Читать интересную книгу Сайтин-1. Измена - Кэролайн Черри

Через сорок пять лет после Великого Разделения война все еще шла полным ходом, иногда тайная, иногда затрагивающая только совсем уж отдаленные уголки, так что многие считали ее достоянием истории. Считали где угодно, но только не в Ресионе, ибо если другие лаборатории могли лишь поставлять выращенных по готовому шаблону бойцов, то в Ресионе располагался исследовательский комплекс. Ресионские лаборатории вели собственную войну — под руководством Арианы Эмори.

Пятьдесят четыре года жизни доктора Эмори было отдано этой работе. Ариана стала свидетельницей окончания войн между компаниями, разделения человечества, перекройки границ. Космический флот Земного Сообщества по-прежнему контролировал систему Пеллы, но торговцы из недавно учрежденного Альянса захватили саму Пеллу и объявили ее своей базой. Сол попытался сделать вид, будто не заметил поднесенной ему горькой пилюли, и изменил тактику; остатки флота Земли занялись обыкновенным пиратством на межзвездных путях, без всякого разбора нападая на торговцев, в то время как Альянс и Союз охотились на самих этих пиратов. Зато война опять начала затухать. Баталии бушевали только за столом переговоров, где участники отчаянно пытались выбрать четкие постулаты, чуждые человеческой природе, старались провести границы в безграничном трехмерном пространстве, дабы установить и сохранить мир, которого на памяти Арианы Эмори не было ни дня.

Однако даже этого могло бы не быть. Подобное могло происходить и сотню лет назад. Правда, самолеты тогда были не такими изящными и скоростными. Они ничем не отличались от медлительных неуклюжих грузовых лайнеров, что теперь курсировали между Новгородом и Ресионом. В те годы пассажиры обречены были трястись в полете на пластиковых мешках, контейнерах с семенами и прочим грузом.

Ариана вспомнила, как умоляла мать позволить ей сесть к запыленному иллюминатору. В конце концов девочка добилась своего, но мать велела ей задвинуть щиток солнечного фильтра.

Теперь госпожа Эмори восседала в обитом кожей кресле. Рядом — стакан с освежающим напитком. В салоне постоянно поддерживалась приятная атмосфера, вокруг сновали и обсуждали дела помощники. Приглушенный гомон голосов отчасти перекрывал гул турбин.

Теперь Ариана не может позволить себе путешествие без помощников и телохранителей. Рядом — Кетлин и Флориан, молчаливые, как и требует от них выучка. Даже теперь, на высоте десять тысяч метров и в окружении проверенных сотрудников Ресиона с набитыми секретными документами кейсами, телохранители не спускали глаз с начальницы.

Нет, просто не сравнить с тем, что было раньше!

«Мама, можно мне немного посидеть у окошка?»

Ариана была дочерью Ольги Эмори и Джеймса Карната и слыла необычным ребенком. Родители Арианы основали лаборатории в Ресионе, и именно они положили начало тому, что позднее превратилось в Союз. Они отправили первых колонистов, вывели первых солдат. Гены Ольги и Джеймса были даны сотням таких людей, и генетических родственников Арианы можно было найти повсюду в радиусе многих световых лет. Госпожа Эмори стала свидетельницей изменения самих основ человеческого мышления. Отношения в обществе определялись теперь биологическим родством. Положение семьи зависело от ее численности: чем многочисленнее, разветвленнее, тем влиятельнее и богаче.

Ресион перешел к Ариане по наследству. Как и этот самолет — не какой-нибудь пассажирский лайнер! И не военный, и не взятый напрокат. При своем положении Ариана могла позволить себе и не такое, но все же старалась держаться в определенных рамках. К примеру, доктор Эмори неизменно предпочитала пользоваться услугами ресионских механиков, доверять штурвал личного самолета пилоту со скроенной по проверенному шаблону психикой. И, конечно, держать при себе только телохранителей, выведенных от лучших производителей.

…Жизнь в мегаполисе, в грохоте подземки, среди чиновников, техников и поваров, отчаянно оспаривавших друг у друга возможность заработать… Подобная жизнь страшила хозяйку Ресиона ничуть не меньше безвоздушного пространства. Ариана привыкла управлять развитием целых колоний и планет. Одна мысль о еде в ресторане, о толчее в метро, о шуме и гаме, о безликой и вечно куда-то торопящейся толпе повергала женщину в неподдельный ужас.

В самом деле, невозможно представить, как бы она жила вне Ресиона. Доктор Эмори умела подготовить к рейсу самолет, выверить график полетов, распорядиться насчет багажа, отдать нужные команды помощникам, обеспечить собственную безопасность. Но общий, обычный аэропорт казался ей настоящим кошмаром. Здесь можно было ожидать чего угодно. Впрочем, у каждого есть право на антипатию-другую, и потому досадные неудобства не были главным предметом заботы Арианы. Тем более, что вряд ли ей грозила участь оказаться когда-нибудь в новгородском метро или в общем доке на безымянной станции.

Прошло немало времени, прежде чем внизу мелькнула серебристая лента реки, а потом показались первые посадки. Замаячила тонкая лента дороги, затем — купола и башни Новгорода. Громадный мегаполис вынырнул из дымки внезапно. Под крылом самолета стремительно расширялись тонкие поначалу полоски растительности, над полями запестрели тени башен электронных экранов и вышек станций очистки воздуха. В разные стороны устремились переполненные, как всегда, дороги…

По Волге тянулись к морю караваны барж. Баржи и буксиры заполняли речные доки, видневшиеся среди густой растительности. Несмотря на внешний блеск и великолепие, в Новгороде сохранилось еще достаточно напоминаний о грубой эпохе промышленного развития и множество островков дикой природы. Это несоответствие сохранялось на протяжении сотен лет — разве что город разрастался и движение сухопутного и водного транспорта становилось все интенсивнее.

«Посмотри, мама, вон грузовик!»

Тем временем внизу проплывал синеватый лес, затем замелькал настил и габаритные ограничители взлетно-посадочной полосы.

Шины мягко зашуршали по взлетно-посадочной полосе, и самолет начал снижать скорость, одновременно заворачивая влево, к терминалу.

На мгновение знатную гостью охватила легкая паника — и это несмотря на полную уверенность, что ей можно не опасаться толчеи аэровокзала. Неподалеку пассажирку уже ожидали автомобили. О ее багаже, о самолете и прочем должна была позаботиться свита Арианы. Аэродром располагался на окраине Новгорода, через который ее должен был промчать лимузин с тонированными стеклами: изнутри все видно, но любопытный взгляд уже не проникнет в салон снаружи.

Ох уж эти чужаки! И вся их беспорядочная суета. Ариана, впрочем, любила суету, но в безопасном отдалении — как-никак, это было ее творение. Доктор Эмори разбиралась в передвижениях массы, но не в ее составляющих. На расстоянии же и в целом она верила в свое творение.

Оказываясь бок о бок со своим детищем, Ариана неизменно чувствовала, как потеют ее ладони.

Вереницы автомобилей, подъезжавших ко входу в Государственный зал, и толпы охранников безошибочно указывали на то, что здесь собирались не просто сенаторы. На балконе Совещательной комнаты стоял в окружении телохранителей и помощников Михаил Кореин. Он то и дело всматривался вниз, туда, где виднелись выложенный гулким камнем пол, фонтан и окаймленная медными перилами парадная лестница. Время от времени взгляда Михаила удостаивалась и укрепленная на серой каменной стене эмблема — многолучевая золотая звезда.

Поистине имперское великолепие — для имперских амбиций. А главная созидательница этих амбиций была уже на подходе. Советник из Ресиона в сопровождении министра науки Ариана Эмори-Карнат собственной персоной, безнадежно опаздывавшая по причине полной уверенности в своем величии. Даже Государственный зал она удостоила посещением лишь потому, что Советнику требовалось лично участвовать в голосовании.

Разглядывая новоприбывшую, Кореин вдруг ощутил учащенное биение сердца. И вспомнил предупреждение врача, запретившего волноваться. Доктора неизменно призывают к спокойствию, твердя, что удержать все под своим контролем просто невозможно.

Можно предположить, что они имели в виду Советника из Ресиона.

Планета Сайтин, доселе самая густонаселенная из членов Союза, постоянно ухитрялась сохранять за собою сразу два места в исполнительном органе Союза — Совете Девяти. В силу обычной логики одним из этих двух мест было председательство в Комитете по гражданским делам, то есть надзор за развитием сельского хозяйства, малого предпринимательства и трудовых ресурсов. Но вопреки логике выборщики в Комитет по науке, рассеянные по Союзу в радиусе многих световых лет, упорно избирали в правительство Ариану Эмори, хотя кроме нее на этот пост претендовала дюжина не менее достойных кандидатов.