Читать интересную книгу Закатные гарики. Вечерний звон (сборник) - Игорь Губерман

и потрясений, и пинков,

но я не про закалку стали,

а про сохранность чугунков.

Еще судьба не раз ударит,

однако, тих и одинок,

еще блаженствует и варит

мой беззаветный чугунок.

* * *

Давным-давно хочу сказать я

ханжам и мнительным эстетам,

что баба, падая в объятья,

душой возносится при этом.

* * *

Прекрасна в еврее

лихая повадка

с эпохой кишеть наравне,

но страсть у еврея —

устройство порядка

в чужой для еврея стране.

* * *

Прорехи жизни сам я штопал

и не жалел ни сил, ни рук;

судьба меня скрутила в штопор,

и я с тех пор бутылке друг.

* * *

Я слишком, ласточка, устал

от нежной устной канители,

я для ухаживанья стар —

поговорим уже в постели.

* * *

Хоть запоздало, но не поздно

России дали оживеть,

и все, что насмерть не замерзло,

пошло цвести и плесневеть.

* * *

Одно я в жизни знаю точно:

что плоть растянется пластом,

и сразу вслед начнется то, что

Творец назначил на потом.

* * *

Вечерняя тревога – как недуг:

неясное предчувствие беды,

какой-то полустрах-полуиспуг,

минувшего ожившие следы.

* * *

Создателя крутая гениальность

заметнее всего из наблюдения,

что жизни объективная реальность

дается лишь путем грехопадения.

* * *

Много высокой страсти

варится в русском пиве,

а на вершине власти —

ебля слепых в крапиве.

* * *

Создан был из почти ничего

этот мир, где светло и печально,

и в попытках улучшить его

обреченность видна изначально.

* * *

Я по жизни бреду наобум,

потеряв любопытство к дороге;

об осколки возвышенных дум

больно ранятся чуткие ноги.

* * *

В периоды удач и постижений,

которые заметны и слышны,

все случаи потерь и унижений

становятся забавны и смешны.

* * *

С людьми я вижусь редко и формально,

судьба несет меня по тихим водам;

какое это счастье – минимально

общаться со своим родным народом!

* * *

России теперь не до смеха,

в ней жуткий прогноз подтверждается:

чем больше евреев уехало,

тем больше евреев рождается.

* * *

Любовь завяла в час урочный,

и ныне я смиренно рад,

что мне остался беспорочный

гастрономический разврат.

* * *

Нам потому так хорошо,

что, полный к жизни интереса,

грядущий хам давно пришел

и дарит нам дары прогресса.

* * *

Всего лишь семь есть нот у гаммы,

зато звучат не одинаково;

вот точно так у юной дамы

есть много разного и всякого.

* * *

Я шамкаю, гундосю, шепелявлю,

я шаркаю, стенаю и кряхчу,

однако бытие упрямо славлю

и жить еще отчаянно хочу.

* * *

Политики раскат любой грозы

умеют расписать легко и тонко,

учитывая все, кроме слезы

невинного случайного ребенка.

* * *

Я часто угадать могу заранее,

куда плывет беседа по течению;

душевное взаимопонимание —

прелюдия к телесному влечению.

* * *

Разуму то холодно, то жарко

всюду перед выбором естественным,

где душеспасительно и ярко

дьявольское выглядит божественным.

* * *

Нам разный в жизни жребий роздан,

отсюда – разная игра:

я из вульгарной глины создан,

а ты – из тонкого ребра.

* * *

Сегодня думал я всю ночь,

издав к утру догадки стон:

Бог любит бедных, но помочь

умножить ноль не может Он.

* * *

Поскольку много дураков

хотят читать мой бред,

ни дня без глупости – таков

мой жизненный обет.

* * *

Жаль Бога мне: Святому Духу

тоскливо жить без никого;

завел бы Он себе старуху,

но нету ребер у Него.

* * *

Когда кому-то что-то лгу,

таким азартом я палим,

что сам угнаться не могу

за изолжением моим.

* * *

Творец живет не в отдалении,

а близко видя наши лица;

Он гибнет в каждом поколении

и в каждом заново родится.

* * *

На нас эпоха ставит опыты,

меняя наше состояние,

и наших душ пустые хлопоты —

ее пустое достояние.

* * *

Полностью раскрыты для подлога

в поисках душевного оплота,

мы себе легко находим бога

в идолах высокого полета.

* * *

При всей игре разнообразия

фигур ее калейдоскопа,

Россия все же не Евразия,

она скорее Азиопа.

* * *

Только полный дурак забывает,

испуская похмельные вздохи,

что вино из души вымывает

ядовитые шлаки эпохи.

* * *

От мерзости дня непогожего

настолько в душе беспросветно,

что хочется плюнуть в прохожего,

но страшно, что плюнет ответно.

* * *

Я много повидал за жизнь мою,

к тому же любопытен я, как дети;

чем больше я о людях узнаю,

тем более мне страшно жить на свете.

* * *

Все в этой жизни так заверчено,

и так у Бога на учете,

что кто глядел на мир доверчиво —

удачно жил в конечном счете.

* * *

На все глядит он опечаленно

и склонен к мерзким обобщениям;

бедняга был зачат нечаянно

и со взаимным отвращением.

* * *

Если хлынут, пришпоря коней,

вновь монголы в чужое пространство,

то, конечно, крещеный еврей

легче всех перейдет в мусульманство.

* * *

Я достиг уже сумерек вечера

и доволен его скоротечностью,

ибо старость моя обеспечена

только шалой и утлой беспечностью.

* * *

Себя из разных книг салатом

сегодня тешил я не зря,

и над лысеющим закатом

взошла кудрявая заря.

* * *

Льются ливни во тьме кромешной,

а в журчании – звук рыдания:

это с горечью безутешной

плачет Бог над судьбой создания.

* * *

К чему усилий окаянство?

На что года мои потрачены?

У Божьих смыслов есть пространство,

его расширить мы назначены.

* * *

К нам тянутся бабы сейчас

уже не на шум и веселье,

а слыша, как булькает в нас

любви приворотное зелье.

* * *

За то, что теплюсь легким смехом

и духом чист, как пилигрим,

у дам я пользуюсь успехом,

любя воспользоваться им.

* * *

Та прорва, бездонность, пучина,

что ждет нас распахнутой пастью,

и есть основная причина

прожития жизни со страстью.

* * *

В любом пиру под шум и гам

ушедших помяни;

они хотя незримы нам,

но видят нас они.

* * *

Есть у меня один изъян,

и нет ему прощения:

в часы, когда не сильно пьян,

я трезв до отвращения.

* * *

Мы с рожденья до могилы

ощущаем жизни сладость,

а источник нашей силы —

это к бабам наша слабость.

* * *

Твой разум изощрен, любезный друг,

и к тонкой философии ты склонен,

но дух твоих мыслительных потуг

тяжел и очень мало благовонен.

* * *

Листая календарь летящих будней,

окрашивая быт и бытие,

с годами все шумней и многолюдней

глухое одиночество мое.

* * *

Женился на красавице

смиренный Божий раб,

и сразу стало нравиться

гораздо больше баб.

* * *

Нелепо – жить в незрячей вере

к понявшим все наверняка;

Бог поощряет в равной мере

и мудреца, и мудака.

* * *

Друзья мои,

кто первый среди нас?

Я в лица ваши вглядываюсь грустно:

уже недалеко урочный час,

когда на чьем-то месте

станет пусто.

* * *

Когда растет раздора завязь,

то, не храбрейший из мужчин,

я ухожу в себя, спасаясь

от выяснения причин.

* * *

Взгляд ее,

лениво-благосклонный,

светится умом,

хоть явно дура,

возраст очень юный,

непреклонный,

и худая тучная фигура.

* * *

Людей, обычно самых лучших,

людей, огнем Творца прогретых,

я находил меж лиц заблудших,

погрязших, падших и отпетых.

* * *

Боюсь бывать я на природе,

ее вовек бы я не знал,

там мысли в голову приходят,

которых вовсе я не звал.

* * *

Я б не думал о цели и смысле,

только часто мое самочувствие

слишком явно зависит от мысли,

что мое не напрасно присутствие.

* * *

Явил Господь жестокий произвол

и сотни поколений огорчил,

когда на свет еврея произвел

и жить со всеми вместе поручил.

* * *

Я к веку относился неспроста

с живым, но отчужденным интересом:

состарившись, душа моя чиста,

как озеро, забытое прогрессом.

* * *

Ничуть не больно и не стыдно

за годы лени и гульбы:

в конце судьбы прозрачно видно

существование судьбы.

* * *

Нас боль ушибов обязала

являть смекалку и талант;

где бабка надвое сказала,

там есть и третий вариант.

* * *

Потоки слов терзают ухо,

как эскадрилья злобных мух;

беда, что недоросли духа

так обожают мыслить вслух.

* * *

Со всеми гибнуть заодно —

слегка вторичная отвага;

но и не каждому дано

блаженство личностного шага.

* * *

Везде, где можно стать бойцом,