Читать интересную книгу КОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ СОЮЗ - Алексей Рюриков

Сейчас невозможно установить, сколько всего было подобных встреч в эшелонах власти, но явно немало. Именно в таких, осторожных, полунамеками, разговорах, складывалась группа заговорщиков. Достоверно известно о встрече Агранова с Литвиновым, в сентябре же, подобный разговор о неверности партийного курса и сомнениях в политике политбюро, произошел у Литвинова с Мануильским , а чуть позже у Мануильского с Гамарником. Мануильский присоединился к заговору без особого энтузиазма. Так, в качестве повода вырваться из терзающего вечерами круга мыслей: "возьмут - не возьмут". Аресты, идущие в бывшей вотчине Зиновьева, Коминтерне, внушали опасения. Сильный человек, Мануильский ненавидел свой страх. И выбить страх риском показалось ему хорошей возможностью. К делу он подошел серьезно, с основательностью бывшего подпольщика с огромным стажем:

- Надо собираться - сделав выбор, секретарь Коминтерна не колебался. Линию оговорить, единый курс выработать. Иначе мы только болтовней заниматься можем.

- Согласен - кивнул Гамарник. Якобы по поводу испанских событий неплохо совещание провести - там и мы с Михаилом Николаевичем к месту будем, и Агранов, и вы с Литвиновым.

***

Встречу провести удалось. 10 октября собрались в кабинете Гамарника, под предлогом обсуждения ситуации в Испании, как и планировалось. Такое собрание означало, что Рубикон перейден, и это уже не просто разговоры. По принятой в стране практике, это уже называлось неприглядным термином "групповщина", и само по себе влекло неприятные последствия. А уж в сочетании с обсуждаемыми темами… Это уже был заговор. И все собравшиеся отдавали себе в этом отчет.

Считается, что именно тогда оформилась первоначальная программа группы заговорщиков, в которую входили приход к власти и реформы армии, партии, НКВД, смена курса на укрепление связей с Францией, которую видели естественным союзником против Германии, постепенную либерализацию советской власти. Было принято решение об устранении Сталина, Молотова, Ежова, Ворошилова - все понимали, что без их ликвидации шансов на переворот нет.

По официальной версии, на этой встрече впервые встал вопрос о поддержке партии, и тогда же прозвучало предложение Гамарника "прощупать настроение Косиора", близкого к опале, взволнованного результатами процесса троцкистско-зиновьевского центра и заинтересованного в смене власти. Эта версия представляется сомнительной, большая часть исследователей полагает, что именно Косиор, возможно с участием других представителей "украинской группы", стал инициатором и главной движущей силой заговора, действуя на первых порах руками Гамарника и Якира, и лишь после первоначального оформления оппозиции, присоединился к ней, как это было принято в СССР "по просьбам с мест". Открываться остальным заговорщикам до их однозначного согласия на активные действия, было рискованно, а пользуясь своим положением члена политбюро, Косиор, вероятно, рассчитывал в случае возможного провала прикрыть действующих на переднем крае Гамарника и Якира. Подтверждением такого взгляда, может служить то, что последующие события развивались молниеносно.

17 октября Косиор приехал в Москву на заседание Политбюро. В тот же день, Гамарник организовал встречу Косиора и Тухачевского, а уже вечером, на даче Агранова собрались Тухачевский, Косиор, Агранов, Литвинов и Мануильский.

На даче Косиор был спокоен. Для себя он уже все решил - время Сталин ушло. Станислав Викторович давно привык к власти над республикой, занимавшей территорию, большую, чем многие европейские страны. И совершенно не желал отчитываться перед выскочившим после смерти Ленина в вожди грузином.

На даче ждали только его. Тухачевский, Агранов, Литвинов, Мануильский. Жесткие, прошедшие суровую школу люди. Все - пытающиеся изменить сталинскую политику и бьющиеся головой об стену непреклонного: "мы с товарищами считаем иначе…". Все - сделавшие окончательный выбор.

В ходе обсуждения окончательно определились:

- Михаил Николаевич - обратился Косиор к маршалу, - давай значит так: вот ты и Гамарник с Якиром, за вами армия. Яков Саулыч у нас от НКВД, я партию на себя возьму. Чубарь с Петровским тоже подключатся, есть такие договоренности. Максим Максимович - повернулся он к Литвинову, - иностранные дела за тобой. Вот и Дмитрий Захарович…

- Коминтерн - за мной - кивнул Мануильский.

Косиор мысленно оценивал собравшихся. За Тухачевским, известным каждому героем гражданской войны, победителем Колчака и Деникина, кроме поддержки в армии авторитет в стране и широкая популярность за рубежом, он может стать конкурентом в борьбе за "первое кресло". Но это потом, после. Сейчас все перечисленное - скорее плюс, на общее дело работаем… пока. Агранов в партии и стране не известен. Да, чекисты уважают, сильные там у него позиции. Но на роль вождя не потянет, и не претендует. У Литвинова отличные связи за границей, в партии его не забыли. Но тоже не лидер. Его гложет мысль о набирающей силу гитлеровской Германии, и невозможность проводить собственную политику. Мануильский фактически руководит Коминтерном, но это все. Больше у него ничего нет, но и лишним не станет.

Косиор понимал, что без него, члена политбюро и "Первого" на Украине, переворота не будет. Из всех собравшихся только он и его "украинцы" могут повести партию за собой. Остальных партия перемелет, несмотря на армейские дивизии. Но у него нет бойцов. Нет людей, способных физически занять Кремль, наркоматы, убрать сталинскую команду. Значит, нужен союз. Нужен, хотя и опасен. Но он испытывал нечто похожее на ностальгию, когда думал об опасности. Это возвращало его в молодость - в "нелегалку", в гражданскую, когда молодой Стас рисковал жизнью ежеминутно… и это была жизнь. Яркая, кипучая, приправленная запахом крови и пороха. Ему даже нравилось полузабытое ощущение опасности.

В ходе обсуждения окончательно сложилось ядро заговора, распределились роли внутри группы. Лидерами стали Косиор и Тухачевский.

По воспоминаниям Мануильского, пытаясь укрепить свое положение среди заговорщиков, именно он предложил устроить срыв политики Народного фронта во Франции, который можно будет поставить в вину Сталину и Молотову. Эта идея показалась Косиору стоящей, особенно когда ее поддержал Литвинов:

- … тогда во Франции власть возьмут правые. Это точно, там такая сейчас ситуация - пояснил, поправляя пенсне, Максим Максимович. Их руководство, Петэн и Лаваль - готовы. И пользуются поддержкой крупного капитала. Нет Народного фронта - будет Союз Патриотов.

- Какой союз? - не понял Тухачевский.

- Партия такая - пояснил Агранов. Союз фашистов, военных и крупных капиталистов. Сейчас набирают силу. Только что агитационную книгу выпустили: "Как ломают шпаги". Такой Де Голль у них есть…

- Я его знаю - вспомнил Тухачевский. Он до этого про моторизацию армии писал. И лично знаю - мы в немецком плену в одном лагере были.

- Так ты и Вейгана знаешь, и остальных - хмыкнул Агранов. Ты ж в роли "Бонапарта" на них выходил, когда разведчики спектакль с Парижем играли. Можно, кстати, еще раз сыграть.

- Сыграть… - протянул Литвинов. А почему сыграть, собственно? Можно ведь и всерьез прощупать. Союз - сила большая. Если мы им подыграем - можно потом и на действительно серьезную Антанту с Парижем рассчитывать. И на помощь.

- А какая нам от них помощь? - удивился Косиор.

- После… - Литвинов чуть замялся, и сформулировал обтекаемо - изменений, надо будет союзников искать. И французы здесь отличный вариант. Думаю, Михаил Николаевич меня поддержит.

- Да - Тухачевский был согласен. К Косиору он относился настороженно, а вот союз с французской армией… он полагал, что это будет его союз. На дружбу с коммунистами генералы не пойдут. А вот с "русским Наполеоном"… Воспоминания о кумире юности кружили голову.

- Перспективы широкие - веско сообщил он. Только встречу проработать надо.

- Проработаем - мгновенно подобрался Агранов. Выходы есть.

***

Ситуация за рубежом играла на руку заговорщикам. В ноябре 1936 года Германия и Япония заключили Антикоминтерновский пакт, формально направленный против Советского Союза, но усиливший опасения противников Берлина во всех странах.

В СССР группы заговорщиков складывались быстро, основой стали "украинцы". В клан входили многие, военные, чекисты, хозяйственники, но вербовка новых членов была опасна, в стране шла борьба с оппозицией. Косиор сделал ставку на военный переворот и подчинение Тухачевскому. На первой стадии.

Армией занялись Тухачевский, Якир и Гамарник. Якир и Гамарник возглавляли доминирующую в армии генеральскую группировку, друзей и сослуживцев у них хватало, и они вполне могли выбирать из них надежных, готовых пойти на риск путча. За годы гражданской войны и последующей службы, своих коллег они изучили превосходно. Иона Эммануилович начал с самых доверенных. Командующий войсками Харьковского округа Дубовой и командарм 2-го ранга Федько - заместитель командующего Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армией, были его старыми друзьями и поняли Якира с полуслова.