Читать интересную книгу Зерна отольются в пули - Павел Дмитриев

Из моих пожеланий не справились только с одним — нормальной таблицей рекордов. Программа ввода букв по сложности и требованиям к ресурсам едва не превосходила сам «Тетрис», и пришлось ограничиться только показом «топ-10» рекордных очков без привязки к персоне, благо память на ферритовых кольцах без проблем сохраняла данные при отключении электропитания.

Плохо одно: на презентацию игрового автомата перед Президиумом ЦК КПСС меня не допустили. Как ни старался, после прямого и недвусмысленного отказа Шелепина пришлось отступить. Поэтому не удалось посмотреть, как Брежнев с Микояном по очереди «режутся» в «Тетрис» в «святая святых» СССР. Но по рассказам Филиппа Георгиевича, автомат руководителям народа и партии чрезвычайно понравился. Играли, обсуждали, выясняли коммерческие перспективы, ни дать ни взять совет директоров корпорации Советский Союз. Полностью убедить руководителей в оглушительном успехе «Тетриса» на зарубежных рынках агитбригада инженеров из СКБ-2 не смогла, однако решение о развертывании массового производства Шелепин все же продавил, не иначе, в расчете на мое послезнание.

Стартовавшая программа по моей просьбе получила название «Денди», я даже не поленился, после десятка мучительных попыток сносно воспроизвел слоненка в кепке, символ некогда знаменитой в России игровой приставки.[14] В этой истории он будет красоваться на тумбе игрового автомата. Надеюсь, в мире скоро узнают, где находится родина слонов.

Глава 1

ГРИМАСЫ ХОЗРАСЧЕТА

Миллион раз я проклял «поганый совок», пока возился с «горной доской» — именно так стал называться сноуборд в официальной переписке. Вроде лежат прямо под ногами сотни тысяч долларов, фунтов и прочих марок, только поднимись и возьми. Ну в смысле настрой производство, благо технология готова, благоустрой склоны, вложи малую копеечку в популяризацию, и дело пойдет. Через пару-тройку лет можно будет продавать новинку по всему миру и добиваться включения выступлений горнодосочников в олимпийскую программу с хорошими шансами на золотые медали.

Так нет, даже Шелепин упорно не верит в перспективу «доски», вернее, занимает позицию собаки на сене. По-человечески, продать идею капиталистам не позволяет коммунистическая жадность, развить с нуля новую спортивную дисциплину в СССР, и тем более за рубежом, нет желания, сил и ресурсов. К сожалению, экстраординарную доходность пообещать я не могу, это не «Тетрис» или «Русский кубик», взрывной популярности не выйдет. Причем за пяток лет, пока массовый потребитель распробует и научится кататься, только ленивый капиталист не обгонит жалкое советское лыжестроение.

Пришлось колдовать с производством в НИИ, хотя это было самой небольшой из проблем. Делать по накатанной технологии десяток изделий в неделю можно свободно. Благо вакантных ставок в НИИ пока хватает, не пожалели для нас главного ресурса советской науки. Однако продать продукцию за наличные нельзя, только сдать в торговую сеть, которой мои эксперименты нужны примерно как сноубордисту палки. Пришлось опять пускаться в авантюру — брать шефство над давно знакомой турбазой и организовывать там пункт проката в обмен на бесконечное количество путевок. Заодно договорились летом вырубить полкилометра леса до вершины, расширить и выровнять трассу, доработать подъемник и установить хоть плохонькое, но освещение.

По злобе и от обиды на советскую коммерцию я опубликовал конструкцию горной доски в «Моделисте-конструкторе». По полной программе, с фотографиями, чертежами, краткой методикой обучения и основными трюками. Обратного адреса не давал, впрочем, это помогло мало. Люди неведомыми путями узнавали о существовании нашего маленького чуда и приезжали со всего СССР, на радость руководству турбазы, которое начало серьезно подумывать о постройке еще парочки корпусов.

Что до сотрудников «Интела», то на горную доску встали едва ли не все. Благо для получения первоначальных навыков катания на борде достаточно всего-то пары-тройки часов, да и дальше особых проблем не возникает. В отличие от горных лыж, для уверенного владения которыми инструктор требует чуть не пятилетку.[15] Так что теперь склон выглядит весьма забавно: фирменный стиль «танковых» шлемофонов в красную полоску «под тигра», а также костюмы, сшитые благодаря моему послезнанию, напрочь сломали советский стереотип ортодоксального лыжника в желтоватой, выцветшей от дождя и солнца штормовке и вязаной шапочке с трогательной бамбошкой на затылке. Жалко только, не хотят завозить в СССР нормальную мембранную тряпку — через пару часов катания одежду хоть выжимай, спасает только переодевание на турбазе. Нарисовал специальное предложение по этому поводу, но, похоже, советский аналог Gore-Tex[16] придется ждать долго.

Все бы хорошо, но сложившаяся на горе тусовка влекла к нам множество новых людей, и обстановка до крайности беспорядочных знакомств здорово не нравилась Анатолию. Оно и понятно, работы по обеспечению безопасности ему добавлялось немало. Но расстаться с покатушками я отказался наотрез, а когда Шелепин вызвал «на ковер» и попытался надавить — неожиданно для самого себя закатил настоящую истерику в стиле «тогда уж сразу за решетку засуньте». Некрасиво вышло, аж неприятно вспоминать. Хорошо хоть про Катю с Надеждой помнил твердо и дебильными угрозами «сбежать в посольство США» не кидался.

К моему немалому удивлению, президент СССР не стал настаивать, и даже чуть обиделся: дескать, «для твоего же блага!». Уж не знаю, или что-то человеческое в нем смогло выжить даже в жутковатых кабинетах ЦК КПСС, или просто повезло мне попасть под хорошее настроение.[17] Только много позже, досконально разобрав ситуацию, я пришел к выводу: мной опять мастерски сманипулировали, подготовив «мышеловку для шпионов». Ведь слухи об «Интеле» наверняка широко разошлись, и если кому-то так нужен выход на секретное предприятие, то вот он — бери и пользуйся.

…Где-то ближе к закрытию сезона мне «под доску» натурально запрыгнул один из новичков. Удержаться на ногах я не сумел, и следующие пару десятков секунд мы катились по склону кубарем, к счастью, без серьезных последствий. Почти сразу подскочили Катя с Люсей, женой Анатолия, подняли меня, а также представившегося Сашей молодого, круглолицего и чуток нескладного парня. Последний очень вежливо извинялся и почти сразу пообещал загладить свою вину бутылкой настоящего французского «Наполеона». Courvoisier я пил последний раз лет пять назад и в совсем другую эпоху. Да что там, в Советском Союзе для небольшого праздника хватит и меньшего повода!

Через пару часов часть турбазовского ужина была переведена в советскую версию «box to go»,[18] в смысле, вынесена из столовой вместе с тарелками, стаканами и приборами. Пользуясь расположением руководства, прятаться в комнатах мы не стали, расположились прямо в загончике фойе спального корпуса, на старых продавленных креслах с высокими спинками и изломанными деревянными быльцами. Пара составленных вместе шахматных столиков позволила разместить нехитрую снедь. С переносной «Чайки-М» негромко играли «Ураганы»[19] — какая-то английская гаражная банда, пластинку с которой Федор, электронщик «Интела», на прошлой неделе перегонял на пленку всем желающим. Если чуть отвлечься от деталей, можно было подумать, что я вернулся обратно в XXI век, во времена своего веселого студенческого прошлого.

Трехчетвертная бутылка «Наполеона» оказалась выше всяких похвал, разговор под нее легко прыгал с одной темы на другую, тем более Саша оказался весьма интересным и начитанным инженером из Новосибирска, к тому же еще неплохо разбирающимся в компьютерах и их практическом применении. Вот только Анатолий уже через пару часов, аккуратно оттащив меня в сторону, безапелляционно заявил:

— Тебя вербуют, хороший профессионал. — И, не давая мне открыть рот, продолжил: — Не пугайся, веди себя естественно, я уже вызвал спецгруппу для проверки.

— Да ну! Нормальный парень, открытый, горячий только чуток, — поразился я. — И что, прямо арестуете?

— Ты что! — Анатолий аж замотал головой от возмущения. — Ни в коем случае, ты не подай виду! Нам нужно раскрутить весь клубок!

Пить коньяк с потенциальным шпионом мне было неуютно, однако Анатолий стал только веселее и разговорчивее, а девушки про подозрения не знали. Так что вечеринка продолжилась в прежнем формате, разве что вместо закусок в ход пошли карты, преферанс по скромной копейке за вист, но отягощенный первоначальным отыгрышем «обязательных» партий для подъема «горы». В бутылке еще было закрыто дно, когда у Толика внезапно заболел желудок, и он побежал в здание администрации искать таблетки. Впрочем, Люся вполне заменила мужа, виртуозно отыграв «восьмерик на бескозырке», и чуть не следом оставила нас без вистов на «Сталинграде».[20]