В отделении было много забавных игрушек. Джейн сняла с полки плюшевого медвежонка, надеясь порадовать Барби.
Но случилось непредвиденное: глаза девочки наполнились слезами. Она оттолкнула медвежонка, крепко зажмурилась и отвернулась к стенке.
— Наверное, тебе хотелось бы одну из своих игрушек, — догадалась Джейн. — Бет, когда приедет отец, не могли бы вы съездить домой и привезти одну из ее любимых кукол. А может, у вас с собой есть что-нибудь из игрушек?
Бет покраснела.
— Я ничего не захватила, когда мы поехали в парк, только ее старое одеяло. Она его повсюду таскает за собой. Даже спит с ним. Отец будет в ярости, если я его принесу. Оно все рваное и полинявшее. Он его терпеть не может!
— Ей сейчас очень нужна какая-нибудь знакомая вещь, неважно, как она выглядит. Так что принесите, хорошо?
— Хорошо. — Бет повернулась к Барби: — Я только сбегаю за твоим одеялом, малышка, хорошо? А ты пока побудешь с Джейн. — Она направилась к выходу, но вдруг в ужасе остановилась, как будто увидела привидение.
— Ты куда это собралась? — раздался низкий властный голос. — Хочешь избежать объяснений, нерадивая нянюшка?
В комнату вошел мужчина в темном, с иголочки, английском костюме. Бет застыла у стены. Для высокого широкоплечего джентльмена небольшая больничная палата с четырьмя кроватями была слишком мала. Он заполнил собой все свободное пространство.
Джейн бросилась ему навстречу.
— Говорите потише, пожалуйста! — попросила она, останавливаясь перед ним. Ощущение было таким, будто она оказалась перед каменной стеной. Джейн содрогнулась, почувствовав его мощь и еле сдерживаемую ярость. Неудивительно, что робкая Бет так боится его!
— Где она? — грохотал он, невзирая на просьбу Джейн. Но, прежде чем она успела ответить, Форстер увидел свою дочь и бросился к ее кроватке, чуть не сбив с ног медсестру. — Барби, золотко… Как ты себя чувствуешь?
Его голос неузнаваемо изменился, когда он заговорил с девочкой. Джейн с трудом отвела взгляд от статного мужественного Билла Форстера, кивнув Бет, все еще стоящей в дверях. Пока с Барби ее отец, она и не вспомнит про старое одеяльце, но когда он уйдет, то сразу же попросит любимую «игрушку», по-своему утешающую грустную девочку.
— Папа здесь, малышка. Все хорошо, — раздался глубокий бархатный голос. — С тобой больше ничего не случится, обещаю тебе. — Он сел на стул рядом с кроватью и нежно ласкал бледные щечки Барби. Джейн деликатно отошла к другим пациентам: пятилетнему мальчику, переболевшему ангиной, и восьмилетней девочке с подозрением на аппендицит.
Когда Бет принесла старое одеяло Барби, малютка мирно спала, а отец осторожно гладил ее по голове. Но, увидев няню, он вскочил со стула и учинил ей настоящий скандал.
— Как ты могла допустить, чтобы с Барби случилось несчастье?! — Казалось, он готов был придушить ее. — Ты должна была глаз не спускать с малютки! Почему я никому не могу доверить своего ребенка? Неужели мне никогда не найти хорошей няни для своей дочери? — Бет сникла под градом обвинений, сыпавшихся из уст разгневанного Билла.
Джейн, читавшая сказку пятилетнему мальчику, не выдержала грубого недостойного поведения отца Барби.
— Мистер Форстер, не могли бы выйти в коридор? Вы разбудите Барби и потревожите других детей.
Разгневанный великан подчинился хрупкой Джейн Уилсон.
— Слава богу, что у меня есть кого будить! — Ему ответ показался остроумным. — Я предупреждал эту легкомысленную девицу, чтобы была поосторожнее с качелями. Моей девочке всего три года!
В глубине души Джейн была согласна, что оставить ребенка на высоких качелях, с которых можно упасть, было непростительно, но, увидев Бет, она промолчала, не желая подливать масла в огонь. Однако он мог бы пощадить девушку: она сама казнила себя больше, чем кто-либо другой.
— Несчастные случаи почти неизбежны, мистер Форстер, — сказала она жестко. — И говорите, пожалуйста, потише! Не забывайте, вы в клинике, а здесь лежат больные дети.
Его серо-зеленые глаза сверкнули — Билл не привык к замечаниям. Он посмотрел на Джейн так, как будто впервые увидел ее, и вновь обратился к Бет:
— Можешь отправляться домой. Я сам останусь с Барби. Припаркуй мою машину, собирай свои вещи и оставь наш дом. Чек я пришлю по почте.
Бет вздрогнула.
— Значит?..
— Мне больше не понадобятся твои услуги, — произнес он безжалостно. Видимо, чувство милосердия было чуждо этому человеку.
Слезы брызнули у Бет из глаз. Она закусила губу, глядя на рваное одеяло, которое держала в руках.
— Вот. Я принесла для Барби. — Трясущимися руками она протянула его отцу девочки.
— Это старье! — Билла Форстера передернуло от отвращения. — Я же приказал тебе выкинуть эту ветошь! Любая из новых кукол, недавно подаренных Барби, заставит ребенка навсегда забыть об этой грязной тряпке!
— Она… она… — Бет не могла вымолвить ни слова.
— Маленькие дети часто привязываются к игрушкам именно потому, что привыкли к ним с младенчества, — вступилась Джейн как профессионал. — Даже старое кукольное одеяло может утешить и развеселить ребенка. Поэтому я и попросила Бет принести эту «грязную тряпку», как вы изволили выразиться, — съязвила медсестра.
Какая-то тень промелькнула в глазах отца Барби. Злость? Но уж никак не раскаяние! Такой самовлюбленный человек, как Билл Форстер, не раскаивается ни в чем, тем более когда с ним позволяют говорить столь покровительственным тоном. Для него раскаяние — хуже болезни. Джейн едва сдержала улыбку, ее щеки разрумянились. Будь она неладна, моя ирония, которая чуть не испортила преподанный этому напыщенному монстру урок.
— Я отдам «игрушку» Барби, — невозмутимо сказала Джейн, смотря ему в глаза, и взяла одеяло из дрожащих рук няни. — А может быть, вы сами хотите порадовать дочку? — предложила медсестра. Она всегда предоставляла право выбора родителям.
На мгновение их взгляды скрестились, как острия шпаг на дуэли. Джейн была уверена, что этот господин никогда не проигрывал, но и она не привыкла сдаваться.
— Хорошо, я сам отдам, — процедил возмущенный Форстер.
Джейн осталась довольна. Первая битва выиграна.
Неожиданно она улыбнулась ему.
— Я убеждена, девочка будет вам благодарна, — сказала она, снова смотря ему в глаза. Он казался смущенным.
Джейн удивилась. Неужели чья-то добрая улыбка может преобразить такого жесткого человека? Форстер быстро отвел взгляд, сжав резко очерченные губы. Видно, что ему было не по себе. Как же! Он уступил ей, обыкновенной женщине, какой-то жалкой медсестре!