Как-то не выдержала и начала искать его в соц.сетях. Глухо! Зато в поисковике информации о моём дяди было много. Моё первоначальное убеждение, что согласился нянчиться со мной из-за денег потерпело громкое фиаско. Фото ещё до нашего знакомства кичились успешностью и достатком. Элитные шмотки. Мерседес Майбах, в который садится. Шикарный дом, на террасе которого пьет кофе. И шикарные девочки рядом на мероприятиях и всегда разные. На всех фотках он не смотрит в объектив, не позирует. Видно, что фотографировали его из далека и без согласия. Когда я перестала пялится на его красивый фэйс и не только, начала читать текст. Ого! Во всей этой белиберде я не Эйнштейн, но даже мне понятно, что, успешный это мало сказано. Единственное, что поняла — ни одного проигранного дела и самый молодой. Вопрос — зачем ему сдалась я? Вся эта нервотрёпка? Ведь изначально хотел отказаться. Теперь я его очень хорошо понимаю. Что было в том письме такого, что передумал? А такого человека заставить изменить мнение нужно постараться. Тема письма стала моей маниакальной одержимостью, как и человек прочитавший его.
Приближался мой девятнадцатый день рождения. Я от него особо ничего не ожидала, поскольку знала занятость Димы. Как-то так получилось, что при таком количестве друзей, знакомых, да и ещё туевой тучи людей, которые только и ждут меня поздравить, я хочу поздравления только от одного человека. Я даже не заметила, каким нужным он стал для меня. При столь редких встречах и скупому общению с его стороны, я не заметила, как влюбилась. Могу себя оправдать — с характером, красивый, успешный. Одно, но! Он мой родственник. Вскоре и эта грань перестала для меня иметь значение. Двоюродной это ведь не родной? Я смотрела фильм «Анжелика», в те времена даже за двоюродных братьев было нормально выйти замуж. А здесь двоюродный дядя. Вторая вода на киселе (всю эту русскую атрибутику знаю благодаря отцу — «чтобы Америка меня не нагнула» — его слова). Потому и русский язык без акцента, обслуга только из родины. Всё моё окружение, помимо университета, из России. И маты оттуда же. Прислужники Димы меня только в туалет не сопровождают. Нравится думать, что он так заботится обо мне по своему желанию. Хотя понимаю, что ради изложенных в письме слов покойного отца. Что там было то?
4
Дима
Как обычно прилетел ночью. Совершенно вылетело из головы, что завтра в девять утра собрание акционеров, о котором ещё два дня назад сообщила мне Хлоя, помощница покойного Михаила, а теперь моя. Очень исполнительная девушка, которая здорово облегчает мне жизнь. Ещё в самолете решил взять с собой Женю. Конечно, для неё это будет сюрпризом, причём неприятным, но ничего, пускай посидит послушает для начала. Нравится ей или не нравится, а заниматься этим придётся. В крайнем случае хотя бы поверхностно понимать, что происходит. Девчонка умная, по крайней мере по отметкам Калифорнийского университета, если бы постаралась далеко пошла бы.
Подъезжая к дому, я совсем не чувствую усталости. Втянулся уже. Хватает около четырёх часов на сон. Сейчас приму душ и ещё раз пересмотрю дело Агарова, что-то там мне не нравится. Чувствую! А чуйке своей я привык доверять.
В холле за телевизором, жуя чипсы, сидит охранник Костя. При моем появлении он подрывается по стойке смирно. Видно, что бывший военный. Здороваюсь и клацаю свет. Его взгляд меня сразу настораживает.
— Здравствуйте, Дмитрий Владимирович. А мы вас сегодня не ждали, — выдает сконфуженно.
Взрослый мужик ведь! Ага, конечно, я как будто раньше вас заранее предупреждал!
— Говори, Кость! — чувствую мой минимум план на ночь поменяется.
— А Евгении нет дома, — выдает и даже кажется голову слегка втягивает.
— Где она? — говорю спокойным стальным голосом, уже понимая, что моя охрана перешла на сторону девчонки.
Пи***ц полный! Что ещё они утаивали от меня, покрывая её?
— В клубе.
Ещё раз пи***ц! Смотрю на часы двадцать минут третьего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Она с Андреем, — «успокаивает» меня Костя.
Третий п…, ну короче понятно!
— С каким Андреем?
— С моим напарником для контроля. А так со своими подругами. У неё сегодня, ну то есть, уже вчера день рождение. Девятнадцать лет, — улыбается как идиот.
И последний пи***ц! Я не удостоился даже поинтересоваться данным нюансом. Уже молчу о подарке. Как-то так получилось, что до этого момента мне не хотелось знать ни у одного человека такую не мало важную для него дату. А здесь — хочешь не хочешь, а нужно. Да, облажался я красиво! Но решение проблемы с подарком приходит молниеносно. Один звонок и с утра всё будет готово. Правда были некоторые сомнения.
— Езжай домой. На сегодня ты свободен.
После ухода охранника я, наспех приняв душ, всё же уткнулся в дело Агарова. Но буквы и цифры просто прыгали перед глазами, которые всё время возвращались к часам на ноуте. В четыре, бл**ь, утра я не выдержал. У вчерашней именинницы было достаточно времени погулять. Хватит!
Только я беру в руки телефон, как слышу звук подъезжающей к дому машины. Как заправский папаша выглядываю в окно и наблюдаю. На хорошо освещённой площадке останавливается такси. Из него выходит парень лет двадцати трёх-двадцати четырёх. В белых джинсах и белой футболке, обтягивающей не хилые бицепсы. Даже со второго этажа видно, что смазливый. Девкам такие нравятся. Подает руку и, чуть отойдя в сторону, открывает мне вид. И я в ах*е! Сначала появляется стройная ножка в… босоножках? на безмерных каблуках. К первой присоединяется вторая. Смотрится шикарно. Мозги отключаются. А дальше из темноты салона появляется хозяйка умопомрачительных ножек. Мозговая деятельность не только включается, но и начинает делать отчаянные кульбиты внутри черепной коробки. И я громко, вместе со слюной проглатываю поток матов. Рыжая шевелюра, завязанная в высокий конский хвост. Боевая раскраска на лице, делает её на несколько лет старше. Короткое золотистое платье. Фигура, как я люблю — песочные часы. Грудь, на опытный взгляд, третьего размера, тонкая талия, шикарные задница. И обалденные ноги, от ушей точно. Чувствую шевеление в штанах. Я в ступоре. Не могу же я хотеть «маленькую» дочь, хоть и двоюродного, но брата. Это извращение. Пусть она и не родная по крови. Как я раньше не замечал её не тощие, как изначально отметил, формы? Когда она успела изменится? Пока рассуждаю, смотря на неё, мило разговаривающую со смазливым недоноском, моё возбуждение возрастает с каждой секундой в геометрической прогрессии. А когда тот обхватывает её за талию и, резко втискивая в себя, начинает своими, не по-мужски пухлыми губами, слюнявит ей рот, я тупо взрываюсь.
Быстро спускаюсь в низ в чём был. В одних спортивных штанах. Хорошо, что после идиотского поступка идиота, в штанах резко образовался полный штиль.
Открываю дверь, когда Женя начинает, по-моему, слишком мягко отталкивать присосавшуюся пьявку.
— Я не помешал? — выдержка не изменяет и сейчас, голос спокойный.
Они резко отлетают друг от друга. Морда парня смущённо-довольная. Женя же красиво краснеет, уставившись почему-то на мой голый торс.
— Дима, — нервно лепечет, все же поднимая взгляд в район губ, — Я тебя сегодня не…
— Не ждала. Я уже понял. Мне, что заранее всех предупреждать о своем приезде, чтобы подобных сцен больше не наблюдать?
— А это кто, Джина? — подает голос утырок.
— Мой дядя, — отвечает машинально и всё же наконец-то смотрит мне в глаза, — Дима, мне девятнадцать лет уже.
— Я в курсе. Поздравляю! — не сдерживаю ехидного смешка, — А теперь будь хорошей девочкой и иди в дом. А ты, — перевожу взгляд на недоделанного кавалера, — в машину и свободен.
Я не сомневаюсь, что меня послушает и он, и она. И не таких «ломал». Захожу обратно в дом и останавливаюсь по центру холла. Считаю. На восемь слышу звук открываемой двери.
Меня всё ещё трусит внутри от злости. Не понимаю почему. Ведь ей уже реально можно обниматься, целоваться, встречаться с парнями. Некоторые даже рожают в таком возрасте. Повел себя, как мудак.