Читать интересную книгу Подарить жизнь - Элис По

Мои рассуждения прервала Моника, заглянув из-за двери с таким радостным лицом, будто ни много ни мало, выиграла миллион в лотерею.

– Что такое? – я хмуро взглянул на нее исподлобья.

– Шеф, рабочий день уже закончился. Я ухожу, и вы не засиживайтесь.

Нет, засиживаться времени не было. На восемь вечера был запланирован поминальный вечер у отца дома. Если про мой коттедж можно было сказать, что он милый, то к его дому подойдет определение королевский. Выполненный из белого камня, он поражал своей грандиозностью уже на крыльце с греческими статуями и колоннами. Но, самым удивительным была планировка дома, его сердце находилось в круглой гостиной, отделанной белым мрамором и благородным деревом, а вокруг, словно водя хоровод, располагались остальные комнаты с золоченой мебелью и тысячами хрустальных огоньков. Я решил заехать в супермаркет и купить бутылочку вина, мама любила выпить бокал шардоне за ужином. Я приехал немного раньше и был вынужден сидеть в гостиной и ждать, когда его величество все-таки почтит меня своим появлением. Стол был уже накрыт, начищенные приборы искорками отражали огонь, потрескивающий в камине. Сначала я не заметил, но теперь задавался вопросом: для кого стоит третий прибор? Надеюсь, для кого-то из старых друзей Шермана или Клейтона, ведь я терпеть не мог ужинать с его пассиями, да и тем более в такой день. Дело в том, что после смерти матери отец так и не связал себя узами ни с кем другим и перебивался временными подружками, в душе присудив себе статус ловеласа.

Однако, моим ожиданиям не суждено было сбыться. Услышав шорох, я увидел, как отец спускается по лестнице под руку с очередной рыжеволосой особой. Она была невероятно привлекательна, а красное шелковое платье выгодно подчеркивало ее пышные формы. Совсем иное можно было сказать о моем отце, как обычно он пытался казаться моложе, надев розовую рубашку и галстук в горошек. Вот только лысина предательски выдавала предпенсионный возраст и сияла, как новенький пятак.

– Здравствуй, Стиф!

– Добрый вечер, папа! – я хотел его позлить, ведь он терпеть не мог, когда я обращался к нему таким образом при подружках.

– Познакомься, это Алисия, – представил он свою спутницу, помогая ей усесться за стол.

– Безумно приятно. Я надеюсь, тебе есть восемнадцать? Не хотелось бы провести этот вечер в полицейском участке, – я натянуто улыбнулся, наливая вино в ее бокал. Готов поспорить, папа Кевин в этот момент рвал и метал, но внешне не подал виду и решил отшутиться:

– Не обращай внимания, Алисия. Стиф у нас всегда такой веселый.

– Не беспокойтесь, мне двадцать два, – девушка обдала меня ледяным взглядом. Нет, вы слышали? Двадцать два! Что почти в два с половиной раза меньше возраста отца, которому недавно стукнуло пятьдесят шесть. Ни на минуту не поверил бы, что эту разношерстную пару настигло такое великое чувство, как любовь. Неужели жажда красивой жизни у этой гадкой Алисии сильнее чувства отвращения от старого тела? Вряд ли она с удовольствием заглатывает его дряблый член и целует морщинистые губы. Несмотря на то, что Кевин Раш превратился в старого перечника, подсевшего на виагру, все равно жаль его. Он никогда так и не поймет, что тратить свое время на подобных хищниц за богатством то же самое, что носить поддельные бриллианты: вроде бы красиво и на ощупь неплохо, а в глубине сердца знаешь, что фальшивка…

Отец решил заговорить и прервать гробовую тишину, нависшую в гостиной. Я было подумал, что он скажет что-нибудь в память о матери, но тот, видимо, забыл какой повод собрал нас вместе.

– Послушай, Стифлер, какой забавный случай произошел со мной и Алисией, когда мы обедали в ресторане Нью-Йорка на прошлых выходных!

– Наверное, официант принял вас за дочь с отцом? Вы так похожи! – я не мог удержаться от колкостей. Хищный рот Алисии вмиг искривился, а маленькие змеиные глаза яростно забегали по сторонам.

– Извини, Кевин, это уже слишком. Пожалуй, мне лучше уехать домой, – резко отодвинув стул, она встала и направилась к выходу. Надо же, кукла оказалась не такой уж глупой, чтобы продолжать выслушивать оскорбления.

– Детка, я позвоню тебе завтра! – бросил вдогонку отец.

– Зачем ты так с ней? – он встал и начал шаркать по комнате, когда входная дверь захлопнулась.

– Отец, скажи мне, – я пристально посмотрел ему в глаза, – Разве ты чувствуешь себя по-настоящему счастливым рядом с этой проходимкой, которой только и нужны от тебя платья, да новые туфли?

– Послушай, сынок. Счастье бывает всего один раз в жизни, и у меня оно было с твоей матерью. Я долго искал его подобие, пока не понял, что его нет. Теперь я просто покупаю то, что доставляет мне удовольствие, не строю иллюзий и не разочаровываюсь.

– Прости, если обидел тебя, – я конечно понимал, что чуть-чуть перегнул палку.

– Успокойся, я не обижаюсь на правду, да еще от самых близких мне людей. Я тоже не прав, что позволил этой курице приехать, просто думал, что она немного отвлечет нас от грустных мыслей. Я ведь так скучаю по нашей маме, —с этими словами он уткнулся в мое плечо, похлопывая по спине. Моя природа такова, что отхожу я так же быстро, как и завожусь.

– Давай лучше по пиву и посмотрим какой-нибудь хороший фильм? – предложил я.

– Узнаю своего мальчика!

Мы перебрались в комнату с кинотеатром, расположившись на мягком диване.

– Посмотрим что-нибудь Хичкока? Мама любила его фильмы, -спросил я, прихлебывая пиво.

– Помнишь, как она пыталась напугать нас при каждом волнительном моменте?

– Да, а мы каждый раз поддавались на ее провокации, – лицо отца посветлело от воспоминаний, он продолжил:

– Она была удивительной женщиной, с которой не хотелось расставаться ни на секунду

– Пап, скажи, если бы была такая возможность прекратить ее страдания, как бы ты поступил? – этот вопрос крутился в моей голове в свете последних событий. Вдруг его лицо стало серьезным и вдумчивым.

– Я был не настолько смел, чтобы принять такое решение. А вот твоя мать… Я никогда не говорил тебе, но она умоляла о смерти, постоянно просила приблизить ее кончину. А я ничем не мог помочь, -в глазах вдовца блестели слезы. Я подумал, что будет лучше оставить его наедине с самим собой, чтобы привести чувства в порядок.

– Звони, не забывай своего старика, – сказал он на прощание, шмыгая носом. Я ехал домой, размышляя над тем, что сказал Кевин. Может быть, действительно, человек, больной неизлечимой хворью, должен иметь право на достойный уход из жизни? А не умирать в агонии, с трудом узнавая в последние дни свои родных и близких…

Оказавшись дома, я ещё долго не мог заснуть. Началась гроза и, свернувшись в кровати, я наблюдал, как стальные молнии рассекают черничное полотно неба. Постепенно яркие всполохи за окном стали бледнеть, я открыл глаза. Дощатый пол, репродукции Пабло Пикассо на стенах. Мне снова снился наш старый дом, в котором я провёл всё своё детство. Я осторожно шёл по коридору к кабинету отца, стараясь не шуметь. Одна из половиц скрипела в самый неожиданный момент, будто меняя своё расположение в полу. Дверь была приоткрыта, я услышал, что он находится там не один.

– Это всё так неожиданно, – отвечал он кому-то.

– Ради всего святого, Кевин! Ты ведь молодой и здоровый мужчина, который должен жить дальше! Или ты собираешься слечь в могилу рядом с ней?, – урезонивал отца голос принадлежавший Изабелле Ротсвуд, лучшей подруге матери. Я отчётливо помню, что в последние месяцы её жизни она зачастила с визитами.

Я подошёл чуть ближе, заглядывая в проём между дверью и стеной. Миссис Ротсвуд сидела на рабочем столе Кевина, обхватив руками его шею. Даже будучи ещё ребёнком и толком не сознавая всех особенностей взрослой жизни, я понимал, что вижу что-то неправильное и странное. У меня захватило дыхание. Я переживал, что же увижу в следующую секунду. Доска под ногой предательски издала противный скрип. Я потупил глаза. Послышалась возня и спустя мгновение передо мной возникло сконфуженное лицо отца, распахнувшего дверь.

– Стиффлер, дорогой, что случилось?, – он старался смотреть поверх головы, отводя пристыженный взгляд.

– Ничего, – я растерянно сжимал в руках книгу об автомобилях, о которой ещё несколько минут назад хотел расспросить отца. Изабель, будто сдуваемую ветром уже относило по коридору, когда я рывком сел в постели. Её блестящие чёрные волосы, как лощённый конский хвост и огромный рот с мелкими зубами ласки надолго станут для меня символом женской подлости и предательства. О дружбе даже заикаться не стоит. Есть только общие интересы и разные мужики, с которыми хочется трахаться. Я не знаю что было, а чего не было, но я никогда не задавал вопросов по этому поводу отцу, быть может, потому, что не хотел услышать то, чего не ожидал…