под аккомпанементом бушующего, порывистого, но мелодичного ветра. Так и хочется сказать: «Что за диво! И правда, будто в сказке». В такие моменты веришь, что все не так уж плохо, и жизнь не так уж и плоха, но замечаешь людей вокруг, таких же хмурых, сердитых и упрямых. Они не верят в чудо, им нужна лишь выгода. Повсюду проблемы, проблемы, проблемы. И снова кинолента черно-белая. Скукота.
Константин сидел на лавочке в парке и глядел на это чудо. Непонятно, о чем он думает, но явно не доволен сегодняшним днем. Снова чернеет глупый старик. Снова попросту тратит минуты. Он ждет смерти, ее ужасно приятных поцелуев, для тех, кому надоела бедность этого мира, но богиня не любит таких. Нет, ей трусы не нужны. Не зря баба с косой для всех злая, ведь она любит забирать все, что есть. Нечего терять? Скукота. Константин думал, что смерть- единственное, что его ждет, но как же он самолюбив! Старик- ничтожество. Смерти не нравится черно-белое кино, она хочет счастья и красок, чтобы отобрать их. Эта женщина не виновата, что ей досталась именно эта работа! А кто виноват? Смерть никогда не полюбит этого старика, ведь он отрекся от жизни. Сдался.
Вдруг лицо Константина скорчилось в еще более сердитую гримасу, но она выражала боль. Он посмотрел прямо на нас. Он услышал мой голос? Что за сбой?
Но старик упал на землю и стал биться в судорогах. Не прошло и пяти минут, а к умирающему телу, как грифоны, подлетели люди и стали изображать панику и вызывать скорую, зачем-то бессмысленно ахать, охать, переживать. Спустя несколько минут приехали врачи. Уже бездыханное тело осмотрели и увезли. Что было дальше- смерть.
Контакт потерян. Душа скоро прибудет в Рай. Отчет из воспоминаний Константина Андреевича Малинова окончен и сохранен в лаборатории, в центре обработки памяти. Запись окончена.
Глава 2
Где я?
Легкие захотели воздуха, и мое тело стало судорожно глотать кислород. Казалось, что все мое нутро очищается, сделав желанный вдох. После того, как мое дыхание стабилизировалось, мозг тоже активизировался и стал анализировать ситуацию, в которой я находился, а затем и вовсе пошли вопросы: «Почему я? Что я? Зачем все это?– и самый главный и первый вопрос,– Где я?» Все было во мраке. Неужели я ослеп? Я поднял правую руку. Попытался. Она тут же уперлась во что-то твердое. Только в тот момент я понял, что нахожусь в горизонтальном положении. «Это гроб?» Все по-прежнему оставалось темным. Я стал стучать по потолку, и он оказался на удивление мягким, обитым то ли необычайно нежным мехом, то ли другим не менее воздушным материалом. Ерзая, мне удалось понять, что пространство, где я лежу довольно тесное. Вряд ли снаружи были слышны звуки ударов… Что же делать?
Свет. Яркая полоска белого лучика света наполнило пространство, где я лежал, четкостью деталей обшивки и резало мои глаза, как раскаленный меч. Окружающий мир все больше наполнялся красками и оттенками, и пустующий мрак на время захватили блистательные цвета. Что-то похожее на крышку люка поднималось вверх, пока не исчезло из виду. Снаружи послышался тихий, но сердитый голос девушки:
–О, ну как же так? Почему ты никак не умрешь? Ты заставил меня ждать целых пятнадцать минут! Ты понимаешь? Пят-над-цать!! За это время я могла бы сменить запись и сходить отдать отчет о предыдущем твоем переселении! Ну что за чудак!
Я недоуменно смотрел на миловидную красавицу с каштановыми волосами до плеч, с завитушками. Белый халат не скрывал ее идеальной фигуры: хрупкой и элегантной. Шарф прикрывал пол-лица, но глаза такого же цвета, что и волосы, было видно прекрасно. Они были большие и в них жила скромность, та скромность, в которой таилась легкость общения и легкомысленность. Но даже это легкомыслие было прекрасно.
Девушка посмотрела на меня и вдруг переменилась в лице, будто бы вспомнила что-то.
–А, точно, ты же только недавно вернулся…,– ее голос уже был спокойным,– Всегда забываю, что во время перенаселения ты теряешь память. Ну, что ж, думаю, нам нужно быстрее вернуться в Покои. Пойдем.
Она протянула руку, и я с помощью ее помощи вылез из… капсулы? Как минимум форма у этого аппарата была оптикаемой, а на корпусе вырезаны цифры «312». «Что бы это значило?»,– подумал я. Меня окликнула девушка: «Быстрее!». Я подчинился и последовал за спутницей, осматриваясь. Мы были в огромном зале, где потолка не было видно и стены возвышались все выше и выше, скрываясь с потолком. Ну как… Я видел только одну ближайшую к нам стену, остальные прятались в безграничности. На земле многочисленными рядами устилались такие же аппараты, как и мой, и исчезали так же, как и стены в бесконечности пространства. Все вокруг было белым, и лишь мягко голубое освещение , да черно-белые капсулы выделялись на полотне вечно белого пространства. Впереди шла красавица и уверенно пикировала между рядами капсул. Мне казалось, что мы шли вечность по этому бесконечному помещению. И вот уже противоположная стена стала появляться на горизонте, и чем ближе мы подходили, тем величественнее пред нами возвышалось белоснежное полотно, оскверненное голубым светом. Я обернулся и вновь взглянул на ряды капсул и уже утонувшую в бескрайности стену. Мы прошли еще какое-то расстояние, и вот, наконец, подошли к стене, к самому ее низу, где начиналась эта облачная граница, делающая на первый взгляд бесконечное пространство обыкновенной комнатой, помещением, за исключением нереальных размеров. Девушка, приложив руку к поверхности стены, открыла дверь, которая открывалась необычным способом. Она исчезала, растворялась. И вновь незнакомка повела меня. Мы шли теперь уже по коридору. Теперь не было той безграничности. Коридор был самым обыкновенным. Довольно маленьким, по сравнению с предыдущей комнатой, и помимо голубой полоски светильников, на полу горели желтые точки, освещавшие дорогу.
Опять вечные походы. Но я на удивление не отставал от девушки и не чувствовал усталости, бодро передвигая ноги по гладкому полу. Странно. Я должен в теории уже выдохнуться, ведь прошел не малый путь, и упасть еще у двери, помирая на месте, но мой организм вел себя стабильно, бодро и ему было еще мало этой нагрузки. Удивительно. На этот раз столь узкое окружение давало ориентир, и я мог хотя бы знать, где право, где лево, где я. Нет, где я, я еще не знал, однако мог понять, что нахожусь в коридоре, где есть привычные цвета и свет, а не ряды неизвестных мне капсул, которые сбивали с толку и