на вид около тридцати пяти, со светлыми курчавыми волосами, которые были подстрижены с боков и оставлены в виде волны впереди. Когда о говорил его лицо было очень подвижно. И в заключении он был одет в дорогой костюм, сшитый по-видимому на заказ, и отличные дерби. В общем на вид он был довольно хорош собой.
– Кем вы работали до выигрыша? – спросил я.
– О, я держал небольшую комиссионную лавчонку, денег она приносила немного, но я люблю вещи с историей, – улыбаясь ответил Боб.
– Ну вкус и манеры вы явно имеете, глядя на ваш костюм и обувь – заметил я.
В ответ он лишь улыбнулся, а после спросил:
– Я все вам про себя рассказываю, а вы зачем летите на Луну, отдыхать?
– Что-то вроде того, – уклончиво ответил я.
Больше мы не сказали ни слова, только когда выходили из экспресса попрощались друг с другом. Пораздумав, в моей голове не сходилось его история. Он был слишком хорошо одет, его манеры были безупречны, такой человек не мог держать лавку со старьем, он слишком похож на людей из высшего общества, которых я грабил на протяжении всей своей сознательной жизни. А когда я смотрел в его раскосые глаза, то на меня смотрели глаза человека, который, несмотря на свою молодую внешность, прожил довольно долгую жизнь. Так, Бобби Мауэр остался для меня загадкой, хоть и выболтал всю свою жизнь, пока мы летели.
2
Когда ты выходишь на главную улицу столицы, то видишь пред собой огромные небоскребы белого цвета, со множеством окон будто перед тобой возник снежный хрустальный город из сказки про Снежную Королеву, и я имею в виду также дикое некомфортное место, даже если учесть, что температура здесь стоит 22 градуса. Она здесь всегда такая, а если взглянуть наверх, то вы увидите черное звездное небо и если постараться, то и нашу Землю. С такого расстояния она похожа на стеклянный голубой шар с белыми вкраплениями. И так, как от звезд света немного, то по всему городу установлены лампы и фонари с искусственным солнечным освещением. Беда Луны заключалась в том, что здесь все было искусственное, начиная от атмосферы.
Помнится, один забавный случай, когда система жизнеобеспечения дала сбой и народ буквально замерзал. Об этом говорили по всем новостям днем и ночью. Все восстановили лишь на третьи сутки, однако ущерб был непоправимый, ведь всю следующую неделю по радио только и болтали о великой чуме-простуде, настигшей даже королевскую чету. Народ был настолько взволнован таким обычным для нас недомоганием, что молился о выздоровлении, а когда король вышел в свет, то оказалось, что он лишь подхватил насморк, который изнеженный организм его мог принять за смертельную болезнь. Впрочем, по своим источникам я выяснил, что сбой произошел не просто так, а по наводке одного влиятельного господина, звали его Янус, его хотели за что-то посадить, и дабы в его дела не лезли, он решил проучить зазнавшихся служителей закона, показав свою силу.
С человеком своего заказчика я должен был встретиться через два часа после прибытия на Луну. Поэтому, не тратя зря свободное время на просмотр местных достопримечательностей, чей облик скорее напоминал некую фантасмагорию, я решил снять номер в гостинице среднего класса, которая не привлекала бы много внимания. Придя в одну из них меня поразили заоблачные цены, которые лишний раз доказывали победу капитализма и власть имущих над простыми людьми. Так как я был не из бедных, я лишь заметил портье, что в таком мрачном месте как это, тянут слишком много, на что портье мне ответил с улыбкой полной своего довольства, что Луна является сверхдержавой и чуть ли не главной столицей ближнего космоса. Эти слова бахвальства отдавали такой уверенностью, что на долю секунды ты сам мог поверить им.
Сняв номер, у меня оставался час до встречи, поэтому я решил подняться к себе и принять душ. Когда я открыл дверь, то мне предстала картина абсолютного минимализма. Все поверхности были светлые, глянцевые, в номере была лишь небольшая кровать с прикроватной тумбочкой, платяной шкаф, кресло мешок и огромный плоский телевизор, встроенный в стену. Номер был выполнен в светло-голубых тонах, что конечно же не прибавляло ни капли уюта. В этот момент я подумал о том, как бы скорее улететь из этой ужасной холодной дыры, именуемой Луна.
Приняв душ, я начал собираться для встречи с человеком моего заказчика. Проверив в рюкзаке украденное, я поспешил на место нашей встречи. Это было самое большое казино на Луне и находилось оно в двадцати минутах от моего отеля, поэтому я решил взять местное такси. Доехав до места назначения, передо мной открылось здание, построенное в стиле ампир. Повсюду красовалась лепнина с меандром, огромные серебряные двери украшали колонны со скульптурами женщин, похожих на античных богинь, само казино уже при входе било изобилием и роскошью. Войдя внутрь я решил осмотреться, холл был просторный, на полу лежала черно-белая мраморная плитка, а впереди ждали улыбчивые работники. Обменяв у одной из служащих пару сотен на фишки, другая отвела меня во внутрь к игровым столам. Я решил стразу пойти к бару, где я условился встретится. В баре этого казино, как я слышал, подавали самые лучшие капли эйфории, но, к моему сожалению, попробовать мне их не дали. Ко мне внезапно подсел мой недавний знакомец. Увидев мой удивлённый взгляд, он с ухмылкой произнес:
– Не ожидали, верно?
– Действительно. Так и кто же вы на самом деле?
– Янус, – протянул он мне свою ладонь. – Я из тех, кто следует правилу: Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.
Когда мы пожали друг другу руки, он провел меня через заднюю дверь и пройдя по коридору к середине здания, мой спутник нажал на стену, после чего открылся проход внутрь. Там, в центре комнаты, стоял хрустальный саркофаг, к нему с потолка тянулось тысяча трубок.
3
Янус, не обращая на меня никакого внимания, подошёл к гробу и начал по очереди отсоединять трубку за трубкой. Когда последняя была снята, он наконец обратился ко мне:
– Ты не помог бы?
Пожав плечами, я подошёл к нему и понял, что это был не саркофаг, а капсула жизнеобеспечения. Помогая Янусу убрать крышку, внутри я увидел девушку. Её длинные, до самых пят, рыжие волосы полностью закрывали тело. Мне вдруг на ум пришла давняя легенда, о девушке, из-за которой началась война. Не веря своим глазам, я запустил руку в свой