ложись на диван. Вижу: вроде как ты уже засыпаешь.
Потянувшись и прогнав дремоту, Ян с благодарностью посмотрел на Александра.
– Спасибо, но нет. Я к тебе по делу. Пришел пораньше, еще до начала занятий в университете. Хотел попросить тебя об одолжении.
– Какие вопросы? Конечно. А что надо сделать?
Как и всегда бывало в трудные минуты жизни, Александр уже заранее был согласен помочь, хотя еще и не знал в чем проблема. Эта самоотверженность воспринималось Яном как огромный подарок судьбы. И в принципе, да, такая дружба, наверное, редкость. Ведь Александр мог и жизнь отдать за Яна, если бы это понадобилось. Но, как очень надеялся Ян, судьба не будет их так испытывать.
– Как мне повезло с другом, – подумал Ян, и с тихой благодарностью и вдруг нахлынувшем на него чувством огромного облегчения посмотрел на Александра.
– Понимаешь, в группе, где я куратором числюсь, да и веду занятия тоже, есть один студент, Черный – его фамилия. Фамилия у него такая чудная, да и сам он что-то в последнее время стал странным. Очень талантливый парень. Прекрасный из него получился бы технарь: схватывает на лету высшую математику, интегралы щелкает как орехи. Но стал спать на лекциях, причем постоянно. Ко мне стали приходить преподаватели: жаловаться на него. Философ, вот, приходил вчера. Позавчера приходила преподаватель по начертательной геометрии. Ну и другие тоже. Спрашивают, может он больной? – И Ян выжидательно посмотрел на Александра.
– Так, может, он и вправду заболел?
– Да спрашивал я. – Устало махнул рукой Ян. – Говорит, что здоров как конь. Только конь какой-то на полуиздыхании. Спрашивал уже много раз. Скрывает он что-то. Вот и пришел к тебе, чтобы понять, что с ним и как ему помочь, если надо. Берешься разобраться?
– Да я уже вроде как ответил, что да, – уже с обидой сказал Александр. – Ну, так я пошел одеваться? У него сегодня есть занятия?
– Занятия есть. И я сказал, что придет стоматолог, первоклассный специалист, который проведет профилактический осмотр студентов.
– Хитрец, значит, ты уже был уверен, что я двинусь в твой универ, пока тут торт поедал огромными кусками.
И, увернувшись от понарошку разозлившегося Яна, Александр захлопнул дверь спальни перед его носом: пошел переодеваться.
Александр любил одежду. Она была его пунктиком. Все тщательно было подобрано еще в магазине. Если он покупал костюм, то к нему шли в тон рубашка, подбирался пояс, туфли и даже галстук. Поэтому для одежды у него было отведено три шкафа. Два стояли в спальне. А один, с раздвигающимися дверями, был прочно встроен в коридоре. А коллекция его парфюма, это…это была отдельная песня. На полке в коридоре стояли духи и туалетная вода лучших производителей мира. И даже таких, про которые Ян и не слышал. Поэтому, недолго думая, пока Александр собирался, он подошел и, выбрав один из своих любимых запахов, веером обрызгал свою одежду.
Минут через пять в дверях появился Александр. В строгом сером костюме, в очках, с саквояжем – он уже всем своим видом начинал вызывать уважение. Привычным жестом выбрав с полки один из флаконов, он также обрызгал себя и уверенно пошел к дверям.
– Айра, сторожи дом, никого не впускай, – сказал он своей собаке.
Айра лениво подняла голову, посмотрела на них, перевернулась на другой бок и громко зевнула.
– Нет, ну ты видел отношение? – деланно возмущаясь спросил Александр, когда они вышли из подъезда. – Хоть бы поднялась, подошла к нам, а так делает вид, что и не сторожит! Дрыхнет, и все ей по барабану!
– Это тебе по барабану: костюмчик хороший, а вот пуз выдает любовь к сладкому. Может на диету какую сядешь?
– Ну да, вчера думал об этом, сегодня вечером подумаю, может и завтра, – смеясь ответил Александр.
И так, подтрунивая друг над другом, шли они на остановку. Минут через пятнадцать, сев на автобус, приехали к университету.
Пройдя фейсконтроль у вахтера, поднялись на второй этаж.
– А какими судьбами? – встретившийся на их пути, доцент кафедры Мурашин поприветствовал Александра.
– Да вот решил провести беседу со студентами о здоровом образе жизни и пользе чистки зубов, по настоянию куратора, – сказал Александр и весело кивнул на Яна.
– Здорово! Я бы с удовольствием и сам поприсутствовал, но вызывают в деканат. Какие-то вопросы по зачетке студента: или подпись не туда поставил, или перепутал оценку – пойду уточнять, – грустно вздохнув, сказал Мурашин и с обреченным видом быстро поднялся по лестнице.
На кафедре было пусто. Столы преподавателей были практически завалены бумагами, папками. И только стол завкафедрой, как всегда, отличался пустотой. По ее мнению, любая информация должна быть спрятана от посторонних глаз. Поэтому любые свои бумаги она тщательно упаковывала в ящики стола и замыкала на ключ. Ключ же прятался у нее в портфеле.
– Ян, давай уже побыстрее, – подгонял Александр. – Мы на твоей кафедре торчим уже минут двадцать. А вдруг заявится твоя грымза?
Так друзья между собой называли завкафедрой. Лет-то ей было немного, но характер… Текучка на кафедре была страшная. Уходили люди, не проработав и года. И бежали кто куда: кто ушел в другие вузы, кто на рынок продавать одежду и обувь, кто в декрет. Иванькову удалось открыть свое туристическое агентство. Выбирали пути любые, кто как мог. Ян, по сравнению со многими, был здесь долгожителем. Он работал под ее руководством уже три года.
– Ладно, ладно тебе. Уже иду. Мне же надо журнал найти, список для деканата. Пошли, не нервничай.
– Какие тут нервы… Тут и родить можно у вас, если бы я был в положении. Куда идти, показывай. Как, кстати, она себя чувствует, после того как я последний раз поправил ей воспоминания?
– Спасибо, конечно, – кривовато усмехнулся Ян, – но зачем ты ей внушил, что я приполз к ней на коленях с букетом в зубах?
– Ну не только. Вы же потом чай пили с конфетами.
– Ну да, она уже как месяц намекает, чтобы я принес ей именно эти конфеты. А где их взять? Я же не знаю, про какие конфеты ты думал!
– И опять тем же макаром, с цветами в зубах? – согнулся пополам от смеха Александр.
– Смейся, смейся, то же мне друг называется.
– А что мне было делать после того, как ты на Ученом совете, где присутствовал сам ректор, раскритиковал ее теорию хаоса в пух и прах?
– Во-первых, это не ее теория, а во-вторых, это был действительно научный кошмар. Да, в принципе, и научности то в нем было ноль. Ладно, я не злюсь. Только сейчас она на меня