– Я поняла, – мадемуазель д’Эгре выжидающе взглянула на полисмага, в глазах мелькнули огоньки смеха, а Этьен осознал, что все еще удерживает ее руку в своей.
– Простите, – он быстро разжал пальцы.
Франсуаза склонила голову, судя по улыбке, она прекрасно понимала, какой эффект вызывает ее внешность. Полисмаг скрипнул зубами и поклялся сам себе, что с мадемуазель д’Эгре его будут связывать только деловые отношения.
– Д’Эгре, – пробормотал Пьер, – уж не родственница ли вы графа Гастона д’Эгре?
Девушка нахмурилась:
– Это как-то относится к убийству?
Пьер смутился:
– Н-нет, но…
– В таком случае не лучше ли вам приступить к исполнению своих обязанностей?
Этьен нахмурился. Он вспомнил, что дочь графа д’Эгре действительно была в числе тех девушек, кто поступил в Суар де Бонне. Странно, что граф и графиня позволили ей сначала учиться, а потом и работать в академии.
Еще и ассистентом профессора, питавшего слабость к хорошеньким мордашкам. Хотя именно эта слабость могла объяснить все, кроме одного: что такая красавица нашла в лысеющем толстом профессоре. И почему граф д’Эгре до сих пор не вмешался.
Но капитан Богарне прибыл в академию не для того, чтобы выяснять порочащие связи. Он повернулся к возвышению, приподнял простыню и убедился, что на теле нет одежды, и обвел взглядом адептов. Перепуганные больше полисмагами, чем происшедшим, они во все глаза следили за действиями стражей порядка.
Мрачно усмехнувшись, Этьен поднял край простыни, открывая лицо и плечи жертвы. Над головой послышались сдавленные охи, а один из адептов, вихрастый юноша, закатил глаза и сполз под парту.
Пьер направился к нему.
– Кто-нибудь ее знает? – холодно поинтересовался капитан. Судя по вытянутым физиономиям, даже если кто-то и был знаком с девушкой при жизни, то сейчас вряд ли вспомнил бы это.
– Боюсь, капитан, адепты слишком потрясены случившимся, чтобы мыслить здраво, – вмешалась ассистентка профессора. Она так и осталась стоять за спиной полисмага, с интересом наблюдая за его действиями. – К тому же они замерзли, поскольку сидели здесь больше часа, ожидая вашего прибытия.
В ее голосе слышался упрек.
– Мы просто… – начал оправдываться Пьер, но Этьен оборвал его.
– Тома, Моро, выведите адептов в другое помещение! Обождите, пока они согреются, перепишите личные данные и отпустите, мы допросим их позже!
– Да, но как это сделать? – пробормотал полисмаг, затравленно смотря на молодых людей.
– Думаю, декан Копен вам поможет, у него есть список курса, – предложила Франсуаза, которую порядком утомила эта суета. Она взглянула на тонкие золотые часы на запястье и вздохнула, понимая, что остальные дела, запланированные на сегодня, придется отложить. – Наверное, мне стоит проследить самой.
– Нет! – Этьен сказал это резче, чем хотелось. – Вы останетесь, как и профессор Ле Шовен!
Он ожидал возражений, но их не последовало.
– Как вам будет угодно, – девушка натянуто улыбнулась и отступила.
– Господа, прошу! – засуетился декан.
Адепты послушно направились к дверям. Как только они переступили порог, коридор наполнился гвалтом. Голоса полисмагов, призывающих к порядку, моментально потонули в нем. Показалось, или ассистентка профессора покачала головой, сочувствуя стражам порядка.
– Приступим! – Этьен полностью сдернул простыню и начал внимательно осматривать тело. – Пьер, записывай: женщина лет тридцати, визуальных следов насилия не обнаружено… Профессор, наш некромант запаздывает. Вы сможете извлечь остатки анимы?
Последнее предназначалось Ле Шовену. Анима – часть ауры, которая на сутки оставалась в теле жертвы. Её изучение могло помочь следствию и ответить на ряд вопросов.
– Ну… э-э-э… – замялся преподаватель. – Видите ли, прошло много времени… И я не уверен…
– Неужели? – процедил Этьен.
– Я уже сделала, – перебила его ассистентка. – Реторта на моем столе. С красной крышкой. И девушку не насиловали.
– Откуда вы знаете? – Этьен кивнул, приказывая Пьеру взять реторту, внутри которой метался огонек анимы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Что именно?
– Все. С чего вы решили, что жертва – девушка, еще и невинная! Она ж вся в морщинах!
Франсуаза улыбнулась, и Пьер, ослепленный этой улыбкой, едва не выронил реторту. Этьен с трудом удержался, чтобы не пихнуть друга в бок.
– Видимо, вы плохо слушали лекции по некромантии, капитан, – насмешливо произнесла мадемуазель д’Эгре. – Иначе поняли бы, что морщины – следствие потери тургора, упругости кожи. Девушке не больше двадцати. Кто-то просто сцедил из нее всю кровь.
Она замолчала с улыбкой наблюдая за полисмагами. Оба мужчины потрясенно смотрели на девушку, пытаясь принять как факт, что красавица-блондинка оказалась еще и умной. Ле Шовен недовольно сопел у кафедры. Он как раз не слишком жаловал, когда ассистентка позволяла себе показать свой ум.
– Допустим, вы правы, – Этьен опомнился первым. – Но тогда где рана?
Он демонстративно осмотрел руки жертвы: сначала одну, а потом другую.
– Скорее всего, под коленом, там вена проходит близко к коже, – Франсуаза спокойно обошла возвышение. – Вы понимаете, что это значит?
– Что это может значить? – Пьер как завороженный следил за красавицей.
– Кровь, болван, – подал голос мрачный как туча Этьен. – Мадемуазель д’Эгре намекает, что кому-то понадобилась кровь девственницы…
Глава 2
Домой Франсуаза возвращалась затемно. Несмотря на позднее время, жизнь в студенческом квартале бурлила. Фонарей на узких улицах почти не было, но их с лихвой заменял яркий свет, льющийся из окон многочисленных таверн.
Оттуда же доносились музыка и громкий смех, часто перекрываемый визгливыми голосами продажных девиц.
Шлюхи часто захаживали в квартал в надежде на дармовую выпивку и зелья против зачатия.
И то, и другое было очень низкого качества, поэтому в тавернах часто вспыхивали ссоры, которые перерастали в уличные драки. Судя по шуму, одна из них вот-вот должна была начаться.
Франсуаза поморщилась и подхватила юбки, старательно обходя зловонную лужу, происхождение которой не вызывало сомнений. Хоть бургомистр и требовал штрафовать тех, кто оскверняет улицы города, очень часто помои с верхних этажей выплескивались на мостовые.
Обходя лужу, Франсуаза слишком приблизилась к стене дома. В этот момент дверь таверны распахнулась и проем полностью заслонила мужская фигура.
– Привет, красавица! – судя по заплетающемуся языку, его обладатель был изрядно пьян. – Куда торопишься?
Он попытался ухватить девушку за талию, но она ловко увернулась.
– Осторожнее, Жан-Жак! Не то упадешь!
– Фран… Франс… Франсуаза… это ты? – мужчина вздохнул.
– Ты разочарован?
Будь это любой другой знакомый, Франсуаза бы просто обратила все в шутку, но это был Жан-Жак. Девушка еще могла бы смириться, что он, не блистая умом, получил должность ассистента декана. Профессор Копен специально окружал себя людьми, на фоне которых выглядел особенно умным. Но Жан-Жак вечно приставал к Франсуазе, считая ее завидной добычей. От решительных действий его останавливало только знатное происхождение девушки. Ассистент декана, как бы глуп он ни был, прекрасно понимал, что с ним сделает граф д’Эгре, если дочь пожалуется, поэтому не переступал черту, ограничиваясь паскудными шуточками в адрес девушки.
Франсуазе оставалось только стискивать зубы и делать вид, что не понимает намеков.
– Конечно! Ты ведь такая красивая…
Жан-Жак опять потянулся к Франсуазе, девушка выставила вперед ладонь, на кончиках пальцев которой светилась магия.
– Я, кажется, просила обойтись без рук!
– И такая злая… – разочарованно протянул верзила.
– Я стану еще злее, если напомню тебе, что сегодня ты ведешь четвертый курс на кладбище? – поинтересовалась девушка.
– Сегодня? – он звонко хлопнул себя рукой по лбу и со стоном пошатнулся. – Я думал завтра.