собирался покинуть этот сарай, тело, что до этого храпело, начало шевелиться и село. С трудом собрав глаза в кучу и смачно выматерившись, глядя на меня, он с десяток секунд что-то обдумывал, а затем залепил мне оплеуху.
— Ты почему тут? Если ты сбежал от его колдунства, и мня заставят вернуть деньги, то я лично тебя забью до смерти! — под конец диалога, мне прилетело ещё пару оплеух. — Что с тебя, блаженного, толку, только корми тебя. Так хоть денег немного за тебя получил, да и тут ты умудрился всё мне испортить. Проще прикопать тебя и сказать, что не возвращался. Лучше бы твоя мать на своё лечение последнее отдала, чем на твоё. Иди, и что бы я тебя больше не видел! — был поднят я рывком за шкирку и пинком в зад отправлен на улицу.
Не заставив себя ждать, просто пошёл хоть куда-нибудь подальше от того, кто продал своего сына. Я не знаю, какие порядки царят в этом месте, но уверен, что продавать родных детей, люди не могут. Даже звери оберегают потомство. Нет, это больше не человек, а чудовище, что рано или поздно закончит свою жизнь или в потасовке за глоток алкоголя или захлебнётся рвотой во сне.
Попытавшись вспомнить мать мальчика, ничего не вышло, лишь этот моральный урод. Судя из сказанного, мальчуган и его мать заболели, и она выбрала лечение паренька, а сама скончалась. Но вот с папашей бедному мальцу не повезло. Возможно раньше и было по-другому, да он запил с горя, но этого уже не выяснить.
Одно до меня дошло точно, сюда я больше не вернусь ни под каким предлогом.
Оглядевшись, понял, что ещё только раннее утро и народ начинает понемногу просыпаться.
В этих трущобах ловить нечего, вместо еды, можно добыть только побои. Надо идти в город и искать счастья там.
Дойдя до ворот, застал момент как их начали открывать колоритные мужики.
Двое, скорее всего, стражников, были одеты в штаны чуть получше моих, в руках были копья в два метра длиной и железным наконечником. На ногах что-то похожее на кожаные галоши, сверху- кожаные же куртки с металлическими вставками спереди. Головы покрыты шлемами, но, как ни странно, так же кожаными, лишь железный обод был приделан к этим шлемам.
Подойдя, хотел уже было прошмыгнуть, как получил удар ногой, не то чтобы хотели покалечить, скорее просто отшвырнуть подальше.
— Куда прёшь босота, возвращайся в свой гадюшник.
Отойдя подальше и сев на землю за первым же углом, стал ждать, сам не знаю чего. Во время этого понял, что язык мне не знаком, но я отлично его понимаю, а многие ругательства может и не имеют дословного перевода, но мозг отлично предоставляет русскоязычный аналог.
Просидев так пару часов, на краю слышимости было ржание лошадей. Поднявшись, пошёл посмотреть и увидел, как к городу приближается телега запряжённая здоровенной лошадью. Конь был похож на наших тяжеловозов, лишь копыто раздвоено как у коровы, а так довольно точное сходство.
Оббежав по кругу улицу, выскочил рядом с повозкой, прокатился по земле и ухватился снизу, чтобы таким образом проскочить за стены города. Снизу нашлись детали телеги, засунув ноги и руки, в которые, я надеялся, что сил щуплого тела, хватит на задуманное.
Глава 4
На воротах телега простояла совсем не долго, пара фраз ни о чём и проехали внутрь. Спустя сотню метров, я отцепился и быстро скрылся в ближайшем переулке. Останавливаться не стал, на тот случай, если меня всё же кто-то заметил. Пропетляв немного наугад, позволил себе остановиться.
— И так, мы за стеной, что дальше? — спросил у себя в слух, дабы быстрее упорядочить мысль.
Неизвестно, как на меня будут реагировать другие стражи города, если они тут вообще есть и патрулируют город.
Исходя из увиденного, это какое-то средневековье. Вон и воины с копьями есть, и недородитель говорил про какого-то «его колдунство». Да и не видел я пока ни электричества, ни асфальта, ни каких-либо других признаков цивилизации. Отталкиваемся от того, что либо, это дикое захолустье, либо максимальный прогресс — печатный станок.
— Мдааа, к такому меня жизнь не готовила, — не удивлюсь, что сейчас в цене не мозги, а семейные узы и личная сила. Но умный нигде не пропадёт, я привык себя полагать не самым глупым человеком своего столетия.
Интересно, а этот паренёк, хотя бы школу посещал? Хотя нет, не так: есть ли тут общественные школы как таковые? Почему-то мне кажется, что ничего подобного тут нет. Если учебные учреждения и есть, то они для тех, кто может заплатить, и то не для тех откуда я только что прибыл.
Для простоты восприятия, надо принять себя. Пожалуй, пора смириться, что каким-то образом я занял тело этого мальца и не стоит его впредь воспринимать как отдельную личность. Стоит принять его жизнь, как часть своего прошлого, так мозг быстрее примет ситуацию. Вот ещё вопрос: я вытеснил душу, что была в этом теле или произошёл обмен? Но об этом потом, а сейчас… Да решено, тело моё и пока я не узнаю подробности, совесть грызть не должна, может у него случилась клиническая смерть, а тут я подоспел.
Так вот, вопрос открыт. Меня учили письму и чтению или я днями получал затрещины отца, да искал пропитание? Надо как-то это выяснить.
Посмотрев под ноги, взял камушек и попробовал написать хоть что-то на местном языке. Чуда не произошло, в памяти ничего не всплыло. Жаль конечно, но ничего не поделать.
— Ладно, хватит рассиживаться, дорогу осилит идущий.
Двигаясь дворами или небольшими переулками, я иногда подходил к центральным улицам и смотрел, что там происходит.
Город просыпался и оживал. Одни люди выходили из своих домов и направлялись в центр, другие, коих меньшинство, седлали редких лошадей и направлялись в сторону городских ворот.
Люде не выглядели как-то по-особому, в любом селе та же картина, что и тут. На девушках и женщинах не было макияжа, а мужчины редко были бриты. Чаще всего, просто аккуратно стриженые бороды, той или иной длины. Одежда редко выделялась цветом, чаще всего цветовая гамма составляла от светло серой, до практически чёрной. Наверное, небольшая разница была в том, что всего дважды за текущий час, мне попадались дамы в платьях, чаще всего одежда никак не отличалась от мужской.
Те что победнее, были одеты чуть лучше, чем я, но у всех хотя