Тимур заметил агрессивное движение краем глаза. И среагировал, отпрыгнув назад. Однако получилось не очень удачно. Мохнач таки попал Тимуру в нижнюю часть бедра, незащищенную короткополой кольчугой. И, проткнув острием пики плотную ткань штанов, достал до тела.
Рана оказалась пустяковой – так, царапина. Тимур, собственно, даже не ощутил боли. Проблема была в другом. Отпрыгивая, Тимур в горячке схватки не учел, что где-то рядом расположена яма-западня. И, приземлившись, оказался на самом ее краю.
Наверное, он бы удержался там. Если бы не повторный тычок пикой долговязого нео. Почти не опасный тычок, не представляющий угрозы для жизни. Но очень несвоевременный для Тимура, потому что он потерял равновесие и повалился вниз.
К счастью для него, Тимур шлепнулся на круп Гнедка, а не на заостренные колья. Фенакодус, увидев хозяина, всхрапнул и приподнял голову. Он умирал, истекая кровью, но еще находился в сознании. Правда, ничем не мог помочь – Тимуру предстояло бороться в одиночку.
И он продолжил борьбу. Тем более, что меч остался в руке, и положение не выглядело безнадежным.
Тимур поднялся на ноги и попробовал оценить обстановку. Глубина западни составляла около четырех метров. Стоя на туловище фенакодуса, Тимур доставал руками до верхней части ямы. Так что, шанс на спасение, действительно, имелся. Другое дело, что рыжий нео думал иначе.
«Головастик» появился на краю ямы и довольно ощерился. В нереально мускулистых лапах космач сжимал пику «долговязого». И в этот момент Тимур понял, для чего лесным нео понадобилось такое, не самое удобное, оружие. С помощью его дикари добивали жертв, попавших в ловушку.
Вот и сейчас «головастик» явно примеривался к тому, как половчее засадить в Тимура пикой. Он догадывался, что с помощью деревянного острия проткнуть кольчугу будет очень сложно, если вообще возможно. Поэтому после короткого раздумья ткнул Тимуру в лицо. Но тот предвидел очевидный маневр и вовремя отклонил голову.
Нео хрюкнул от досады, но не сильно расстроился. Похоже, он полагал, что времени у него предостаточно. А завершающая часть охоты представлялась ему, скорее, развлечением, чем серьезным и трудным делом.
И, правда, куда он денется, этот глупый хомо? Сколько бы не трепыхался, а все равно вскоре очутится на вертеле над костром по соседству со своим фенакодусом. Нет, что ни говори, а удачный выдался денек.
Тимуру так не казалось. День, мягко выражаясь, складывался паршиво. От отряда отбился, Гнедка потерял, а тут еще этот деформированный на всю голову лесной «партизан». И как только таких ублюдков земля носит?
– Ну чего ты застыл, урод?! – выкрикнул Тимур. Вот, засранец, еще и выкобенивается. – Прыгай сюда, покувыркаемся.
И помахал мечом. Очень так гостеприимно помахал. Будто на чашку чая приглашал старого знакомого.
Мутант не оценил юмора дерзкого хомо. Хотя и скорчил рожу, выказав отсутствие нескольких зубов. А чтобы Тимур не заблуждался по поводу его намерений, выразительно отвел пику назад. Мол, сейчас ответишь за урода. Затем, сделав несколько ложных движений, снова попытался ткнуть Тимура в лицо.
Он поступал предсказуемо, не удосуживаясь менять алгоритм действий. Так поступает рыбак, тупо закидывающий крючок с наживкой на одно и то же место. Мол, чего мудрить и напрягаться? Все равно рано или поздно рыбка клюнет.
Однако уж кем-кем, а глупой рыбой Тимур точно не являлся. Угадав намерения рыжего олуха, в этот раз он не только отклонил голову, но и успел схватить заостренный дрын руками. И потянул на себя.
Несколько секунд враги перетягивали самодельную пику, молча пыхтя. Нео был очень силен. Но и Тимур, вымахавший в свои семнадцать под два метра, немощью не страдал. Вот и нашла коса на камень.
Конечно, Тимур мог вовсе не хвататься за дрын, а попытаться перерубить его мечом – укоротить, так сказать. Но он решил пойти на небольшую хитрость. «Головастик» стоял на самом краю и, увлекшись борьбой за пику, мог потерять равновесие. Вот тут-то Тимур его и встретил бы по всем законам лесного гостеприимства – мечом под гланды.
Однако задумка Тимура обернулась против него самого. В какой-то момент мохнач и в самом деле едва не свалился в яму. И, испугавшись такой перспективы, выпустил дрын.
Вряд ли он, в отличие от Тимура, планировал военную хитрость. Скорее, разжал ладони инстинктивно, чтобы не сверзиться к хомо, вооруженному мечом. И, вроде бы, отдал свое оружие врагу. Но победа Тимура оказалась «пиррова». Когда нео внезапно выпустил пику, Тимур по инерции резко качнулся назад. И, не удержавшись на скользком от крови крупе фенакодуса, упал на бок.
Он не угодил на колья, потому что находился близко к стенке ямы. Но его правая нога провалилась в щель между стенкой и хребтом Гнедка. Тимур попытался быстро вскочить. Однако его неуклюжие движения доставили фенакодусу боль. Тот пошевелился и еще сильнее зажал ногу хозяина.
Тимур очутился в капкане. А его противник, между тем, не терял времени даром. Пока Тимур копошился на дне, «головастик» метнулся к трупу «долговязого». И через пару секунд уже стоял на краю ямы, держа в лапе копье со стальным наконечником. Увидев, в каком беспомощном положении находится «глупый хомо», космач издал радостный вопль:
– Аха-уха-хо!
Затем гулко хлопнул себя в грудь свободной лапой. Подпрыгнул. И, злобно ощерившись, отвел копье для броска. Ни дать ни взять скульптура копьеметателя работы неизвестного мастера античности.
Впрочем, Тимур скульптур никогда не видел – не было их ни в Капитолии, ни в ближайших окрестностях. Зато он получил возможность, что называется, в статике, разглядеть внешность «головастика». Раньше-то некогда было особо приглядываться.
То, что мохнатый троглодит выглядел на редкость уродливым даже по сравнению с соплеменниками, удивления не вызывало. В конце концов, нео вылупились однажды на свет в Зоне Москвы вовсе не для того, чтобы участвовать в конкурсах красоты. А вот в конкурсах бодибилдеров «головастик» выигрывал бы за явным преимуществом. По крайней мере – в конкурсах мутантов. Уж очень мощным он казался, этот «санитар леса» эпохи постапокалипсиса – неестественно мощным.
Рыжий мохнач не превосходил ростом Тимура. Но его гигантские грудные мышцы бугрились, словно ядра осадной мортиры. Бицепсы и трицепсы напоминали толстенные канаты. Широчайшие мышцы спины надувались по бокам, как футбольные мячики. Прямые мышцы живота походили на траки вездехода. А гипертрофированные бедра новоявленного «Шварценеггера» могли поспорить объемами с ляжками тура.
Да что там Шварценеггер – Голиаф бы лопнул от зависти, увидев подобную мощь. А любой из братьев-циклопов слюной бы подавился от расстройства пищеварения и навсегда потерял аппетит. Повезло же человеку таким на свет уродиться! В смысле – «новому человеку», лысый еж ему в задницу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});