Был уже конец июля. Старые лисы не только без устали добывали детям пищу с соседних ферм, но и заботливо оберегали их от всякой опасности. Звонкий лай чёрной собаки часто раздавался вблизи их лощины, и всегда, услышав его, чёрный лисёнок дрожал. Но каждый раз отец или мать отправлялись навстречу врагу и, обманув его какой-нибудь простой уловкой, заставляли вернуться домой ни с чем. Среди прибрежных скал обмануть собаку было так легко, что лисы стали относиться с пренебрежением к своему неуклюжему противнику и сделались не в меру самоуверенны.
Однажды, когда все три лисёнка сновали по поляне в поисках только что принесённой отцом добычи, откуда ни возьмись на них ринулась пятнистая собака.
В ужасе от её громового рычанья, лисята бросились в разные стороны, но младший братишка не успел увернуться: громадные челюсти схватили его.
Страшный зверь принёс свою добычу на ферму и, положив к ногам хозяина, смотрел на него, ожидая похвалы. Однако хозяин не похвалил пса.
Беда никогда не приходит одна. На рассвете следующего дня лис-отец бежал домой с только что пойманной уткой, как вдруг собачий лай заставил его свернуть в сторону с привычного и хорошо знакомого пути. Он очутился на дорожке, обнесённой высокой изгородью с обеих сторон. Он не мог перебраться через изгородь, не выпустив изо рта утки. Лис побежал вдоль изгороди, но собаки уже нагоняли его. Тогда он юркнул в первый попавшийся проход. Увы! Несчастный попал во двор, где жила другая собака, и тут ему пришёл конец.
Семья его об этом не узнала. Отец не вернулся домой, не принёс добычи. Мать и двое лисят остались голодными. Голод – вот, пожалуй, и всё, что они ощущали в этот день. В норе среди осин осталась только мать с двумя детьми. Лисица-мать отважно приняла на себя все тяготы. Впрочем, её заботы о детях уже почти окончились. В августе они начали ходить вместе с нею далеко на охоту и сами добывали себе пищу. В сентябре дочь была уже с мать ростом, а тёмношерстый сын значительно перерос её и стал гораздо сильнее матери.
Теперь между сестрой и братом и между матерью и сыном отношения изменились: обе лисицы начали сторониться этого высокого красавца лиса и, наконец, стали просто избегать его.
Мать с дочерью ещё продолжали жить вместе, но какой-то тонкий инстинкт уже разрушал семейные узы. Они держались дружески с высоким чёрным лисом, когда встречались случайно, но, по-видимому, избегали этих встреч. Так быстроногий Домино, научившись заботиться о себе, покинул старую осиновую ложбинку и начал жизнь лиса-одиночки.
Справочное бюро
В каком возрасте лисята учатся охотиться?
Фактически обучение охоте (так сказать, «подготовительный класс») начинается у лисят в возрасте около месяца. В это время мать начинает приносить им грызунов и птиц в качестве игрушек: сначала убитых, возясь с которыми малыши знакомятся с потенциальными жертвами, а потом и полуживых, на которых юные хищники отрабатывают навыки поимки и умерщвления добычи.
Главное для лисы на охоте – это нюх?
Обоняние у лисицы неплохое, хотя и уступает нюху охотничьей собаки. Но главный «инструмент» рыжей плутовки – это слух. Слышит лиса просто феноменально: она не просто способна обнаружить за сто метров пискнувшую в снегу мышь, но и поймать её под снегом, руководствуясь только слухом.
Почему в семье лисят одни рыжие, а Домино – чёрный?
У лисицы есть несколько цветовых форм: рыжая – самая обычная, но есть и более редкие. Домино – представитель чёрно-бурой формы лисицы. Цвет шерсти зверей определяется сочетанием генов, как и цвет волос у человека. Каждый лисёнок (как и каждый ребёнок) несёт в себе неповторимое сочетание генов. Поэтому как у людей в одной семье могут быть дети с тёмными и светлыми волосами, так и лисята одного выводка могут иметь разную окраску.
Почему лисья семья распадается, когда детёныши вырастают?
Взрослые лисы живут одиночно. По мере взросления лисят в них пробуждается инстинктивное (т. е. врождённое, не выработанное воспитанием) желание жить отдельно, повышается агрессивность: им и самим хочется держаться подальше от других лис, и прогонять сородичей, если те подходят слишком близко. Со временем агрессивность становится сильнее детско-родительской привязанности, и лисы расходятся, занимая каждая свою территорию. Агрессивность – очень полезное качество. Только представьте, что семьи лисиц не распадались бы: им бы не хватило на всех добычи!
Молодые лисы очень ласковы с родителями
4. Новый наряд и новая жизнь
С этих пор Домино вступил в широкий мир, полный житейских бурь, лежавший за пределами родного уголка под тенью осин. Теперь он начал самостоятельную жизнь и должен был полагаться только на собственные силы, чтобы быть сытым и целым. С каждым днём он становился умнее, осторожнее и красивее.
Вскоре после ухода из родной норы ему пришлось спасаться от преследования, которое показало ему, что иной раз сметливость спасает лучше, чем самые быстрые ноги. Кроме того, он сделал открытие, что у него есть верный друг в минуту опасности – друг, которого он видел и раньше каждый день, но с которым познакомился только теперь.
Однажды за Домино погнались две собаки, и, спасаясь от них, долго бегая по скалам, он изрезал в кровь свои лапы. День был сухой и знойный. Сделав отчаянное усилие, Домино намного опередил своих преследователей и помчался к реке, чтобы охладить свои разгорячённые, усталые, окровавленные ноги. Спустившись к реке, он побрёл по мелкой воде против течения, наслаждаясь прохладой. Он прошёл по воде уже с четверть мили, как вдруг снова услышал приближающийся лай и увидел собак, добежавших до реки по его следу. Молодой лис спрятался в кустах на островке и из своего безопасного убежища с удовольствием наблюдал, как собаки, добежав до берега, потеряли след, носились взад и вперёд, стараясь отыскать его снова, и, наконец, не найдя ничего, совершенно сбитые с толку, повернули домой.
Быть может, лис не понимал отчётливо, что вода скрыла следы, но у него всё же создалось представление, что река – хорошее место, куда можно уйти от неминуемой опасности. Впоследствии это подтверждалось не один раз. Так, например, у другого берега, гораздо ниже по течению, была песчаная отмель, на которой, по-видимому, не оставалось следов и которая, следовательно, не могла выдать присутствие беглеца. Когда настала зима и река покрылась тонким слоем блестящего льда, Домино увидел, что этот лёд прекрасно держит его и ломается под собакой, которая проваливается в воду.
Но самым полезным местом оказался скалистый обрыв над рекой. Под обрывом вилась тропинка, вначале довольно широкая, а затем суживавшаяся настолько, что ещё кое-как была проходима для лисицы, но слишком узка для охотничьей собаки. Тропинка эта огибала мыс, а потом отлого поднималась на скалу и вела в лес, до которого любой иной дорогой было добрых две мили.
Кроме того, Домино узнал, что, когда в других местах охота плоха, у реки всегда найдётся что-нибудь съестное. Была ли то выброшенная на берег рыба, или дохлая птица, или хоть лягушка, всё же можно было утолить голод. И у него составилось твёрдое убеждение, что вообще река – прекрасное место, полезное в трудные минуты жизни. Река стала его другом.
Вот как изменился за это время наш молодой зверь.
Постоянно угрожавшая его жизни опасность удесятерилась.
С наступлением холодных осенних ночей его шуба стала гуще, пушистее и изменила цвет. С каждым днём его шерсть всё темнела, пока наконец рыжие и серые оттенки не исчезли совсем. И всякий, кто знает толк в мехах, мог бы сказать: «Не предвестник ли это ещё большей красоты? Не станет ли этот молодой лис настоящим чёрно-бурым лисом?»
Добыть шкуру чёрно-бурой лисицы – величайшее счастье, о котором только может мечтать охотник. Но это сокровище тщательно охраняется хитростью и быстротой самого зверя.
Чёрно-бурая лисица только зимой сильно отличается от обыкновенной. Чёрно-бурого лисёнка, пока он ещё не переменил своей детской шубки, легко принять за обыкновенного. Только с приближением зимы можно обнаружить красоту счастливца. И вот, когда прошла осень и в Голдере наступили морозные ночи, темнеющая зимняя шуба Домино с каждым днём становилась всё пышнее и гуще, хвост с белым кончиком – пушистее, а тёмная полоса поперёк морды – всё чёрнее, резко выделяясь, подобно маске, среди обрамляющей её серебристой шерсти. Голова и шея также приобрели блестящий чёрный цвет. Наконец, как звёзды, усеивающие тёмное ночное небо, появились блестящие белые кончики волос на фоне чёрного, как мрак, меха. Тот, кто видел черномазого лисёнка в июле, ни за что не узнал бы его теперь, в ноябре, в полном блеске благородного зимнего наряда: Домино превратился в великолепного чёрно-бурого лиса.