Чтоб озарять приют влюбленных;
Для них одних сиять должна
В зерцале кладезей бездонных
И, оставляя на оконных
Решетках серебристый след,
Ресниц касаться полусонных,
Шепча, что близится рассвет.
1813
x x x
Мила Брайнгельских тень лесов,
Мил светлый ток реки;
И в поле много здесь цветов
Прекрасным на венки.
Туманный дол сребрит луна;
Меня конь борзый мчит:
В Дальтонской башне у окна
Прекрасная сидит.
Она поет: "Брайнгельских вод
Мне мил приветный шум;
Там пышно луг весной цветет,
Там рощи полны дум.
Хочу любить я в тишине,
Не царский сан носить;
Там на реке милее мне
В лесу с Эдвином жить".
"Когда ты, девица-краса,
Покинув замок свой,
Готова в темные леса
Бежать одна со мной,
Ты прежде, радость, угадай,
Как мы в лесах живем;
Каков, узнай, тот дикий край,
Где мы любовь найдем!"
Она поет: "Брайнгельских вод
Мне мил приветный шум;
Там пышно луг весной цветет,
Там рощи полны дум.
Хочу любить я в тишине,
Не царский сан носить;
Там на реке милее мне
В лесу с Эдвином жить,
Я вижу борзого коня
Под смелым ездоком:
Ты - царский ловчий: у тебя
Рог звонкий за седлом".
"Нет, прелесть! Ловчий в рог трубит
Румяною зарей,
А мой рожок беду звучит,
И то во тьме ночной".
Она поет: "Брайнгельских вод
Мне мил приветный шум;
Там пышно луг весной цветет,
Там рощи полны дум.
Хочу в привольной тишине
Тебя, мой друг, любить;
Там на реке отрадно мне
В лесу с Эдвином жить.
Я вижу: путник молодой,
Ты с саблей и ружьем.
Быть может, ты драгун лихой
И скачешь за полком".
"Нет, гром литавр и трубный глас
К чему среди степей?
Украдкой мы в полночный час
Садимся на коней.
Приветен шум Брайнгельских вод
В зеленых берегах,
И мил в них месяца восход,
Душистый луг в цветах;
Но вряд прекрасной не тужить,
Когда придется ей
В глуши лесной безвестно жить
Подругою моей!
Там чудно, чудно я живу
Так, видно, рок велел;
И смертью чудной я умру,
И мрачен мой удел.
Не страшен так лукавый сам,
Когда пред черным днем
Он бродит в поле по ночам
С блестящим фонарем;
И мы в разъездах удалых,
Друзья неверной тьмы,
Уже не помним дней былых
Невинной тишины".
Мила Брайнгельских тень лесов;
Мил светлый ток реки;
И много здесь в лугах цветов
Прекрасным на венки.
1813
x x x
"О дева! Жребий твой жесток,
Жалка судьба твоя!
Ты терн плетешь себе в венок,
Полынь рвешь для питья.
Перо на шляпе, светлый взор,
Отважные черты:
Вот про меня, до этих пор,
Все то, что знала ты,
мой друг!
Все то, что знала ты!
Теперь в день летний много роз
Алеют по лугам;
Но легче им цвести в мороз,
Чем вновь сойтися нам".
Вокруг себя на брег морской
Он поглядел тогда,
И дернул он коня уздой:
Прости же навсегда,
мой друг!
Прости же навсегда!"
1813
АЛЛЕН-Э-ДЕЙЛ
У Аллена дров - ни полена, ни палки,
Ни пашни для плуга, ни шерсти для прялки.
Но есть у него - неизвестно откуда
Червонного золота звонкая груда.
Об Аллене храбром я нынче спою.
Послушайте вольную песню мою.
Барон Рэвенсворт с каждым годом надменней.
Он взглядом своих не охватит владений.
Барону олени нужны для забавы
Охотничьим рогом тревожить дубравы.
Но Аллен свободней, чем дикий олень,
Что в зарослях вереска скачет весь день.
Пусть нет у него ни герба, ни короны
И с ним не спешат породниться бароны,
Две дюжины братьев по первому рогу
Сбегутся из леса к нему на подмогу.
А если с ним встретится гордый барон,
Он Аллену низкий отвесит поклон.
Посватался Аллен, пришелся по нраву,
Но любит родня лишь богатство да славу.
"Барон не нахвалится крепостью горной,
Но трижды прекрасней мой замок просторный:
Мой кров - небосвод, и плывут надо мной
Блестящие звезды за бледной луной".
Отец был кремень, да и мать тверже стали,
И гостя обратно ни с чем отослали.
А утром весь дом был угрюм и печален:
Недаром невесте подмигивал Аллен!
Она ускакала - поди-ка лови!
Послушать, как Аллен поет о любви.
1813
КИПАРИСОВЫЙ ВЕНОК
О леди, ты венок мне свей
Из кипарисовых ветвей.
Блестящ и ярок остролист,
Нарцисс прекрасен и душист,
Но скрасить могут ли цветы
Мои печальные черты?
Нет, леди, нет, венок мне свей
Из кипарисовых ветвей.
Пусть украшает, как и встарь,
Лозою Радость свой алтарь;
Пусть тихий тис ученым люб,
А патриотам - мощный дуб;
Пусть мирт любовь сердцам несет,
Но мне Матильда мирт не шлет,
И для меня венок ты свей
Из кипарисовых ветвей.
Пусть чудо-розами горды
Веселой Англии сады;
Пусть вереск каледонских гор
Синеет, как небес шатер;
Пусть изумруд собой затмил
Цветок, что Эрину так мил;
Но для меня венок ты свей
Из кипарисовых ветвей.
Пусть будет, как бывал досель,
Плющом увенчан менестрель
И лавром царственным увит
Герой, которым враг разбит;
Пусть громом труб восславлен он,
А мне под похоронный звон
Венок последний, леди, свей
Из кипарисовых ветвей.
Но чуть помедли! Дай мне срок,
Дай мне хоть месяц, чтобы мог
Познать я сладость жизни вновь.
Испив до дна свою любовь.
Когда же гроб усыплют мой
Гвоздикой, рутой, резедой,
Тогда венок мне, леди, свей
Из кипарисовых ветвей.
1813
АРФА
Ребенком, к играм склонный мало,
Рос нелюдим я изначала.
Когда я уходил, бывало,
В свои мечты,
Дух одинокий утешала,
О арфа, ты!
Когда, тщеславием снедаем,
Я распростился с отчим краем
И небеса дышали маем,
Как май, чисты,
Кто песней отвечал тогда им?
О арфа, ты!
Когда хвалила благосклонно
Мои творенья дочь барона
И грезил я о ней влюбленно,
Раб красоты,
Кто мне внимал в ночи бессонной?
О арфа, ты!
Но зрелость от младого пыла
Меня навеки исцелила.
Она надежд меня лишила
И теплоты.
Их лишь все так же сохранила,
О арфа, ты!
Междоусобицы чредою
Пришли к нам с горем и нуждою.
Мой дом был разорен войною,
Поля пусты,
И оставалась лишь со мною,
О арфа, ты!
Мне в тягость стал божок крылатый,
Когда, огнем любви объятый,
Узрел я, что в саду измяты
Мои цветы.
А кто смягчил мне боль утраты?
О арфа, ты!
Куда бы я ни шел, опальный,
Ловлю твой звук многострадальный.
Когда ж достигну я печальной
Своей меты,
Меня проводишь в путь прощальный,
О арфа, ты!
1813
ПРОЩАНИЕ
Я слышу шум моих лесов,
Им вторит песнь полей.
Но мне недолго слушать зов
Родной страны моей:
Уеду я ночной порой
В далекие края;
Как призрак, тающий с зарей,
К утру исчезну я.
Угаснет мой высокий род
Навек во тьме могил;
Друзья в нем видели оплот,
Врагам он страшен был.
Не будет над стеной парить
Наш гордый стяг с гербом;
Но наше дело будет жить,
И мы не зря умрем.
Пускай нам больше не дано
Одерживать побед,
С монархом нашим все равно
Мы будем в годы бед;
Пускай потомки знать о нас
Не будут ничего,
Мы ни в бою, ни в смертный час
Не предадим его.
Всегда короне верен был
Наш благородный род,
И он в награду получил
Богатство, власть, почет.
Богатство, слава, блеск венца
Все минет, словно сон.
И только верность - дар творца
Бессмертна, как и он.
1813
ИНОК
"Куда ж вы меня собрались вести?"
Францисканец спросил опять.
А у двух холуев и ответ готов:
"Отходящую причащать".
"Но ведь мирен сей вид, он беды не сулит,
Говорит им серый монах.
Эта леди белей непорочных лилей,
И дитя у ней на руках".
"Ну-ка, отче, грехи ей быстрей отпусти!
Исповедуй - дело не ждет!
Чин отправить спеши, или этой души
Ночью ж грех на тебя падет.
Панихиду по ней отслужи поскорей,
Как вернешься ты в монастырь.
Да вели, чтоб гудели колокола
Во всю мощь, на всю даль и ширь".
Вновь с платком на глазах францисканский
монах,
Исповедав ее, ушел.
Грех он ей отпустил, а заутра вопил
По хозяйке весь Литлкот-холл.
Был Даррел удал, да иной ныне стал,
В деревнях старухи гугнят.
Словно лист, он дрожит и молитву творит,
Чуть в обители зазвонят.
Никому гордый Даррел не бьет поклон,
Ни пред кем с пути не свернет,
Но коль серого инока встретит он,
Стороной его обойдет.
1813
МАЯК
Незыблем в лоне глубины,
Я страж над яростью волны...
Алмазом алым я мерцаю
И мрак полночный прорезаю,