Читать интересную книгу Детская площадка - Джейн Шемилт

занимается в спортзале, который устроила у себя в подвале. Сначала кросс-тренажер, затем гребной тренажер – без остановки, до тех пор пока потные руки не начинают соскальзывать с ручек. После она со всех сторон рассматривает отражение своего тела в запотевших зеркалах ванной: бедра обрели мягкую округлость, плечи выглядят упругими и жилистыми. Проводя бритвой вдоль линии бикини, она неправильно выбирает угол и повреждает кожу. Кровь стекает в воду, обагряя мыльную пену. Мелисса смотрит на струйку, словно та не имеет к ней никакого отношения. В тридцать пять ты еще молода. Всегда найдется, что попробовать: занятия с личным тренером, новую диету. Она поднимается из ванны, надевает махровый халат, босиком шлепает на кухню и ждет, пока закипит чайник, положив ладонь на оконное стекло точно посередине между металлическими краями рамы. До предела разводит пальцы и рассматривает руку как произведение искусства. Промежутки между пальцами формой напоминают ножи, рядом с сухожилиями виднеются впадинки, некоторые из синеватых вен похожи на рубцы. Кончики пальцев дрожат.

Вскипевший чайник наконец щелкает, и Мелисса отворачивается от бьющего в лицо света. Солнце уже нагревает изогнутые линии из кирпича и гравия в пейзаже за окном. Ландшафтный дизайнер предупреждал о важности световых потоков и фокусных точек, но Пол сделал по-своему, и результат оказался не из лучших. Она заваривает ромашковый чай и несет чашку в кабинет, где просматривает электронные письма. Архитектору требуются эксклюзивные жалюзи для его зимнего сада в Далвиче. После нужно будет заказать настенную роспись для квартиры в Челси. Капризные клиенты хотят, чтобы Мелисса была наготове, когда бы они ни позвонили. Ее стол завален компьютерными проектами их кухни, однако они уже два раза возвращали эскизы и вряд ли придут к единому мнению. Она раскрашивала большие листы бумаги, чтобы примерить к стенам их квартиры нежно-желтый и огненно-оранжевый цвета – цвета счастья, хотя есть подозрение, что на самом деле эти люди далеко не так счастливы. Как и мы, думает она, глядя на яркие оттенки. Как я.

Тишину нарушает легкое постукивание. Она потуже затягивает пояс халата и поднимается в гостиную. Ее рано проснувшаяся дочь сосредоточенно работает на ноутбуке, усевшись по-турецки на кожаном диване. На ней пижамные штаны и короткая жилетка, обтягивающая уже заметную грудь. Мелисса прислоняется к двери, замерев от гордости и тревоги. Тринадцать лет. Она пытается вспомнить свои тринадцать, но это время размыто в ее памяти пережитыми страданиями. Постоянные насмешки отца по поводу ее детской полноты привели к фанатичной решимости похудеть. Голоданием и физическими нагрузками она довела себя до последней черты. Ее дважды увозили в больницу. Выздоравливала она медленно и так и не пришла в себя до конца. Теперь она отчаянно желает, чтобы Иззи осталась такой, какой была с самого рождения: счастливой или по крайней мере довольной жизнью, а не затюканной, как мать. И это пока получается. Похоже, комплексы – последнее, чем может страдать ее дочь.

– Привет, зайка.

Иззи вздрагивает и резко захлопывает крышку ноутбука. Она поднимает глаза, ее симпатичное лицо искажает злоба.

– Ты что, не можешь постучать? – Она так и пышет яростью. Привычное чувство вины охватывает Мелиссу и накрывает с головой, словно накатившая гигантская волна. Смешно, ведь она не сделала ничего плохого.

– Это гостиная, Иззи. Общее пространство.

– Где папа?

– Прилетает в три часа. Когда ты вернешься, он уже будет дома.

Голубые глаза Иззи вспыхивают.

– Вернусь откуда? Что ты еще придумала?

– С занятия с учительницей, женой папиного ландшафтного дизайнера. Вы познакомились, когда они приходили к нам на обед. Она тебе понравилась.

Иззи подпрыгивает, ноутбук с грохотом падает на пол.

– Да что с тобой такое? Сейчас же каникулы. Зачем ты это делаешь?

– Успокойся, дорогая. Нужно разобраться, как лучше тебе помочь…

– Зачем притворяться, что эта затея для меня, когда на самом деле для тебя? Ты хочешь от меня избавиться, чтобы спокойно поработать. Какое убожество!

Изабелла бросает в мать подушку, но та попадает в вазу, которая опрокидывается и разбивается о мраморный пол. Девочка тянется за другой.

– Кроме тебя, там будут еще двое ребят, – быстро произносит Мелисса.

Подушка опускается.

– Сколько им?

– Дочке Евы одиннадцать, а мальчик, кажется, ее ровесник. – Мелисса смотрит на Иззи и торопливо добавляет: – Иногда с вами будут оставаться и младшие дети Евы. Девочке шесть, а малышу – два года.

Иззи прищуривается.

– Ты, наверное, шутишь.

– Все будут смотреть на тебя снизу вверх, ты станешь главной.

Иззи задумывается. Никто из одноклассников не ждет ее у ворот школы, Мелисса неизменно находит ее в конце дня одиноко стоящей, прислонившись к ограде. Если у нее появляются друзья, то очень ненадолго. В кино или по магазинам она ходит только с отцом. Вероятно, ей очень хочется с кем-нибудь подружиться.

– Сколько ты мне дашь, если я соглашусь?

– Что «сколько»? – не понимает Мелисса.

– Я хочу сто фунтов, – нетерпеливо заявляет Иззи.

Ее дочь не может выглядеть как-то иначе. Густые белокурые волосы; яростный синий взгляд; сильное и крепкое тело; длинные ноги, грациозные, как у жеребенка. Дислексия куда лучше, чем анорексия. Забавно, что оба эти слова звучат так приятно. Будто имена девушек, красивых девушек.

– Пятьдесят.

За все приходится платить. Цена за согласие Иззи невысока; в последнее время дочь стала очень злой. Учителя говорят, что виноваты фрустрация, обычно сопровождающая дислексию, и переходный возраст, конечно. Иззи нашли репетитора и организовали дополнительные занятия в школе, но пока особых результатов нет. Мысли проносятся в голове Мелиссы, как автомобильные потоки на многоуровневой развязке. Иззи права: она сможет закончить работу, если дочь будет чем-то занята. И даже успеет на пробежку.

Иззи улыбается, словно прочитала мысли матери. Наверное, так и есть.

– Годится, – соглашается она, мягко роняя подушку на пол.

– Это на Колледж-роуд, нам понадобится минут десять, чтобы дойти пешком, – говорит Мелисса.

Они могли бы поболтать по дороге. Иззи хоть немного открылась бы. Мелисса представляет себя вместе с ней, словно на рекламном плакате уик-эндов: мать и дочь идут по парку с цветами, держась за руки и смеясь. Наслаждаясь особым временем их единения.

– Пешком? – ужасается Иззи.

– Хорошо, я подброшу тебя на машине.

Мелисса делает шаг вперед и крепко обнимает дочь, несколько мгновений вдыхая чистый аромат ее волос. Иззи согласилась поехать – и это главное, больше она ни на чем не будет настаивать.

– Высади меня, не доезжая до их дома, – требует Иззи, чуть отстраняясь. – Я же не малышка, которую надо сдавать с рук на руки.

Мелисса послушно кивает и удаляется на кухню. С Евой она поболтает, когда приедет забирать Иззи после занятий.