Читать интересную книгу Мои любимые ошибки - Жанна Эберт

– Тоже мне, Робот Вертер, – ухмыляясь, произнесла Лола и начала изучать меню.

– Он постоянно тошнит, понимаешь, Лолик? Меня все раздражает в нем: как он ест, как он спит, как зубы чистит, в конце концов. Лол, бывало, что у нас секса не было по несколько месяцев, понимаешь? Он ко мне пристает, а я начинаю «болеть» одновременно всеми болезнями мира, или праздники выдумываю всякие святые, когда типа нельзя сексом заниматься, что это грех и все такое…Маразм, понимаешь…

– Ты его любишь? – на полном серьезе спросила Лола.

Брови Марты медленно полезли вверх. Она никогда не переставала удивляться «подходящим» вопроса Лолы.

– Лола, ты вообще в своем уме, детка?! Ты вообще слышишь, о чем я тебе говорю?!! Я не могу смотреть на своего мужа. Я уехала от него, улетела, черт побери. А ты про любовь!

– Да ладно, не ори ты. Кто тебя знает, ты ж никогда не признаешься.

Марта всегда умело скрывала свои чувства и эмоции. Лола один-единственный раз в жизни видела, как плачет Марта, и то на похоронах младшей сестры Лолы. Тема ее скоропостижной смерти была закрытой для Лолы. Она до сих пор не могла смириться с тем, что такой светлый человек, как ее шестнадцатилетняя сестра, не сделав в этой жизни никому ничего плохого, умерла такой мучительной смертью. Не могла простить врачей, благодаря которым появился еще один памятник на кладбище. Не могла простить себя, за то, что ни разу в жизни не сказала сестре: «Я люблю тебя». Сестра была для нее чем-то незавершенным, близким и больным. И только с Мартой она могла себе позволить говорить об этом. Марта заметила на тоненьком жгутике Лолы маленький бирюзовый кулон из бисера, который ей подарила ее покойная сестра, и ее глаза сразу погрустнели. Лола заметила это.

– Завтра поедем к ней на могилу, – утвердительно сказала Марта, – я привезла свечки из церкви Св. Марии-Магдалены. Посидим у нее подольше.

– Да, давай после обеда, – Лола посмотрела на Марту потухшим взглядом, но при этом улыбнулась.

Чтобы как-то отвлечь подругу от серых мыслей, Марта сменила тему.

– Как там наша рыжая бестия?

– А ты не звонила Кире? – Лола удивилась.

– Да в том-то и дело, что звонила. Абонент недоступен, – Марта достала свой мобильный.

– А, все ясно, – Лола ухмыльнулась, – она в очередной раз поменяла номер телефона.

– Почему? – Марта недоуменно взглянула на Лолу.

– Потому, что у тебя нет столько женихов, сколько у нее! – Лола так мечтательно закатила глаза, будто говорила о себе, – я дам тебе ее номер, она будет визжать от радости, когда узнает о твоем дезертирстве. И мы, наконец, встретимся втроем.

Марта убрала телефон и подкурила свеженький ментоловый Vogue. Официант не успевал менять пепельницу. Они так увлеченно разговаривали, что не замечали времени.

– И что ты намерена делать, дорогая моя? – вопросительно посмотрела Лола на Марту.

– Пока не знаю, отойду от поездки для начала. Потом начну поиски работы. А что сразу надо что-то делать? Я приехала сюда навсегда. Так что я никуда не опаздываю.

– Правильно. Соберись с мыслями. Время покажет.

* * *

Солнечные лучи светили Кире прямо в лицо. Она вспомнила, что сегодня среда, и ей пора вставать на работу. В такие моменты труднее всего найти тапки. Кира решила ходить босиком. В конце концов, быстрее проснется. Сварив ароматный кофе, Кира отправилась на балкон. Она закурила. «Не забыть позвонить Лоле», – подумала она про себя. Рыжее чудо, самое дорогое существо в этой квартире, лениво мурлыкало на подоконнике.

«Я буду очень скучать по тебе, мой ненаглядный Кексик», – сказала ему хозяйка и поцеловала его в мокрый нос. Кот недовольно сморщился. Кира смотрела вниз на людей, которые толпой запихивались в утреннюю маршрутку. Она подумала о том, что ее буквально через час ожидает то же самое, хотя, возможно, людей уже будет меньше.

Однокомнатная квартира, которую снимала Кира, была обычной планировки на десятом этаже в подъезде с неработающим лифтом, поэтому Кира не выходила лишний раз из дому. И когда ей приспичивало купить что-нибудь вкусненькое в магазинчике рядом с домом, ей приходилось просто подтирать слюни и пытаться переключиться на что-то другое. Все стены были украшены черно-белыми распечатками фотографий ее парней и голливудских актеров.

В холодильнике лежало несколько картофелин и увядающий цукини, стояла банка с тушенкой. Сделав вывод, что позавтракать, как в принципе и вчера, особо нечем, Кира начала наводить марафет. Она не слушала советы подруг о том, что не стоит красить глаза перламутровыми голубыми тенями, а губы красной помадой, и с большой любовью снова и снова доставала содержимое своей косметички, слюнила черный карандаш и наводила четкие стрелки поверх голубых теней. Доведя до совершенства макияж, цветовая палитра которого не менялась уже лет пять, Кира летела на остановку. Она всегда опаздывала. Такова уж она была.

Был один из очередных суетных дней, когда позвонила ее мама.

Кира долго смотрела на входящий звонок и все думала, поднять ли трубку. Она знала, что мама снова начнет ей читать морали и журить, что та уже которую неделю не является к родителям. Звонок был долгим и настойчивым, и Кира все же решила уделить полчаса словесному расстрелу. Мама для начала поинтересовалась успехами дочери в покорении супергорода, так как Херсон по сравнению с тем местом, откуда Кира была родом, был просто мегаполисом, а затем все же начала свою долгую тираду.

– Я не собираюсь за несчастную тысячу гривен каждый день терпеть балаган этих сопливых недоумков, – верещала Кира по телефону своей маме.

– Доченька, ну куда ты пойдешь? Ведь это твоя профессия, твое призвание!

– Призвание одеваться у вьетнамцев на рынке? Ну, уж нет!

Кира нервно бросила трубку, и вышла из кабинета. Она спустилась во двор школы. Ей было все равно, что на территории школы курить было запрещено, тем более учителю.

«Да пошла она, эта работа, со всем этим государством, с зарплатами, с мужиками и с квартирными хозяйками», – она затянулась. Сколько раз она пыталась начать жить заново, так сказать «с нуля». Весь круговорот событий сводился к одному и тому же: мужики оказывались обычными кобелями, коллеги самовлюбленными эгоистами, а риелторы мудаками, не делающими свое дело.

«Куда бы выкинуть окурок? Так лень идти к мусорному баку», – мыслила Кира. Найдя щель в бетонных ступеньках, она бросила окурок туда. Кира была самостоятельным человеком, начиная с первого курса педучилища. Она снимала однокомнатную квартиру, и второй год работала учителем младших классов в средней школе. Она была глубоко убеждена, что будет материально обеспеченной, и ей не придется каждый раз в конце месяца думать, чем ей заплатить за квартиру и у кого бы еще взять денег взаймы.

Кира, Марта и Лола всегда были лучшими подругами.

Надевая вещи друг друга и пользуясь одним парфюмом на троих, они считали себя звездами, только что сошедшими с небес на танцпол какой-то середнячковой дискотеки. Им было лет по двадцать, когда их дружба начала проверяться на прочность. Появились женихи, которые нравились сразу, например, двоим. Внимание и ухаживания мужчин никогда не распределялись между ними поровну. Кире все время казалось, что Лола нарочно выпячивает свой интеллект, чтобы заманить очередного потенциального ухажера Киры, а Марта предательски в этом поддерживает заучку Лолу. У Марты всегда была лучшая одежда и возможность поехать на Новый год в Карпаты.

Кира же не была там никогда. И неважно, что Лола там тоже не была, и что носила Лола вещи из секонд-хенда, Кира всегда была занята лишь сожалением к своей персоне. Отношения между девушками сменялись то душевными воспоминаниями о бурной молодости и крепкой привязанностью друг к другу, то легкими нотками зависти, первенства и конкуренции.

Позже они стали общаться реже. Лола была занята учебой. У Марты появились новые подруги, и когда одна из ее подруг уехала жить в Нью-Йорк, Марта начала усиленно учить английский, а потом, благодаря своей американской подруге, познакомилась со своим будущим мужем и укатила жить в Америку. И вот теперь вместо русской фамилии Марта носила нерусскую фамилию Климбел.

Каждая из них была занята своей жизнью. Исключительно своей. Теперь по приезду Марты из штатов они решили видеться чаще и бывать друг у друга, как раньше.

* * *

Шли месяцы, приличной работы не было, поэтому занятиям ерундой и безделью, Марта предпочла поиски хоть какой-нибудь работы. Образование, полученное на факультете иностранных языков в старом добром херсонском пединституте, в сложившейся ситуации она могла применить разве что в каком-нибудь брачном агентстве, устроившись туда переводчиком. Тем более что опыт общения с иностранцами, с американцами, в частности, у нее был велик. Марта сто раз повторяла, что американская нация, мягко говоря, далеко не самая сообразительная в мире, но достаточно привередливая и требовательная к окружающим. В общем, тому, как угодить американскому мужику и как вытянуть из него побольше денег, Марту не надо было учить.