немного разочарованно спросил он.
«И близко нет»
«Ангел Божий?»
«Ага. Ангелу Божию заняться больше нечем, только торчать на перекрёстке и скупать души у деревенских дурачков».
«Так кто же ты?»
«Хозяин Перекрёстка. Ты же знаешь, малыш Джек».
«Но что ты такое?»
«Какие-то у тебя странные представления об этикете – сначала поливаешь меня святой водой, в надежде что я покроюсь волдырями или испарюсь, не знаю уж, чего ты там навооброжал, а теперь пытаешься вывести на откровения. Родители, видать, как следует отдохнули на твоём воспитании. Итак, чем обязан?»
«Ты меня обманул!», – запальчиво выкрикнул он.
«В чём же? Разве Рози не стала твоей женой?»
«Нет, она стала, но…»
«Ты для неё самый желанный мужчина?», – перебил я его.
«Да, но…»
«Ей плохо с тобой в койке?»
«В постели у нас всё прекрасно»
«Всё время хочет быть с тобой рядом?»
«Да в этом-то, мать её, всё и дело!», – заорал он.
«Она всё время рядом. Я даже сена корове не могу спокойно подкинуть – Рози бежит за мной в телятник. Я не могу с друзьями выпить пива! Стоит улизнуть в бар – Рози уже тут как тут. Вот она сидит рядом и держит меня за руку за завтраком. Вот она стоит за спиной и гладит моё плечо, пока я перебираю веялку. Вот она прыгает мне на колени, когда я просто хочу посидеть на крыльце с кружкой сидра. Я как та маленькая собачка на руках у богатой дамочки. Её теребят, гладят, тискают, не дают и минуты покоя, а на собачьей морде написано: «Боже, скорей бы сдохнуть».
Джек выпалил всё это на одном дыхании. Грудь его ходила ходуном, лицо раскраснелось, что твой помидор.
«Подведём итог, малыш Джек. Рози О’Доналл стала твоей женой», – я начал загибать пальцы, – «У вас великолепный секс. Всё своё время она хочет проводить только с тобой. Всё, как ты и хотел».
Он молчал.
Я выдержал паузу и спросил: «Хочешь расторгнуть сделку?»
Джек изумлённо посмотрел на меня: «А разве… так можно?»
Я пожал плечами: «Обычно нет, но на то и правила, чтобы их нарушать. Ты мне нравишься, малыш Джек. Уж не знаю, почему. Ну так что – хочешь получить обратно свою душу?»
«А Рози?»
«А Рози влюбится в коммивояжёра из Алабамы и сбежит с ним. Я позабочусь, чтобы он был хорошим человеком. У них будет свой собственный дом, трое хорошеньких детей, собака, кот. Барбекю с соседями по субботам».
«А нельзя сделать так, чтобы Рози осталась со мной, просто не была такой надоедливой?
Я покачал головой: «Всегда надо платить. Ты потеряешь Рози. Такова цена»
«И что будет со мной потом?»
«О, найдётся много девиц, что захотят склеить разбитое сердечко малыша Джека», – я подмигнул ему, – «Например, та молоденькая вдова по соседству. А дальше – делай, что хочешь. Запишись в армию, стань моряком, открой собственный бар. Продай лачугу, что осталась от родителей и переезжай из этой глуши в Нью-Йорк. Отправляйся в Голливуд и стань звездой вестернов, мать твою. Ты будешь свободен. Сво-бо-ден».
Джек задумался. Воображение уже рисовало ему картины, одна лучше другой: вот он на собственной рыбацкой лодке, с командой отличных парней, ловит тунца. Когда они сходят на берег, высокие, загорелые, оплетённые железными мускулами, девочки восхищенно смотрят им вслед. В кабаке они сидят за одним столом, пиво льётся рекой и пусть только кто сунется – все парни горой друг за друга. Или выстрелы, взрывы, капитан ранен, гуки лезут со всех сторон и он, Джек, вытаскивает капитана на себе, бежит прямо под пулями. Автобус катит под палящим солнцем, останавливается на главной улице Свампхолма, из него выходит подтянутый молодой мужчина в военной форме. Это Джек. На груди у него сияет медаль Почёта. Всякий встречный норовит остановить и расспросить что да как, а он ничуть не зазнается, скромно рассказывает, как спас командира и не забывает добавить, что все ребята были настоящими храбрецами и всем надо было дать такую медаль, ему просто повезло.
Мне пришлось хлопнуть его по плечу, чтобы привести в чувство.
– Ну так что, малыш Джек? Разрываем контракт? Или катись домой, пока Рози не подняла всю Национальную гвардию на твои поиски.
Он стоял напряжённый, сосредоточенный, весь хмель куда-то исчез. Потом коротко и резко сказал, будто оборвал нить: «Да».
Я щёлкнул пальцами и в воздухе возникли пылающие буквы контракта. Я рубанул ладонью прямо по ним. Огненный зигзаг рассёк воздух, буквы вспыхнули и сгорели. Миг – и только горстка пепла осталась лежать на Перекрёстке.
«Всё?», – он посмотрел на меня.
«Всё», – подтвердил я.
«И Рози?»
«Уже уехала. Твоя жизнь снова принадлежит одному тебе, малыш Джек».
И он ушёл.
А, понимаю, вы из тех ребят, что, едва раскрыв книгу, лезут на последнюю страницу узнать, кто же тут убийца. Не пойдёт. Так истории не рассказывают. Хотите узнать, чем всё кончилось – не лезьте с дурацкими расспросами. Хороший рассказ как хорошее вино – его смаковать надо, с чувством, с паузой, с расстановкой. Хотите хлестать залпом – купите самогон у фермера. Ладно, не буду нагнетать интригу, как дешёвый писака. Джек вернулся домой и нашёл на столе записку от Рози. Ну, вы знаете: «Прости. Я тебя не достойна. Я встретила истинную любовь. Будь счастлив». Две страницы такой чуши. А Джек на следующий же день переспал с аппетитной вдовушкой по соседству и записался в армию. Он успел попасть в Корею и даже повоевать. Был ранен, чуть не лишился руки. Медаль Почёта не получил, но какую-то награду ему на грудь навесили. Джек вернулся домой и две недели кочевал из бара в постель вдовы и обратно. Потом он уехал на побережье ловить тунца. Быстро понял, что рыбная ловля – занятие не для него. Потом Джек работал на железной дороге, потом водителем в одной компании, что занималась грузоперевозками по всей стране. Исколесил Штаты вдоль и поперёк на своём грузовике. Отрастил мышцы, усы и живот. Съел тонну бургеров и выпил море пива. Много дрался, много пил, много трахался, простите за мой французский. Однажды утром Джек проснулся в очередном облезлом мотеле с очередной потасканной женщиной и, одеваясь, случайно взглянул в зеркало. Из зеркала смотрел незнакомый ему мужчина. Мужчина тот выглядел сильно старше своих лет, а вместо глаз были у него два глубоких колодца, на дне которых чёрной густой нефтью застыла потаённая тоска. И малыш Джек прыгнул в свой грузовик и погнал на запад. Он объехал десятки