Я посмотрел встревоженно, что–то здесь не так. Настолько тяжело больных видеть не приходилось, древние маги успели не только модифицировать огородные растения и улучшить породы скота, но и в достаточной
мере защитили людей от большинства болезней. А эта прямо умирает в расцвете, как говорится, лет.
— Только бы не чума, — пробормотал я. — И не холера… И не «испанка»…
Муж больной спросил встревоженно:
— Глерд?
— Болезни, — пояснил я, — что передавались от одного к другому и косили целые народы…
Он сказал торопливо:
— От нее никто не заразится.
— Точно? — спросил я. — Откуда знаешь?.. Это не похоже на ревматизм.
Он кивнул, но взгляд пугливо отвел в сторону.
— Так… чуется. В общем, верю…
Я подошел ближе, начал наклоняться к ней, и тут же отдернул голову. Ноздри ощутили незнакомый запах, и хотя нюхач из меня в прошлом неважный, но от нее отчетливо пахнет мокрой псиной, такой же точно запах, когда промокшая под дождем собака вбегает в дом и нагло просится на ручки, а потом вообще лезет на голову.
Муж больной и Фицрой смотрят встревоженно, я проговорил, не поворачивая головы:
— Вы, двое, выйдите. За дверь, ясно?
Оба замялись, Фицрой вообще–то готовится возразить, я сказал резко:
— Все вон!.. Кроме больной. Вы что, думаете, сейчас буду насиловать?
Они с неохотой вышли. Я встал и задвинул за ними засов, а когда повернулся к ложу, в моей руке пистолет уже смотрит черным зрачком дула прямо в лицо женщины.
— Запах знакомый, — сказал я. — Говори быстро, химера?
Женщина проговорила слабым голосом:
— Господин… я ничего дурного не делала…
— Это проверим, — пообещал я. — Давно здесь?
— Семь лет, — проговорила она прерывающимся голосом. — У нас ребенок… нет, он не химера… Он от предыдущей жены мужа, она погибла… Муж не знает, кто я… Никго не знает. Я ни разу…
— Хорошо, — сказал я сурово, — это хорошо, что ни разу. Никогда не поздно выйти в отставку, забыть о бурной молодости, жить простым обывателем и даже порицать распущенную молодежь. Все женщины лицемерят…
А чем ты таким заболела? Я не думал, что химеры и прочие… гм… болеют!
Она почти прошептала:
— Химеры не болеют. Но я жила семь лет человеком и ни разу не становилась химерой. Потому постепенно слабела… И теперь вот вообще слегла.
И что дальше? — спросил я.
— Умру, — ответила она тихо, глаза заблестели влагой, а голос прервался. — Но никто не узнает… что я не совсем человек..
— Ты человек, — сказал я, — раз ты человек. Я доступно объясняю?.. Да?.. А я вот себя не понял… И чем таких лечат?
Она прошептала:
— Господин, зачем это вам? Просто убейте…
— Я тебя не записывал в советницы, — оборвал я. — Может быть, я вообще сексист и женщин не допущу на высокие должности. Таких лечат или нет?
Она ответила слабо:
— Это очень трудно. Только лейгилст…
— А что это?
— Лейгилст, — проговорила она. — В Зачарованном Лесу.
Я поморщился.
— Это который в миле от столицы?..
— да…
Я окинул ее внимательным взглядом.
— А ты сколько еще продержишься?.. Ну, до того момента, как откинешь копыта?.. Или у тебя ласты?
— Мы живем долго, — проговорила она, — и умираем долго. Месяц, а то и больше…
Я сказал с неохотой:
— Тебе повезло, я изволю ехать в столицу по как бы важным делам. Дорога мимо Зачарованного Леса, так что загляну по пути. У меня там кореша. Альвы, если слышала. Они для меня в лепешку разобьются, так в меня влюблены. Я вроде светоч… Травы–синюхи в прошлый раз целый мешок собрали, нарвут этого лейгилста. Или наломают. В общем, пока дыши глубже. Когда вернусь, принесу тебе пучок. Или два.
Ее глубоко запавшие глаза начали вылезать наружу, стали огромными, как у морского глубоководного окуня.
— Господин?..
Я пробормотал:
— Если я глерд, то не обязательно дурак, как тебе кажется. Хотя, конечно, все во власти дураки, а мы вот умные и всегда лучше знаем, как и что… Живешь здесь давно, усердно работаешь, как говоришь, платишь налоги и не особо бесчинствуешь… то будь даже феминисткой и демократкой в глубине души… мне какое дело?.. Я хозяин или не хозяин? А хозяин должен быть как бы хозяйственным.
Она прошептала:
— Но… я же… химера…
— Но налоги платишь? — спросил я. — Я не просто хозяин, я еще и правильный хозяин. По–моему, бесхозяйственно терять хорошего работника в угоду идеологии. Или принадлежности к другой партии. Так что пусть все идет как идет. Лекарь очень нужен, это квалифицированный кадр. Но, конечно, я не король, полную защиту дать не могу. Так что если здесь появятся Братья из Ордена Алого Света, просто спрячься подальше.
— Хозяин!
— Если подвалы моего замка, — сказал я, — достаточно глубоко уходят, спрячься там. Туда я никого не пущу, это мои владения и мое ясновельможное право.
Она прошептала пораженно:
— Хозяин…
Я спрятал пистолет, пошел к двери, но там повернулся и сказал шепотом:
— О своей второй натуре никому. Хотя все и так знают, все женщины — химеры, но все–таки… Даже этому хитрому жуку, что прибыл со мной. Он у кого угодно выпытает!
Она сказала торопливо:
— Да–да, хозяин!
Я взялся за ручку двери, но повернулся и задал последний вопрос:
— Женщин, как я понял, среди вас больше?
— Мужчины обычно умирают под светом трех лун, — прошептала она, — женщины выживают чаще… Но, господин… вы тоже не такой, как все остальные.
— Еще бы, — сказал я. — Вся вселенная существует только ради меня. Я еще та химера!
Она посмотрела на меня исподлобья.
— Вы не химера…
— Я венец творения, — сообщил я. — Во мне все есть, начиная от амебы. Потому и назначен царем природы!.. И хотя меня не спрашивали, но я не отказываюсь ввиду своей необыкновенной скромности.
Не прощаясь, вышел и плотно закрыл за собой дверь. Муж смотрит встревоженно, Фицрой сказал с облегчением:
— Все?
— Закончил, — ответил я и, взглянув на побелевшего мужа, уточнил: — Еще месяц протянет, а за это время что–то да придумаем. Не вздумай ее добить! Это нехорошо, хоть она и женщина.
Фицрой вспрыгнул в седло и попер прямо через огороды в лесную стену. Конь протиснулся между толстыми стволами, дальше пошло такое, что я подосадовал насчет короткой дороги, лучше уж длинная, быстрее бы приехали…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});