называете работой, но есть такие вещи, на которые я не пойду, никогда не пойду. Даже если отказ будет стоить мне жизни.

– Ну что ж, а относится ли к таким вещам тяжкое преступление?

– Убийство?

– О, нет, убивать вам никого не придется.

Маринка

– Вы можете называть меня Координатором, Марина. А пока позвольте уточнить некоторые моменты вашей биографии. Вам двадцать девять лет, вы детский врач. Работу потеряли около двух лет назад. На этот момент у вас был почти пятнадцатилетний ресурс. Спустя короткое время развелись с мужем, Константином Ивлевым, полицейским. Скажите, Марина, как получилось, что на момент развода ваш ресурс упал до четырех лет?

– Я не разводилась, – выдавила я из себя, – просто он однажды ушел. За день до этого я отдала ему десять лет ресурса.

– Зачем?

– Я могу не отвечать на этот вопрос?

– Можете. Но вот на следующий вам придется ответить: вы хотите жить?

Меня пробила дрожь. Я почувствовала, как надежда, вспыхнувшая, когда мне перевели день жизни, сменяется чем-то холодным, склизким и мерзким. Мужчина, назвавшийся Координатором, глядел на меня в упор через затемненные стекла очков. «Надо собраться, – подумала я, – обязательно надо собраться и понять, зачем мне задают этот нелепый вопрос и вообще что от меня хотят».

– Да, – ответила я. Комок подкатил к горлу. Я поняла, что сейчас начнется истерика. – Да, – повторила я, сдерживаясь из последних сил, – я хочу жить, что дальше?

– Успокойтесь. – Координатор улыбнулся. – Я задаю вам эти вопросы не по собственной прихоти. Значит, хотите. А как сильно? Настолько ли сильно, что согласитесь на любую компенсацию? Например…

Ком, подкативший к горлу, прорвался. Я разревелась, слезы душили меня.

– Да, – закричала я, захлебываясь. – Я хочу жить! Понял, ты, Координатор, я хочу жить! Но я лучше сдохну, чем стану шлюхой, понятно тебе, сдохну!

Координатор протянул стакан с водой, я наотмашь ударила его по руке. Часть воды выплеснулась, забрызгав покрывающий пол ковер, но Координатор, казалось, не обратил на это внимания. Он поставил стакан на стол и принялся молча ждать, пока я выплачусь.

– Успокоились? – спросил он, наконец, и протянул стакан вновь. – Вас никто не собирается превращать в шлюху. Но я не успел изложить подробности. Так вот, я предлагаю вам не только жизнь. У меня есть для вас работа. Если вы с ней справитесь, то получите триста лет ресурса. Как вам нравится такое предложение, Марина?

Валет

– Пойдем, грузин, побазарить надо, – сказал я ему на третий день после того, как какие-то суки упаковали нас шестерых в эту хату.

Чудны дела твои, Господи. Я уже три дня, как должен был сдохнуть, а все живой. Дом в лесу стоит, жратвы навалом, и каждый день новую привозят. Охраны никакой – хоть сейчас когти рви. Только куда рвать-то, воли ровно на один день хватит. Кто бы эти суки ни были, но держат они нас как псов, на поводке коротком. Каждый день в десять утра по одному дню ресурса добавляют. Так и живем, как стадо, не знаем, когда на бойню погонят. И для чего нас тут морят, тоже неизвестно. Одно знаю – ничего в этом мире не делается за так, поэтому за отсрочку с нас как пить дать спросят. По полной программе отработаем, после чего отработают уже нас. Это проще простого, даже руки пачкать не нужно – не перевели ресурс, и большой привет. Только вот меня в эту группу зря включили, я под смертью не раз ходил и кланяться ей не буду. Это в меня еще в детстве вбили – нельзя идти на поводу, никогда нельзя, в чужую игру не садятся, играют или по своим правилам, или не играют вообще. И раз уж я в игре, то играть буду так, как нужным считаю. А нужно, прежде всего, сколотить кодлу. Чтобы, когда придут должок с нас спрашивать, не с каждым в отдельности разберутся, а напорются на кодлан. А кодлану нужен вожак. И хотя никогда я в бугры не лез, кроме меня, получается, некому.

Я прикинул хрен к носу. Из пятерых моих подельничков трое пока никуда не годятся, нет в них жизни, уже сломались и ждут, когда поведут на бойню. Алкан тоже не в счет, мозги у него набекрень, да и ломает его без бухла. Значит, начинать надо с вояки грузинского, как там его, не помню.

– Меня зовут Тенгиз, урка, – сказал он. – Можешь говорить «батоно» или «генацвале». А назовешь еще раз грузином, получишь в морду. Понял?

– Понял, – согласился я, – заметано, батоно-генацвале Тенгиз. Значит, слушай сюда. Ты, сразу видать, мужик тертый, поэтому я с тобой крутить-вилять не буду, в лоб скажу. Ты въезжаешь, что нам тут всем кранты? Попользуют нас, поимеют и в расход. Или ты по-другому считаешь?

Посмотрел он на меня, подумал малость.

– Ну допустим, – сказал. – И что ты предлагаешь? Или так говоришь, от делать нечего? Так я с тобой без дела языком чесать не буду.

– Да что ты, генацвале, горячий-то такой. Ничего я пока тебе не предлагаю. Но предложу, если сговоримся. Скажи, что ты обо всем этом думаешь?

– Ты начал, тебе и продолжать, генацвале, – возразил он.

– Ладно. Смотри – у нас у всех ресурса на один день. Так?

– Ну так.

– Теперь прикинь, что тебе говорят: иди, кацо, кого-нибудь замочи, а мы тебе за это три сотни лет ресурса отмерим. Ты как?

– Никуда не пойду, конечно.

– А если сначала три сотни лет переведут, тогда пойдешь?

– Смотря куда.

– Да неважно это. Как я могу знать куда? Вот переводят тебе, батоно Тенгиз, три куска, дают винтаря, пару гранат, сто грамм накатить и велят: иди теперь, дорогой, отрабатывай. Если пофартит – ступай себе на все четыре стороны, живой и при ресурсе, а не пофартит, извини – похороним. Пойдешь?