В основном в магазине женщины. С сетками, с авоськами, с гигантскими коробами на колесиках и обыкновенными сумочками. Мужской состав немногочислен: четверо, не считая гостя с невыразительным лицом. Кроме него здесь ветхий старичок с седенькой бородкой, нервный худой тип в плаще и двое ребят с чем-то совсем не смешным вместо причесок - излишне кучерявые, чересчур громкоголосые, в ярких курточках и импортной обуви. Этими последними жара переносится легче всего. За азартной игрой, в которой попеременно мелькают измятые карты и желтенькие рублевки, места для скуки нет. Оба расположились на низеньком подоконнике, пристроив вместо стола пластиковый, украшенный наклейками дипломат. Вполне уютно...
Высокий мужчина переводит взгляд на типа в плаще и снова вынимает платок. Он обильно потеет, но это не отвлекает его от главного. С удивительным упорством он разглядывает людей, давая мысленную оценку каждому. Нет, тип в плаще его тоже не беспокоит. Интеллигентишка!.. Смешон и нелеп. Очки на болезненно-бледном лице подрагивают, руки нервно шелестят в глубоких карманах. Впечатление такое, что там у него песок с галькой... На миг увеличенные линзами глаза сталкиваются с глазами высокого и тут же убегают в сторону. Нет, он совершенно неинтересен. Как неинтересен и старик-ветеран, стоящий в начале очереди. Очень уж рассудительно-несуразный вид. Да и годиков ему раза в два поболе, чем любому из присутствующих. Не совсем ясно - ему-то на кой хрен этот альмонис? Или для внучки с жучкой?.. Высокий мужчина вяло улыбается собственным мыслям.
Протиснувшись мимо столпившихся в дверном проеме, в магазин входит странного облика человек. Впрочем, странность его условна. Магазинных грузчиков и гастрономных бродяг узнают за километр. По отдувающимся на коленях штанам, по блеклому мешковатому виду, по одному запаху. Запах их в состоянии перешибить любую парижскую парфюмерию. Это нечто среднее между селедкой, кислой капустой и застарелой махрой. Кроме того узнают их по говору и акценту. У этого племени своеобразный язык, своеобразный тембр. В данном случае это и есть тот самый Степа, которого уговорили подежурить и проследить за порядком.
Чуть покосившись на высокого и словно бы не увидев, Степа кричит куда-то в сторону:
- Которые тут без очереди! Щас выставлю, и пойдете домой!
Голос его и впрямь - нечто уникальное. Скорее, это следовало бы назвать полным отсутствием голоса, но сиплый клекот - громок и доходит до каждого. Что порождает это извержение шепелявых звуков - абсолютно непонятно, и даже не верится в полусожженные алкоголем связки. Высокий не смотрит на грузчика. Только уголки губ на лоснящемся от пота лице презрительно кривятся. Он в каком-то метре от неожиданного правдоискателя, и тот, помешкав, делает попытку схватить мужчину за локоть. В горле у магазинного стража сипит, а на сморщенной синюшней маске, давно ставшей его настоящим лицом, - необъяснимая гримаса. Он не то пытается напугать, не то напуган сам.
- Ну-ка?.. - Степа тянет мужчину за руку, но резким толчком в грудь высокий отбрасывает грузчика к дверям и крепче расставляет ноги.
- Вали, отец! - почти добродушно советует он.
Потирая плоскую грудь, грузчик трусливо топчется на месте.
- Тамара! - оглушительно басит он, обращаясь к прилавку. - Которые тут без очереди, не давай товар!
Неизвестно, слышит ли его Тамара, однако грузчик делает вид, что его услышали и поняли. Удаляясь, он поводит костлявыми плечами, пытаясь внушить окружающим, что справедливость так или иначе восторжествовала. Яркие курточки в кроссовках и с дипломатами, на время забыв о картах, с любопытством следят за происходящим. Но сиплоголосый Степа уходит, а высокий продолжает оставаться в своем углу, и курточки возвращаются к прерванной игре. Кто-то из женщин туманно бросает:
- Прямо житья то них не стало!
Слова эти, неизвестно к кому обращенные, повисают в воздухе. Сопящую множественным дыханием тишину нарушает только смешки картежников. Между ними вовсю шуршат желтенькие бумажки.
- Хватит с меня! - один из игроков соскакивает с подоконника и потягивается длинным молодым телом. - Ну и вонища же тут! - он с вызовом поглядывает в сторону высокого. Но тот безучастен. Кудрявый приятель остается на подоконнике и, держа дипломат на коленях, аккуратно пересчитывает выигранные деньги. В это время потягивающийся замечает привлекательную особу. Что-то между вторым и третьи десятком, блондинка с яркими губами, одета броско и очень даже вполне... А главное, дамочка и сама интересуется молодыми людьми. В воздухе выстраивается беззвучный мост из подмигиваний и улыбок. Без особых усилий створки моста смыкаются. Взаимопонимание достигнуто, и стороны сближаются для более тесного знакомства.
Нервный тип вскидывает руку и чуть ли не целую минуту смотрит на часы. Потом косится на окошечко и, сняв очки, с ожесточением скрипит руками в плаще, доставая протирку. В этот момент в магазин вбегает неизвестно как пропущенная внешним заслоном девчушка лет восьми-девяти с сеткой, наполненной пустыми бутылками. Зигзагом обойдя людей, она семенит к окошечку. Наивная, она помнит, что еще неделю назад где-то здесь принимали посуду. Застывшим извилистым изваянием очередь следит за ней, пропуская почти до самого окошка. И только, когда девчушка приближается к роковой цели, что-то взрывается в окружающих, высвобождая гейзеры негодования.
- Прыткая какая!
- Только посмотрите на нее, маленькая, а наглая!
- Вот мерзавка! Мы тут уже час стоим, а она два вершка от пола - и на тебе!
Споткнувшись о крики, девочка испуганно останавливается.
- Мне только спросить, - робко лепечет она и, не зная на кого смотреть, глядит на свои сандалики.
- Вот постоишь в очереди, тогда и спросишь!
- Бесстыжая!
Обладатель яркой курточки, тот самый строитель "мостов" гогочет.
- Чего раскудахтались, курицы! Жаль пакетика для ребенка?
Он стоит рядом с понятливой блондинкой. Энергичная рука уже елозит по обтянутой платьем тугой талии, и оба смеются. Женщины яростно оборачиваются к ним, но связываться не решаются. Тем более, что причина скандала с набухшими глазенками уже постукивает сандаликами обратно к крыльцу.
- В самом деле, может она спросить хотела? - неуверенно говорит кто-то.
- Знаем мы!.. Спросить...
Ворчание идет на спад, волнение успокаивается. Нашипевшись вволю, змеиная очередь затихает в ожидании.
В пятый или шестой раз вскинув руку с часами к лицу, нервный тип в хрустком плаще начинает суетиться сверх всякой меры. Он что-то бурчит, подергивает острыми плечиками, и весь его вид красноречиво говорит о крайней степени раздражения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});