проигнорировали.
Снаружи слышались тяжёлые удары и приглушённые слоями плоти голоса. Но ждать, пока меня вытащат из трупа, я не собирался. Воспользовавшись той пустой, что появилась на месте сердца, я развернулся и секунд за двадцать выкарабкался по уже проложенному маршруту обратно.
Мышцы дракона уже были расслаблены, так что это оказалось тем более намного проще. Несмотря даже на то, что ползти пришлось почти вертикально вверх, монстр перед смертью упал на бок.
Меня, появившегося на свежем воздухе с ног до головы в крови и ошмётках драконьих внутренностей, встретили нестройным ликованием. Кто-то из бойцов Золотого Ястреба искренне радовался моему появлению и тому, что я смог вот так вот уничтожить монстра, который их всех чуть не убил.
Но большинство испытывало вполне понятный скепсис. Непонятно, был ли я другом или врагом, убийство дракона никак этот вопрос не проясняло. К тому же моя внешность, в которой очевидно просматривались звериные черты, вполне могла создать ещё большее недопонимание. В конце концов откуда-то же брались гуманоидные Майигу вроде Вирго или Пагсхота.
В нормальной ситуации я бы первым делом попытался наладить с бойцами первого Стража контакт и убедить их в своих мирных намерениях. Однако сейчас весь мой разум занимало только одно. Голод.
Я соображал вполне здраво, но не мог абсолютно ничего поделать с этим чувством. Казалось, если я в течение минуты не сожру ещё драконятины, то просто сдохну на месте, а то и что похуже. А потому ни о каких переговорах и дипломатии не могло быть и речи.
Оглядевшись по сторонам, я заметил в паре метров бойца с большой двуручной секирой, стоявшего, как и я, на груди дракона и рубившего чешую монстра. Похоже, именно его я услышал изнутри груди монстра, он пытался прорубить более широкую щель, чтобы вытащить меня наружу.
Шагнув к нему, я выхватил из его рук топор. Боец, парень лет тридцати, почти не сопротивлялся, настолько был в шоке. Последние овации стихли, все максимально напряглись, кто-то тоже схватился за оружие, уже было убранное.
Но люди меня сейчас вообще не интересовали. Спрыгнув на землю со стороны спины дракона, я, хромая на повреждённую ногу, поспешил к его голове. Рубить неподвижную и лежащую на земле голову было максимально удобно, да и топор был превосходного качества, с лезвием острым как бритва даже после столь ожесточённой битвы.
Так что раскроить драконий череп мне удалось всего за ударов за шесть. После чего, отбросив в сторону топор, я опустился на колени перед головой монстра, руками сорвал и отбросил наполовину разломанную крышку черепа и принялся, зачерпывая руками будто пудинг — ложками, пожирать мозг.
Орган, на который приходилась непропорционально большая часть энергозатрат, был одним из самых питательных в любом организме. И его вкус, кардинально отличающийся от вкуса сердца и крови, но от того не менее великолепный, а также вкус полнившей его энергии, разлился по моему телу очередной волной наслаждения.
Люди, явно шокированные таким перформансом, даже не пытались остановить меня, отбросившего в сторону топор и очевидно не особо агрессивного. Просто обступили полукругом, я ощущал на себе их пристальные, полные недоумения взгляды.
— Лучше не трогайте его, а то мало ли, — услышал я голос. — Если попытается сбежать — поймайте. Убивать запрещаю. Остальные со мной.
После чего людей вокруг меня стало заметно меньше, остальные, видимо, пошли помогать раненным и собирать трупы убитых. В голове немного прояснилось и я начал более трезво осознавать, насколько дико и странно сейчас выгляжу.
Но тело настойчиво требовало ещё еды, ещё драконьей плоти. И, возможно как раз из-за Дара, что я впитывал вместе с ней, сопротивляться этому требованию было выше моих сил.
Мозг я съел минуты за три, под конец, мысленно воя от стыда, ведь я прекрасно понимал, как это выглядит со стороны, занырнув внутрь черепа по грудь, чтобы выскрести самые далёкие ошмётки.
После чего встал, подобрал топор, чем вновь всполошил бойцов Золотого Ястреба, и поплёлся в обход драконьей туши, пачкая землю маленькими кусочками мозгов, налипшими на бороду и собственными слюнями.
Благо, в этот момент к месту происшествия наконец-то явилась Рахира. Её тут же окружили и принялись задавать вопросы. Я, охваченный приступом нечеловеческого голода, мог только по-звериному взрыкивать и на слова людей, как бы ни хотел, не мог нормально ответить.
Я услышал её уверенный и сильный голос. Девушка предъявила свои документы, потом показала мои, которые я оставил в кармане пальто и объяснила, что мы прибыли из семнадцатого форпоста в качестве подмоги. А также сказала что я не опасен, а веду себя так из-за побочного эффекта своего Дара.
Технически всё примерно так и было. И особых причин не верить девушке у командира боевого отряда не было. Наверняка у них ещё оставалось немало вопросов по поводу того, как мы так удачно появились и откуда узнали, что им будет нужна поддержка.
Но по крайней мере наибольших проблем удалось избежать и из десятка человек, приставленных ко мне, чтобы в случае чего остановить, оставили лишь троих. Да и те не для каких-то активных действий, а лишь для наблюдения.
И всё это время я, как зомби, очень опосредованно воспринимавший окружающий мир и максимально сосредоточенный лишь на удовлетворении голода, прорубался сквозь брюхо дракона.
Остались ещё два органа, которые, я чувствовал, мне было просто необходимо сожрать. Печень и желудок. К счастью, драконье брюхо было защищено куда более мягкой чешуёй и до нужных органов я добрался тоже довольно быстро.
Огромную, размером с легковой автомобиль, печень я оставил на финал, для начала взявшись за желудок. Вернее, за желудочный сок.
Не знаю, откуда проистекала эта уверенность, но нечто внутри меня, возможно тот самый голод, настолько сильный, что я бы не удивился, обрети он действительно сознание, говорило мне, что именно едкая кислота, плещущаяся в драконьем желудке — это именно то, что надо моей диете.
Под уже не просто удивлёнными, а попросту охреневшими взглядами приставленных ко мне в качестве надзирателей людей, я добрался до колышущегося желудка, пикой на секире проделал в нём дыру и подставил рот под потекшую густую, как кисель, жидкость.
В ту секунду, когда первая капля желудочного сока дракона коснулась моих губ и языка, я ощутил адскую боль. Единственный раз в жизни я испытывал нечто подобное, когда однажды по незнанию хлебнул острейшего мексиканского соуса прямо из бутылочки.
Но даже те ощущения были несравнимы с тем, что происходило сейчас. Потому что это была не просто острота. Желудочный сок в буквальном смысле разъедал моё мясо, я даже смог увидеть поднимающийся от моего рта дымок.
Вот только вместе с болью я ощутил также и новое наслаждение. Как люди наслаждались острой едой, краснея и плача, но продолжая с аппетитом уплетать за обе щеки, так и я, несмотря на боль и осознание максимальной неадекватности происходящего, не мог оторваться от вытекающей из желудка дракона жижи.
Трое бойцов Золотого Ястреба, оставшихся со мной, начали активно материться, одного и вовсе стошнило. Запах желудочного сока, даже для меня едкий и не слишком приятный, для обычных людей наверняка был отвратителен.
Как, думаю, и сам этот процесс, тем более что в какой-то момент в потоке желудочного сока сквозь дыру прямо на меня выпал покрытый многочисленными следами воздействия кислоты латный сапог.
Я совершенно не представлял как после такого мне выстраивать с этими людьми доверительные отношения и отдал бы и вторую ногу, чтобы заставить себя остановиться. Но, к сожалению, это было невозможно.
Вкусив сладость драконьего сердца, я позволил инстинктам взять надо мной верх. И теперь чётко понимал, пока они не будут удовлетворены, вернуть контроль у меня не получится. К счастью, остановить меня никто не пытался, иначе я бы точно накинулся на того, кто мешал моему пиршеству с максимальной жестокостью.
И также было очень удачно, количество кислоты в желудке дракона всё-таки было не слишком большим. Литров двадцать, возможно. Иначе я бы попросту лишился языка и челюсти, уже изъеденной кислотой в некоторых местах до самой кости. И так мои щёки разъело начисто, как и кожу на подбородке.
Следующей и последней на очереди была печень. Её, действительно огромную, я при всём желании не смог бы сожрать меньше чем минут за пятнадцать. К тому же в какой-то момент голод всё-таки начал отступать и я наконец-то почувствовал копящееся в животе насыщение.
И где-то