Читать интересную книгу Жасминный домик - Пэлем Вудхауз

Мак-Киннон с минуту молчал, погруженный в собственные мысли.

- Родмен, - сказал он, влезая в автомобиль. - Я думал над вашим предложением - ввести в "Тайну девяти" любовную интригу. Я думаю, что вы правы! Для романа она необходима. В конце концов, что в мире выше любви? Ах, любовь, Родмен, самое прекрасное слово во всем словаре! Родмен, введите туда чудную чистую девушку, и пусть она выходит замуж за Лестера Гэджа.

- Ну, это дудки, - мрачно ответил Джемс. - Если она влезет в роман, то я дам ей в мужья таинственного прокаженного, и никого другого! Но, Мак, я вас не понимаю...

- Ах, Родмен, эта девушка покорила меня! - вздохнул Мак-Киннон (Джемс с ужасом увидел, что на его бесстрастных глазах выступили слезы умиления). - Ах, я видел ее, сидящей под розами, окруженную ароматом жасмина. Беззаботные птички весело пели, и ласковое солнце освещало ее милое личико. Бедняжка! - бормотал Мак, вытирая глаза. - Несчастная девушка! Родмен, и его голос дрогнул, -я... решил, что мы жестоко обошлись с Проддером и Виггсом. У Виггса только что оправилась от болезни жена. Друг мой, можем ли мы притеснять человека, у которого такое горе? Нет, я возьму обратно договор и переделаю его на двенадцать процентов и без аванса.

- Что?

- Но вы на этом не потеряете, Родмен, нет, нет, вы не будете в убытке! Я отказываюсь от своего вознаграждения. Бедная, бедная девушка!

Автомобиль тронулся. Мак-Киннон, сидя на заднем месте, сморкался.

- Все кончено! - сказал Джемс.

Вникните в его положение. Вы, читатель, может быть, счастливый семьянин и не поймете всю силу инстинкта самосохранения, являющегося в минуты опасности у заядлого холостяка.

У Джемса был панический, врожденный ужас перед браком. Еще в молодости он приобрел ряд холостяцких привычек, у него образовался прочный холостяцкий уклад, и он боялся, что к концу первой же недели медового месяца женщина разобьет вдребезги весь его привычный образ жизни.

Джемс любил завтракать в постели. Позавтракав, он курил и стряхивал пепел на ковер. Какая жена станет это терпеть?

Джемс привык проводить день в костюме для тенниса и туфлях. Какая жена упустит случай нарядить мужа в тугой крахмальный воротник, узкие ботинки и визитку?

Судьба издевалась над Джемсом, грозя ему костлявым пальцем. Мисс Роза теперь вставала с постели и целыми днями просиживала в кресле на залитой солнцем веранде, и Джемс должен был читать ей вслух, больше стихи, старомодные, сентиментальные стихи о любви.

Погода стояла великолепная. Жасмин отравлял воздух на милю кругом своим сладким ароматом; розы на веранде цвели, птицы пели, каждый вечер заканчивался великолепным заходом солнца. Природа старалась вовсю, в ущерб бедняге Родмену.

Наконец Джемс не выдержал и, поймав доктора Брэди после очередного визита, поставил вопрос ребром:

- Когда она сможет уехать?

Доктор похлопал его по плечу:

- Не скоро, Родмен, - сказал он тихим голосом заговорщика, - не беспокойтесь. Ей нельзя двинуться в течение... ну, скажем, нескольких недель...

- Недель?! - воскликнул Джемс.

- Да, недель... Если хотите, то и месяцев, - доктор игриво ткнул Родмена в живот. - Желаю вам удачи, молодой человек.

Джемс испытал легкое облегчение, когда доктор споткнулся о Вильяма, растянулся и поломал стетоскоп.

В саду Джемс встретил экономку.

- Барышня хочет говорить с вами, сэр, - сообщила она, улыбаясь и потирая руки.

- Со мной? - мрачно спросил Джемс.

- Ах, сэр, какая она красавица! Как птичка с переломанным крылышком, сидит она на веранде, и ее глазки блестят, как...

- Молчать! - завопил Родмен.

Увидев девушку, Джемс стал думать о том, как глубоко он ее ненавидит. Но тщетно! Какая-то сила приказывала ему: "Подойди и возьми ее маленькую белую ручку! Прошепчи на ее розовое ушко нежные слова, от которых зальется румянцем ее чудное личико". Джемс отер пот со лба, вздохнул и сел.

- Миссис... как ее... ну, экономка сказала, что вы хотите меня видеть?

Девушка кивнула головой.

- Я получила письмо от дяди Генри. Я написала ему обо всем, что со мной случилось, и он приезжает сюда завтра утром.

- Дядя Генри?

- Да, я его зову так, но он мне не родственник. Он мой опекун. Они с отцом служили в одном полку, и отец, раненный на афганской границе, умирая на руках у дяди Генри, просил его позаботиться обо мне...

Джемс поднял голову. Давно когда-то он имел неосторожность пробежать теткин роман "Завещание Руперта", и в этой книге...

- Я с ним помолвлена, - спокойно добавила девушка.

- О! - застонал Джемс.

- Что с вами?

- Ничего, продолжайте.

- Отец хотел, чтобы он женился на мне.

- Это так трогательно с его стороны. Очень, очень разумно! - горячо поддержал Джемс.

- Но теперь, - продолжала девушка тихо, - я заколебалась.

- Не надо колебаться! - возбужденно говорил Джемс. - Вы должны уважать предсмертную волю отца. Так вы говорите, что он приедет завтра утром? Великолепно, великолепно! К завтраку, я полагаю? Превосходно! Велю приготовить все к его приезду.

На следующее утро Джемс вышел в сад покурить. Все складывалось как нельзя лучше. Он закончил "Тайну девяти" и послал ее Мак-Киннону, и теперь у него зарождался новый сюжет: человек с половиной лица живет в таинственном подземелье и терроризирует Лондон страшными преступлениями. И самое страшное то, что всех его жертв находят в ужасном виде: пол-лица отрублено...

Вдруг до его слуха донесся визг. Он пробрался сквозь кусты к реке и наткнулся на экономку.

- О, сэр!

- Что случилось? - сердито спросил Джемс.

- О, сэр!

- Что случилось?

- Собачка упала в реку, сэр.

- Так что же?

- О, сэр, она утонет!

Джемс пошел за нею, снимая на ходу куртку. Он говорил себе мысленно:

- Я ненавижу собак вообще, а эту в частности. Я выловлю ее сачком. Только осел из теткиного романа стал бы бросаться в реку, чтобы...

Однако он бросился в реку. Тото, испуганный всплеском, быстро поплыл к берегу, но Джемс оказался проворнее. Крепко схватив Тото за шиворот, он два раза окунул его в воду, потом выбрался на берег и понес чихающую собачонку. Экономка еле поспевала за ним.

Девушка сидела на веранде. За ней высилась высокая фигура человека с добрыми глазами и седеющими волосами. Экономка завопила:

- О, мисс! Тото! Собачка! Он спас собачку, мисс! Он бросился в воду и спас ее!

Девушка взволновалась.

- Очень любезно с вашей стороны, клянусь Георгом! - воскликнул военный.

Девушка очнулась.

- Дядя Генри, это мистер Родмен. Мистер Родмен, - мой опекун, полковник Картерет.

- Очень рад познакомиться с вами, сэр, - сказал полковник, поглаживая усы. Его честные голубые глаза сияли. - Вы совершили галантный поступок, сэр.

- Вы такой смелый, - прошептала девушка.

- Я такой мокрый, - сказал Джемс и побежал наверх переодеваться.

К завтраку девушка не вышла, и Джемсу пришлось занимать полковника. Джемс, впервые разыгрывавший роль хозяина, старался развлечь его разговорами о гольфе, кубистической живописи, чехословацкой проблеме, о современной музыке, о фокстроте, гидротерапии как средстве против ревматизма, о погоде, но в ответ получал лишь молчаливые кивки. Иногда полковник поглаживал усы, точно желал что-то сказать, но только покрякивал. Один раз, потянувшись за горчицей, Джемс украдкой взглянул на него и заметил, что тот упорно на него смотрит.

После завтрака они закурили папиросы в полном молчании.

- Родмен, - неожиданно сказал полковник, - я хотел бы поговорить с вами.

- О чем? - удивился Джемс.

- Родмен, - продолжал полковник. - Или, вернее, Джордж. Могу я называть вас Джорджем?

- Пожалуйста, если хотите, - вежливо ответил Джемс. - Хотя, собственно, меня зовут Джемс.

- Джемс. Разве это не одно и то же, черт побери? Итак, Джемс, я хочу с вами поговорить. Говорила ли вам мисс Мейнард, - я хочу сказать. Роза, относительно меня... относительно наших, так сказать, отношений.

- Она говорила, что вы помолвлены.

У полковника дрогнули губы.

- И больше ничего?

- Ничего.

- Джемс, пока вы переодевались наверху, она сказала мне, - ах, она так волновалась, бедное дитя! - она сказала, что хотела бы расторгнуть нашу помолвку. Джемс побледнел и привстал.

- Неужели? - пробормотал он.

Полковник кивнул головой. Он смотрел в окно, и в его глазах угадывалось страдание.

- Но это же бессмыслица! - возмутился Джемс. - Она не может, не смеет так легко отказываться! Я хочу сказать - это нехорошо с ее стороны.

- Ах, не жалейте меня, мой мальчик.

- Но почему она так поступила?

- Ее глаза сказали мне все.

- Глаза?

- Да. Когда она смотрела на вас на веранде, а вы стояли перед ней, как юный герой, только что спасший жизнь ее любимой собачки. Вы завоевали ее сердце, мой мальчик...

- Нет, послушайте! - запротестовал Джемс. - Вы говорите вздор! Разве может женщина полюбить мужчину только потому, что он спас ее собачонку?

- Конечно, - ответил полковник. - Разве этого мало? Совершенно достаточно для девушки. Ах, это старая история. Юность тянет к юности. Я уже почти старик: я должен был это предвидеть.