— Дайте подумать. Служба называлась то ли «Крошка», то ли «Крошка любви». Что-то наподобие этого. Вспомнила! Она называется «Крошка заботы». Удачно, да? — Миссис Джонстон рассмеялась, в то время как Мадди машинально выдавила вежливую улыбку. — У них есть отделения по всему городу. В любом случае, — продолжала миссис Джонстон, — в телефонной книге вы всегда отыщете несколько таких служб. Я уверена, что все они имеют лицензии и оказывают вполне профессиональную помощь. Вы найдете хорошую няню, которая присмотрит за вашим ребенком… Да, да, правильно, это не ваш ребенок. Это ваш племянник. То есть двоюродный племянник. Ну, желаю удачи, моя дорогая. Ох, это уже моя племянница сигналит возле дома. Я должна идти. Жаль, что не смогла вам больше ничем помочь. Я убеждена, что соседи должны помогать друг другу. Но теперь, когда мы познакомились, жду вас на чашку чая, заходите.
Мадди пролистала желтые страницы телефонной книги, перед тем как взялась за трубку. В Бостоне оказалось семь такого рода служб. Агентство «Крошка заботы» указывалось в списке последним. Скрестив пальцы, Мадди начала с него.
Майкл Харрингтон ехал по магистрали Сторроу. Снег залеплял ветровое стекло машины. Температура резко упала, и дороги обледенели. Автомобиль впереди постоянно заносило. Что касается Майкла, то он умело управлял своим «ламборджини», спортивный автомобиль уверенно катил по дороге. Майкл, приехав на машине из Нью-Йорка в Бостон, оставлял ее у мамы на неделю — на то время, пока он летал в Палм-Бич. Несмотря на то что машина довольно долго простояла на холоде, мотор урчал, будто сытый тигр. Майкл любовно поглаживал руль, выезжая на Центральную правительственную трассу.
Молодой человек в голубой штормовке, с эмблемой «Симеони» на нагрудном кармане, выскочил из ресторана с зонтиком, когда подъехал Майкл. Выйдя из машины, Майкл жестом отказался от зонта. Молодой человек закрыл его и с улыбкой окинул «ламборджини» оценивающим взглядом, прежде чем отогнать автомобиль на стоянку.
Служитель постарше, одетый в униформу, открыл перед Майклом большую дверь из желтой меди и стекла, приветствуя его по имени. Хорошенькая брюнетка стояла за перегородкой гардероба и сразу просияла, как только Майкл подошел.
— Приятно вас видеть снова, мистер Харрингтон. Давно вас не было. — Она улыбнулась ему такой же теплой улыбкой, с какой молодой человек при входе глядел на его машину.
— Да, верно. — Он улыбнулся в ответ, снимая черное кашемировое пальто.
— Откуда у вас этот божественный загар? — спросила брюнетка, рассматривая крупное худощавое смуглое лицо, которое было не столько красивым, сколько представительным — тяжелая квадратная челюсть, нос с горбинкой, темные брови и ресницы, обрамлявшие синие глаза. Именно глаза завораживали ее. Эти синие глаза были способны заставить женщину поверить, что на ней свет сошелся клином.
— Я был по делам в Палм-Бич на прошлой неделе. — Небрежным движением пальцев Харрингтон пригладил густые волосы, влажные от снега.
— Ммм. Счастливый человек.
Уголки его рта приподнялись в едва заметной усталой улыбке. Это путешествие в Палм-Бич было изматывающим — неделя прошла в обсуждении, оценке и осмотре косметической продукции компании «Лямур», одной из двух компаний, на которой он остановил свой выбор для особой новой линии Барретта. Майкл уехал из Палм-Бич убежденный, что нашел то, что нужно. Это делало его сегодняшнюю вечернюю встречу с Маделин Сарджент из компании «Сарджент скинкэа продактс» совершенно излишней. Только чувство справедливой игры и знание того, что женщина пребывала в большом волнении, послав ему тщательно отобранные образцы своей продукции, — только это вынудило Майкла не отменять встречу. Ему не хотелось рассказывать ей, что он уже сделал свой выбор. Ведь это всегда неприятно. Он скажет, конечно, но сначала угостит ее великолепным обедом.
— А, мистер Харрингтон. Приятно вас видеть, — тепло приветствовал его метрдотель.
— Я также рад вас видеть, Чарльз. Как поживает ваша семья?
— Прекрасно. Моего сына только что приняли в Аннаполис[3]. А моя дочь, ну… она, наоборот… у нее переходный возраст. Что сказать? Моя жена утверждает, что большинство подростков ведут себя точно так же.
— Можете не рассказывать, — ответил Майкл. — У меня шесть младших братьев и сестер. Так что я имел удовольствие видеть всякое поведение в этом возрасте.
Двое мужчин обменялись сочувствующими улыбками.
— Вам показать ваш столик или вы хотите сначала пройти в бар? Вам звонила ваша гостья мисс Сарджент и просила передать, что у нее небольшие неприятности с машиной и она задерживается.
Майкл задумчиво потер подбородок. Он мог бы позвонить ей и перенести обед, а вообще-то предпочел бы отменить его совсем, но вице-президент компании «Барретт» никогда не вел дела таким образом. Наконец Майкл выбрал бар. Что ж, надо дать ей несколько минут, пусть доберется сюда. Лучше решить все сразу.
— Похоже, с побережья приближается буран, — сказал бармен, ставя перед Майклом виски с содовой.
— Погода и так уже значительно ухудшилась, — прокомментировал Майкл. — Дороги скользкие.
Он потягивал виски несколько минут, а потом решил-таки позвонить Мадди Сарджент. Если она все еще дома, он предложит ей довезти ее сюда. Его предусмотрительный секретарь записала телефон и адрес женщины в книжке деловых встреч. Майкл отыскал запись и набрал раза два номер, но линия была занята. Он допил свой стакан, оставил чаевые и зашел в зал, чтобы сказать Чарльзу, что собирается поехать к мисс Сарджент и, если застанет дома, привезет ее сюда. Если она уже уехала, то он встретится с ней в ресторане.
— Если не застряну где-нибудь в дороге, — добавил Харрингтон.
Бессильная ярость Мадди росла с каждым звонком. В агентстве «Крошка заботы» все были заняты. Все были заняты и в других пяти агентствах. Оставалась последняя надежда — на «Хагз плас». Мадди уже набирала их номер раза два, но линия была занята. Наконец Мадди прорвалась, но в трубке звучало только попурри из колыбельных фирмы «Мьюзак».
Скрестив пальцы, Мадди села на кушетку с Тимми, который корчился у нее на коленях, но не плакал. Вдруг до нее дошло, что ребенку, должно быть, жарко в тех многочисленных одежках, которые надела на него Линда, и Мадди стянула их, оставив его лишь в ползунках. Он отблагодарил ее благословенным молчанием.
Мадди рассматривала это мгновение как подарок судьбы, но вдруг почувствовала, что ее колени становятся мокрыми. Конечно, она уже надела то маленькое черное платье, которое ей раньше предлагала надеть Лиз, решив, что небольшое пятно от пунша не будет заметно. Но вот другое пятно не только будет заметным, из-за этого нового пятна она теперь уже будет пахнуть как скунс.