Читать интересную книгу Ночь была мрачной и ненастной - Ричард Карл Лаймон

гильотину, где ясно показывалось, как отсечённая голова скатывается прямиком во вместилище, что должно её принять. Пока Санстет размышлял, сколь долго в голове остаётся сознание, сколь долго удерживаются мысли и чувства, «Порше» врезался в зад тихоходного грузовика-платформы, с выступающим над задним бортом листом алюминия. Доктор ощутил резкий удар в шею.

С заднего сиденья на глаза ему попались наручные часы. Было 10 вечера. Переведя взгляд выше по руке, доктор увидел пустой и окровавленный воротник. Его голова была срезана на уровне седьмого позвонка, будто хирургически точно отделённая одним из его коллег. Боль грызла кромки шеи доктора. Разум начал угасать. Но Санстет пока ещё мог видеть, чувствовать, думать. Часы показывали 22:05. Он подвигал губами, бровями, веками. Он наморщил лоб и пошевелил ушами. Он высунул язык. Погружаясь в забытьё, доктор услышал вой полицейских сирен. Вот бы рассказать им всё, что он узнал. Закрывающиеся глаза отметили окончание земного срока Санстета — 22:09. Это продлилось дольше, чем он ожидал.

Сьюзен Стрейт

Девчачья сила

Стрейт — автор книги «The Gettin Place» (Anchor, 1997).

Ночь была мрачной и ненастной, а кошмарные наряды до сих пор ещё не готовы. Три мои дочери ждали в гостиной, пока мы вместе с соседкой Джули шили, а гладкая материя растекалась из-под иголки швейной машинки, образуя на ковре тканевые лужи. Девочки должны были преобразиться в певицу Жозефину Бейкер[5], писательницу Джо из «Маленьких женщин»[6] и телепузика По[7].

После заката не прошло и часа, как накатились орды. Дети требовали конфет получше; прежде, чем они успевали сойти с крыльца, взрослые уже копались в их трофеях, отыскивая маленькие «Милки Веи» и «Сникерсы». Каюсь, я и сама так поступала, но старалась подождать, пока мы дойдём до тротуара и обычно привязывалась лишь к своей малышке, которая действительно не любит шоколада. Правда-правда.

Мы докончили Телепузика и закруглились. В нашем районе к Хэллоуину относятся серьёзно. На каждом дереве висит безголовый труп; газоны утыканы надгробиями; крылечки кишат упырями, призраками и жуткими взрослыми, которые смотрятся ещё хуже детей. Моя малышка напугалась до телепузиковых слёз. Один мужчина, проходящий мимо, поинтересовался у меня: — Ну и что за хрень ты из себя изображаешь?

Я глянула на свои джинсы и футболку, и ответила: — Усталую, продрогшую, одинокую мамочку. А тебе что-то не нравится?

Джули покосилась и прибавила: — А ты ведь настоящий зомби, правда?

Когда мы вернулись домой, последний и самый громкий стук раздался где-то после 10 часов. Это оказался он, человек-ухмыляющийся зомби, навалившийся на ограду и требующий: — Сладость или гадость.

— Сладости у нас кончились, — ответила я.

— Тогда притарань мне пива, — велел он.

Джули открыла дверь и сильно его пихнула. Он приземлился прямо в липкую паутину, замотавшись и запутавшись в серебристые нити.

— Вот ведьмы, — услыхали мы, когда он поковылял прочь. Мы рассмеялись, захлопнули дверь и слопали несколько сникерсов.

Эйприл Смит

Погодные страшилки

Смит — автор книги «К северу от Монтаны» (Ballantine, 1996).

Ночь была мрачной и ненастной. Холодный атмосферный фронт породил ряд ливневых дождей с грозами, в результате которых в Канзас-Сити выпало 3 дюйма осадков. В долине реки Огайо ожидаются более сильные грозы, а, возможно, и несколько торнадо, поскольку циклон нарушил течение ветряных потоков.

Тем временем Центральным равнинам грозят снегопады, а местами — сильная облачность. На северо-востоке погода в основном солнечная, благодаря пришедшему с канадского Онтарио фронту высокого давления, с температурой около 18ºC — идеальные условия, чтобы любоваться самым пиком листопада.

А Тихоокеанское побережье наслаждается не по сезону тёплым и сухим воздухом, который принёс приятный береговой бриз.

Уильям Ф. Нолан

Рэй, ты ли это?

Нолан — автор классической научной фантастики «Бегство Логана» и детективного сериала «Черная маска» (St. Martin's Press).

Ночь была мрачной и ненастной. Жена уехала из города, кошка дремлет, я одиноко корплю в своей берлоге над рассказом про вампиров. По рукам бегали мурашки. Вампиры — это жуть. То и дело ощупываю шею, чтобы убедиться, что там нет отметин от клыков.

Внезапно утихает ветер. Прекращается дождь. Воцаряется тишина. Пока не заговорил он. Прямо за моим креслом. Призрак Раймонда Чэндлера. Когда он здоровается: — Всем привет. — я так поспешно вскакиваю, что трескаюсь головой о настольную лампу. — Спорю, это больно, — замечает он. Не вслух, а в моём разуме. Телепатия. Для призраков такие штуки — обычное дело.

Я спрашиваю его, зачем он сюда явился и призрак отвечает, что я много о нём писал, а он терпеть не может, когда искажают цитаты. К примеру: я процитировал его фразу: «Она была  блондинкой такого сорта, что епископ разбил бы витраж вдребезги». Ведь так?

— Вообще-то, там было: «Она была такой блондинкой, что епископ мог бы высадить витражное стекло в соборе». Разницу видишь?

Я отвечаю, что да и прошу прощения. Призрак вручает мне пластиковую визитку и поясняет, чтобы каждый раз, когда мне понадобится что-нибудь узнать о нём — но, пожалуйста, ничего про секс даже не спрашивай — я просто суну карточку в рот и он тут же явится. — Терпеть не могу, когда искажают мои цитаты.

И он исчезает. Снова поднимается ветер. Возобновляется ливень. Прячу визитку в бумажник и возвращаюсь к письменному столу. Мурашки бесследно пропали. Почему-то, после встречи лицом к лицу с призраком Чэндлера, вампиры не кажутся мне такими уж жуткими.

Ричард Лаймон

Что увидел Джимми

Лаймон — автор тридцати романов, последний из которых — «Полуночная экскурсия» (Cemetery Dance, 1998).

Ночь была мрачной и ненастной. В доме у кладбища Джимми таращился в окно, встав в кровати на колени. Стекло холодило его лоб и кончик носа.

«Что это было?» — недоумевал он. Пижамным рукавом Джимми вытер запотевшее от дыхания стекло.

При последней вспышке молнии ему что-то привиделось, там, в буйстве ветра и ливня. Что-то шустрое, копошащееся у покосившегося надгробия. Может, человек. Может, что-то другое.

«Что это было?» — гадал Джимми.

Наверное, ему стоило бы разбудить маму и папу, но сначала следует выяснить, что же он видел.

Ему отчаянно хотелось, чтобы молния сверкнула снова.

Она сверкнула.

И Джимми опять увидел это.

Пискнув, он юркнул под подоконник, молясь, чтобы оно не увидало бы его тоже.

Примечания

1

Шоу Джерри