М е н и с. (Страшным шёпотом.) Тише, дура! И себя, и нас погубишь!
Ула крепко зажмуривается, не в силах смотреть на расправу. По щекам её текут слёзы.
И тут позади слышится многоголосый рев.
Р ы б а к и. А-а-а-а-а!
Пятерка многоликих одновременно поднимает головы. Ула явственно видит их настоящие лица – болезненно-бледная кожа, черные попиленные зубы оскалены, глаза безумны, ни намека на растительность – ни бород, ни усов, ни бровей. В следующую секунду мимо, едва не затоптав лежачих, в сторону многоликих проносятся подоспевшие рыбаки. В руках у кого что – тесаки, дубины, топорики. Многоликие без особой суеты растягиваются в цепь. Они в меньшинстве, но почему-то совершенно спокойны. Через мгновение рыбаки с хрястом сталкиваются с ними; завязывается драка. Несколько рыбаков умирает сразу, но остальных это не останавливает; они бьются за родных и близких.
М е н и с. (Досадливо.) А-а, чтоб вас всех!
Менис встает с Улы, отбирает у неё дубину, которую она так и не выпустила, и бежит на помощь рыбакам.
Ула тоже поднимается. Тяжело дыша, она вертит головой в поисках какого-нибудь оружия. Видит поодаль мертвого старика-сельчанина, придавившего животом вилы. Ула извлекает вилы из-под мертвого и, выставив их перед собой, бежит к дерущимся.
У л а. А-а-а!
Она как раз вовремя: один из многоликих сбил Йоварса с ног и уже занес дубину для решающего удара. Йоварс закрыл лицо руками. Ула, перескочив через него, всаживает вилы многоликому в живот. Тот роняет дубину и хватается за черенок. Ула напирает, многоликий, рыча сквозь зубы, пятится. Справа другой многоликий заносит дубину для удара, чтобы расколоть зазевавшейся Уле голову. Вот дубина опускается, но в последний момент её перехватывает Менис. Ула обменивается с кузнецом быстрым взглядом – Менис смотрит на неё как-то виновато – и в следующую секунду в глаз ему вонзается черная стрела. Менис вздрагивает и валится под ноги дерущимся.
Позади страшно кричит его жена.
Ж е н щ и н а. Не-е-е-ет!
Крик её резко обрывается – еще одна стрела нашла свою цель.
Свистящих в воздухе стрел становится все больше. Еще несколько рыбаков падают, пронзенные. Одна шальная стрела попадает и в того многоликого, в живот которого Ула воткнула вилы. Он, булькая, валится на спину, не выпуская вил. Ула вынуждена разжать пальцы, дабы не упасть вместе с ним. Безоружная, она озирается. Видит нескольких лучников между домами. Поднявшийся с земли Йоварс хватает Улу повыше локтя и тащит под защиту плетня. Остальные рыбаки тоже прячутся кто куда.
Два рыбака, отдавшись боевой горячке, продолжают биться с одним многоликим. Вокруг дерущихся – неподвижные тела, в воздухе рядом с ними свистят стрелы. Многоликий на вид намного здоровее рыбаков, но он ранен, отчаянные рыбаки вот-вот должны взять верх. Но тут одного рыбака находит стрела – пробита шея. Рыбак, вздрогнув, опускает руки и падает на колени. Другой рыбак – молодой парнишка – трусит и бежит, спотыкаясь, прочь в поисках укрытия. Здоровенный многоликий, тяжело дыша, стоит над рыбаком с пробитой шеей. Кажется, дикарь раздумывает, добивать противника или нет. Потом он усталым движением пинает рыбака в грудь и, шатаясь, уходит к своим.
О й в а р с. (Рыча от злобы и бессилия.) Зар-разы! Сук-ки!
Поодаль, укрывшись за перевернутой арбой, вытирает кровь со лба струсивший рыбак. Услышав слова Ойварса, он поворачивается на голос.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. Что делать будем?
Никто ему не отвечает, все опасливо высматривают лучников. Еще две стрелы едва не находят свои цели. Те двое, кто чудом избежал смерти, матерятся сквозь зубы, один кидает в лучников камень.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. (Беспокойно.) Перебьют нас здесь, как куропаток перебьют!
Все молчат. Высматривают.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. Уходить надо.
У л а. (Презрительно.) Куда уходить? А родные?
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. А что родные? Те, кто мог, давно убёг.
Й о в а р с. Твои-то первым делом смотались.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. (С вызовом.) Ежели так, я только рад буду!
У л а. А другие как же? Не слышишь, что ли? Там же дети. У тебя ж у самого две сестренки.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. Своей глупой смертью я им ничем не помогу.
С т а р ы й__р ы б а к. (Высматривая лучников в щель в плетне.) Да замолчи ты! Дай подумать.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. Быстрее думай, Седой! Иначе вон чернозубые за тебя подумают! Ай!
Черная стрела пробивает струсившему рыбаку ногу чуть ниже колена.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. (Хнычуще.) Ну что за невезенье! С утра прямо! И рыбалка ни туда, ни сюда, и стреляют именно по мне!
С т а р ы й__р ы б а к. Да ты не дёргайся, не дёргайся. Тебя и выцелили потому, что дёрганный.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. Что делать, Седой? Я ведь кровью изойду.
С т а р ы й__р ы б а к. Не изойдёшь. Перетяни чем-нибудь.
Струсивший рыбак хныча отрывает дрожащими руками длинный лоскут от своей рубахи и принимается перевязывать рану.
С т а р ы й__р ы б а к. (Решительно.) Ну, что, рыбари? Покажем им, где раки зимуют?
Й о в а р с. (С сомнением.) Что, прямо вот так – в лоб?
С т а р ы й__р ы б а к. Ну а как еще? Либо так, либо вообще никак.
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. В лес бежим. Потом поквитаемся.
С т а р ы й__р ы б а к. (Рассудительно.) Можно и в лес попробовать. Да вот, думаю, не выйдет: не отпустят. Гляди, скольких мы перебили.
У л а. Стало быть, нападаем?
С т а р ы й__р ы б а к. (Юмористически.) Ишь какая боевитая. (Струсившему рыбаку.) Учись, селёдка!
С т р у с и в ш и й__р ы б а к. (Злобно.) Да иди ты!
Старый рыбак замечает, что у одного лучника закончились стрелы и он уже второй раз лезет в колчан товарища.
С т а р ы й__р ы б а к. (Подбирая под себя ноги.) Давай, рыбари! Сейчас или никогда.
Все вскакивают и с нечленораздельным криком бегут на лучников. Ула вскакивает чуть ли не последней и, отобрав на бегу топорик у струсившего рыбака (который, естественно, остался лежать в укрытии), устремляется вслед за сельчанами. Ее крик сливается с криком остальных.
Видно, что многоликие не ожидают такого, – один неуверенно пятится, другой орет что-то, наверное, зовет подмогу, еще один – никак не может попасть «пяткой» стрелы на тетиву. Но есть и те, кто не теряется, – в рыбаков летят стрелы, многие падают, пронзенные.
И тут рыбаки резко замедляются – как будто с неба на них опрокинули гигантский чан невидимой глазу патоки. Воздух вокруг них становится каким-то вязким, тягучим, двигаться получается с трудом, как в детском кошмаре. Победоносный крик рыбаков постепенно чахнет и делается похожим на мучительный стон.
Многоликие торжествуют. Отложив луки, они вынимают из ножен изогнутые костяные кинжалы и уверенно идут к рыбакам. В отличие от рыбаков, на них колдовство не действует.