произнесла няня. — Вам нужно умыться и позавтракать. Его величество будет ждать вас внизу через час!
Ничего толком не рассмотрев, кроме пары прошедших по двору слуг, Эдвард нехотя оторвался от окна. Под строгим наблюдением он проглотил завтрак, быстро оделся и, на ходу натягивая плащ, со всех ног бросился к большой лестнице.
Отец уже ждал внизу, в большом освещённом холле, одетый в дорожный костюм. Он только что отпустил посыльного, и тот, кивнув в знак приветствия, пробежал мимо Эдварда вверх по ступеням. Филиппа ещё не было.
— Доброе утро, папа! — прокричал Эдвард, сбегая с лестницы.
— Доброе, сын, — едва заметно улыбнулся сияющему от предвкушения сыну Элиад. — Перестегнись.
Эдвард бросил взгляд вниз, неловко улыбнулся и быстро перестегнул пару пуговиц, которые на бегу всунул не в те петли.
Парой минут позже показался Филипп. Под его светло-зелёными глазами залегли тёмные круги, а лицо выражало то ли расстройство, то ли обеспокоенность. Эдвард кинул на брата заинтересованный взгляд, но ничего не спросил, хотя от любопытства чесались и руки, язык. И, как бы Эдвард ни старался весь путь до кареты смотреть куда угодно ещё, взгляд возвращался к Филиппу. Тот, вжав голову в высокий воротник дорожного плаща и засунув руки в карманы, делал вид, что не замечает, как попытки Эдварда проваливаются одна за одной. Это нервировало, но Филипп держался, молчал. И не смел обгонять отца, хотя так хотелось скорее оказаться в карете, зажаться там в угол — и чтобы никто не трогал.
Карета ждала во дворе, совершенно не похожая на те, в каких обычно приезжают на балы: никаких сложных узоров, вензелей, ярких цветов, позолоты и драгоценных камней. Вид был прост: выкрашенный чёрной глянцевой краской стальной корпус, большие колёса и две отдельные кабины — для пассажиров и для водителя.
— Без лошадей? — удивлённо прошептал Эдвард.
— Вейер постарался! — гордо улыбнулся сыну Элиад Керрелл.
Мастера Вейера, самой технологичной страны континента, потрудились на славу: теперь у карет был двигатель, работающий на энергии драгоценных камней — главного топлива. Секреты мастера не раскрывали, но слухи ходили, что чертежи пришли из-за океана, с загадочного «второго материка» Форкселли, что делало такие кареты ещё более престижными и желанными.
Любовно улыбнувшись своему приобретению, Элиад Керрелл забрался в обитый тёмно-алым бархатом салон. Мальчики уже расположились там друг напротив друга. Филипп устало развалился на подушках. Эдвард подвинулся, давая место отцу, а потом и вовсе пересел на сторону к брату. Элиад подал водителю знак, и карета двинулась.
Им предстояло долгое путешествие на восток, и все расслабились. Все, кроме Эдварда. Какое-то время он сидел смирно, глядя в окно на проносящийся мимо город. Тот постепенно становился ниже, дома теряли изящество и богатство, а вскоре и вовсе превратились в редкие фермерские лачужки, окружённые бескрайними, по-весеннему цветущими, зеленеющими полями. Зевнув, Эдвард подпёр голову рукой. И почему они не могли просто телепортироваться из замка? Он посмотрел на отца. Тот любил ездить в каретах и не упускал такой возможности, но несколько часов от замка до границы не дающего телепортироваться барьера, а потом от начала такой же границы до самого бастиона казались Эдварду настолько же скучными и ненужными, как география Западных земель, которую ему отчего-то тоже нужно было изучать. Какая разница, что там за горами? Горы-то эти в сотнях тысяч километров, за Мидландом, и никто за них не перебирался…
Вздохнув, Эдвард пострелял глазами в отца и брата и быстро придвинулся к последнему.
— Фи-ил…
— Отстань, — не открывая глаз, сонно буркнул Филипп.
Эдвард демонстративно громко фыркнул и снова обратил внимание на отца, листающего голографические странички на приборе, который выглядел как круглая шкатулка с перламутровым камнем на крышке и легко помещался в ладони. Он назывался «синернист» и мог предоставлять любую информацию из всех библиотек и архивов планеты, какие только были доступны его обладателю. Эдвард не знал, как именно прибор определяет, что и кому можно показывать, но понимал, что это каким-то образом завязано на энергии, считываемой маленькими осколками камней на нижней части синерниста, что неприятно впивались в ладонь. Наверняка поэтому Эдварду никогда не удавалось вызвать ничего, кроме энциклопедий, словарей, учебников, чьё количество увеличивалось, чем старше он становился, да книжек со сказками и стихами. Ничего интересного. А вот отец наверняка читал что-то более занятное. Пользуясь его увлечённостью, Эдвард постарался рассмотреть текст с обратной стороны, но буквы, казавшиеся чёткими издали, начали расплываться. Элиад заметил внимание сына и, усмехнувшись, выключил синернист. Эдвард, недовольный тем, что его раскрыли, надулся и, снова отвернувшись к окну, стал теребить кисточки на шторах.
* * *
— Это Ворфилд! Ворфилд! — воскликнул Эдвард, вскакивая с места и высовываясь в окно.
Они ехали вверх по склону к приземистому бастиону. С одной стороны он был окружён невысоким забором, за прутьями которого виднелся ухоженный внутренний двор перед двухэтажным краснокаменным зданием с зелёными крышами. На передней башне развевался оранжевый флаг с чёрным бескрылым драконом.
Но это строение и конный манеж за ним были лишь видимыми частями бастиона. Под землёй скрывалось ещё несколько этажей подземных коридоров, секретных комнат командования и тренировочных залов. Редкие холмы, отгораживающие крепость с востока, скрывали в себе казармы, конюшни и оружейные комнаты. На юге разбились обширные поля с полосами препятствий. Эдвард не раз видел, как военные проводили там учения с настоящим оружием, которое нельзя было брать ни ему, ни Филиппу.
Эдвард безмерно любил Ворфилд. И за лошадей, и за мечи, и за открытые пространства. За то, как можно было преследовать снующих туда-сюда молодых военных, несущих документы или чепуху, и прятаться от них, ведь если заметят, нужно будет идти в другой коридор, искать новые «цели». Да даже дикие яблони, вечно цветущие на этом полигоне недалеко от тренировочных площадок, казались чем-то чудесным.
Когда карета остановилась, Эдвард первым выскочил из неё, за что получил неодобрительные взгляды отца и брата. Но ему было не до того — он, восторженный, озирался по сторонам и вдыхал запах травы и земли, всегда такой яркий и свежий здесь.
Высокий генерал с аккуратно постриженными седыми усами подошёл по мощёной дорожке — Эдвард, смутившись перед ним, отошёл к брату, — и поклонился королю. Элиад коротко кивнул, и мужчины пошли вперёд. Мальчики последовали за ними.
Они шли по пустому коридору, освещённому парящими в воздухе жёлтыми шарами. Приглушённый разговор взрослых было не разобрать, и Филипп, бросив попытки, тяжело вздохнул и поёжился.
— Сегодня тут тихо, — прошептал он.
Эдвард взглянул на брата и коротко кивнул, поджимая губы. Тишина здесь была гнетущая.
— Филипп! — Мальчики