Но самым ужасным было сознание того, что Нику придется провести остаток дня — и ночь! — наедине с Энни. Черт бы побрал этот ураган. И черт бы побрал ее.
Она завладела его мыслями, и это ему совсем не нравилось. Николас считал себя однолюбом, и его единственная женщина была жестоко отнята у него. Все остальные женщины, какими бы соблазнительными они ни являлись, были лишь ненужными помехами.
Он должен оставаться бездушным и отстраненным. Холодное сердце не испытывает вины. Отсутствие чувств означает отсутствие боли.
Ник прожил два долгих года, держась в стороне от светской жизни, и разрази его гром, если Энни не привезла с собой на остров соблазнительный жар желания.
Черт возьми, он ненавидел эти бурные эмоции, но знал, что у его матери случится припадок, если он уволит Энни. Она считала, что Энни благотворно влияет на него. Еще несколько недель такого «благотворного» влияния, и он просто взорвется.
Остается надеяться, что Ник сумеет уговорить Энни оставаться в своей комнате в задней части дома, тогда как он проведет долгие часы урагана у себя в кабинете.
Годовщина Кристининой смерти вызывала в нем беспокойство и тревогу. Он хотел побыть в одиночестве, чтобы в полной мере ощутить острую боль тоски.
Эта боль напоминала о его клятвах и обещаниях, которые он так и не смог сдержать, пока его жена была жива. Ему нужны эти воспоминания, чтобы оставаться сосредоточенным сейчас.
— Но с ней ведь будет все хорошо, правда? Ты говорил, что Султана здорова. — Энни убрала руку, но шагнула ближе.
Ее голос вернул Ника к действительности. Кивнув, он попятился на шаг, чтобы не коснуться Энни. Его тревожило растущее влечение к ней. Подобные похотливые порывы были ему ни к чему.
Последние несколько недель Ник всеми силами старался держаться подальше от Энни и выполнять требуемые упражнения самостоятельно. Но, как ни крути, она являлась его личным тренером, и ее внимательного взгляда и прикосновения нежных рук во время их занятий в домашнем спортзале было не избежать.
От этой мысли Николас едва не застонал. Его неуправляемое желание становилось таким сильным, что он подумывал рискнуть навлечь на себя материнский гнев и нанять на место Энни кого-нибудь другого.
Но нет, придется терпеть. Достаточно того, что Ник страшно разозлил отца, оставив бизнес в родном городе Альсака, чтобы жить на острове и посвятить себя Кристининому проекту. Ник не хотел рисковать потерей еще и материнской поддержки.
После смерти жены два года назад, мысли Николаса часто где-то блуждали. Мама чересчур беспокоилась о его изоляции и рассеянности. И считала, будто Энни может вернуть его в мир живых.
— Пожалуйста, идем со мной, Ник, — сказала Энни, взглянув на него своими потрясающими изумрудными глазами.
Николас еще никогда не встречал женщины с такой жизненной энергией и внутренним огнем. Его поражало, насколько сильно отличалась она от Кристины. Да и от всех других известных ему женщин.
Однако нельзя позволить ей прикасаться к нему. Только не сегодня, когда он особенно уязвим. Ник должен найти способ оттолкнуть ее, убедить оставить его в покое.
— Хорошо. Ты иди вперед, а я следом, — сказал он своим самым строгим, требовательным голосом.
На секунду чувственные губки Энни недовольно поджались, но затем она развернулась и пошла в сторону дома. Зашагав за ней, Ник осознал, что совершил огромную ошибку. Ему надо было идти первым, тогда не пришлось бы любоваться тем, как покачиваются ее бедра в коротких белых шортах.
Даже в тусклом свете предгрозового неба Энни излучала достаточно сияния и энергии, чтобы Ник позабыл о своем обете безбрачия, которое дал себе после смерти жены. С каким наслаждением он погрузил бы пальцы в копну огненно-рыжих кудрей или прижался губами к очаровательной россыпи веснушек на носу!..
Энергия потрескивала вокруг нее, словно она накапливала статическое электричество. Ник сжал руки в кулаки и сунул их в карманы. Сосредоточившись на том, какие еще приготовления необходимо сделать перед ураганом и насколько сильной может быть буря, он поклялся держать в тайне свою растушую страсть.
Верность и честь значат больше, чем примитивные телесные порывы. И Ник не предаст память Кристины, набрасываясь на первую взволновавшую его женщину.
Энни помешивала на плите соус, когда услышала дробный стук дождевых капель по закрытым ставнями окнам. Перед отъездом на континент шеф-повар проинструктировал ее, как прокормить себя и Ника во время урагана. Морозилка была забита продуктами, и сейчас Энни готовила большую кастрюлю ирландского рагу по маминому рецепту, которое можно потом разогреть на небольшой газовой плите, если отключится электричество на острове.
Девушка слышала, как Ник ходит по всему дому, проверяя помещения на предмет наличия керосиновых ламп, фонариков и свечей. Она больше не беспокоилась о его физической форме, как было в первое время после ее приезда сюда, когда Ника очень сильно беспокоило поврежденное колено.
Потребовался весь ее опыт работы с людьми с ограниченной способностью движения, чтобы помочь ему восстановить силу в йоге. Но несколько дней назад Энни заметила, что стоит ей приблизиться к Нику чуть ближе положенного, как он мгновенно начинает закипать от злости.
Атмосфера между ними настолько накалилась, что девушка начала не на шутку нервничать.
— Не желаешь выпить со мной чашку чая?
При звуке его голоса она вздрогнула и уронила ложку в рагу.
— Черт! Ты напугал меня. Нельзя же так подкрадываться.
Ник снял щипцы с круглой подвески для кухонной утвари.
— Извини. — Опустив щипцы в рагу, он достал ложку, вытер ее полотенцем и протянул ей с вежливым поклоном. — Ваша ложка, мадемуазель. В целости и сохранности.
— Очень ловко, Ник. Я и не подозревала, что ты так хорошо ориентируешься на кухне. У вас ведь всегда был повар, и ты, как мне казалось, и дороги-то на кухню не знал.
— Только никому не говори. Я тайком пробирался на кухню большую часть своей жизни. С тех самых пор, как выведал, где держат сладости.
Энни захихикала, накрыв кастрюлю крышкой.
— Если ты серьезно насчет чая, я с удовольствием.
— Разумеется, — сказал он официальным тоном и начал наливать свежую воду в чайник.
Энни скрестила руки на груди, наблюдая за его действиями. Ее пристальное внимание, конечно же, разозлило его.
— Сядь. Это займет несколько минут.
Она послушно уселась за узкий кухонный стол, но нервная энергия так и выплескивалась из нее, как вода из фонтана.
— Мне не хотелось, чтобы ты почувствовал себя неловко, просто я не привыкла бездействовать, когда другие работают. Я очень благодарна тебе за то, что позволил мне остаться здесь на время урагана. Было бы невыносимо прятаться в Соединенных Штатах и гадать, все ли с тобой в порядке. — Слова так и текли из нее. — Я хочу сказать, что еще никогда в жизни не попадала в ураган. Будет очень страшно, да? Но мы ведь как следует подготовились, правда? Мне надо будет что-то делать?